Центр принятия решений. Мемуары из Белого дома - Джон Болтон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Трамп и другие кандидаты от Республиканской партии в 2016 году проводили кампанию против Совместного всеобъемлющего плана действий, неуклюжего официального названия сделки с Ираном, и широко распространено мнение, что он готов к чрезвычайному помазанию после его инаугурации. Но Тиллерсон, Мэттис и Мак Мастер сорвали усилия Трампа вырваться из этой жалкой сделки, заработав от восторженных СМИ титул “оси взрослых”, удерживающей Трампа от погружения в мир диких фантазиям. Если бы они только знали… На самом деле, многие сторонники Трампа видели свои усилия в том, чтобы помешать ему сделать то, что он обещал избирателям. И Мак Мастер не делал себе никаких поблажек, выступая против эпитета “радикальный исламский терроризм” для описания… радикального исламского терроризма. Джим Бейкер говорил мне, когда я работал на него в Государственном департаменте при Буше-старшем и настаивал на том, что как Бейкер знал, Буш делать не хотел: “Джон, парень, которого избрали, не хочет этого делать”. Обычно это был сигнал, что я должен прекратить настаивать, но в зарождающемся аппарате национальной безопасности администрации Трампа мнение “парня, которого избрали”, было лишь одним из многих значимых факторов.
В начале мая, после того как у меня была еще одна дискуссия в Белом доме с Прибусом и Бэнноном, они отвели меня на фотосессию с Трампом и Пенсом в колоннаде, соединяющей резиденцию с Западным крылом.
— Джон, так рад тебя видеть, — сказал Трамп, когда мы шли по колоннаде, окруженные фотографами. Мы говорили о Филиппинах и китайской угрозе поставить почти все Южно-Китайское море под свой суверенитет. Когда мы закончили, Трамп сказал достаточно громко, чтобы толпа репортеров услышала: — Рекс Тиллерсон здесь? Он должен поговорить с Джоном.
И с этими словами Трамп отправился в Овальный кабинет. Прибус сказал:
— Это было здорово. Мы хотим, чтобы вы возвращались сюда регулярно.
Жизнь в Белом доме развивалась в своем собственном ритме: Трамп уволил директора ФБР Джеймса Коми позже в мае (по предложению Кушнера, как сказал Бэннон), затем встретился с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым (которого я знал на тот момент более двадцати пяти лет) и, предположительно, был менее осторожен при обсуждении секретных материалов, назвав Коми психом, согласно непредвзятому «Нью-Йорк Таймс». Я был в Израиле в конце мая, чтобы выступить с речью и встретился с премьер-министром Биби Нетаньяху, с которым я познакомился при Буше-старшем. Угроза Ирана была в центре его внимания, как и положено любому израильскому премьер-министру, но он также сомневался в том, чтобы возложить задачу положить конец израильско-палестинскому конфликту на Кушнера, семью которого Нетаньяху знал много лет. Он был достаточно опытным политиком, чтобы не выступать против этой идеи публично, но, как и большая часть мира, он задавался вопросом, почему Кушнер думал, что он добьется успеха там, где такие, как Киссинджер, потерпели неудачу.
Я вернулся в Белый дом в июне, чтобы увидеть Трампа, идущего с Прибусом к «Внешнему овалу». Трамп увидел нас через открытую дверь и сказал:
— Привет, Джон, дайте мне всего минуту, я подписываю решение по судейской комиссии.
Я был рад дать ему столько времени, сколько ему нужно, потому что растущий послужной список Трампа по назначениям судей, который со временем будет подтвержден утверждением судей Нила Горсача и Бретта Кавано, был для консерваторов наивысшим приоритетом и величайшим достижением его пребывания в должности. Когда Прибус и я вошли, я поздравил Трампа с выходом из Парижского соглашения по климату, от которого “ось взрослых” не смогла его удержать и которое я рассматривал как важную победу над режимом глобалистов. Парижское соглашение было шарадой для тех, кто действительно обеспокоен изменением климата. Как и во многих других случаях, международные соглашения обеспечивали видимость решения основных проблем, давая национальным политикам возможность поставить себе в заслугу, но не имели заметного реального значения (в данном случае, предоставляя свободу действий таким странам, как Китай и Индия, которые оставались практически свободными). Я дал Трампу копию моей статьи 2000 года под названием “Должны ли мы серьезно относиться к глобальному управлению?”, опубликованную в «Чикаго Джорнел» — конечно, у меня и в мыслях не было, что он станет ее читать, просто хотел напомнить ему о важности сохранения суверенитета США.
Я предостерег Трампа от растраты политического капитала в бесплодных поисках решения арабо-израильского конфликта и решительно поддержал перенос посольства США в Израиле в Иерусалим, тем самым признав его столицей Израиля. Что касается Ирана, я призвал его настаивать на выходе из ядерного соглашения и объяснил, почему применение силы против ядерной программы Ирана может быть единственным долгосрочным решением.
— Ты скажешь Биби, что если он применит силу, я поддержу его. Я сказал ему это, но ты скажи ему еще раз, — сказал Трамп без моих понуканий.
По ходу разговора Трамп спросил, лажу ли я с Тиллерсоном и я ответил, что мы не разговаривали с января. Бэннон сказал мне несколько дней спустя, что Трамп остался доволен встречей. И действительно, несколько недель спустя Тиллерсон позвонил, чтобы попросить меня стать специальным посланником по ливийскому примирению — как я решил, просто «для галочки», ведь если бы его спросили, Тиллерсон мог сказать Трампу, что он мне что-то предлагал, но я отказался. Тиллерсон почти одновременно попросил Курта Волкера, близкого соратника Маккейна, стать специальным посланником по Украине. Ни одна из этих работ не требовала полной занятости в правительстве, но, на мой взгляд, вы либо были в администрации, либо нет.
Администрация также думала о Северной Корее после освобождения Отто Уормбиера, который подвергся варварскому обращению со стороны Пхеньяна и умер по возвращении в Соединенные Штаты. Жестокость северян рассказала нам все, что нам нужно было знать о их режиме. Более того, Пхеньян запускал баллистические ракеты, в том числе 4 июля (как предусмотрительно), а затем еще одну 28 июля, что в конечном итоге привело к дальнейшим санкциям Совета Безопасности ООН 5 августа. Несколько дней спустя Трампу было предложено пригрозить Северной Корее “огнем и яростью, каких мир никогда не видел”, хотя Тиллерсон сразу же сказал, что американцы должны “спокойно спать по ночам” и “не беспокоиться об этой
