Операция «Круиз» - Михаил Владимирович Рогожин

— Я с ним давно хотела расстаться. О, не волнуйся, знаю, что ты человек небогатый. Но денег, которые получу после развода, нам хватит на всю жизнь…

Егор промолчал, а Янис присвистнул от невероятного поворота событий. Он готов был вприпрыжку бежать к Апостолосу. Но сдерживал себя в надежде услышать еще что-нибудь похлеще.

— Ты не женат? — опять раздался в наушнике голос Пии.

— Нет. Мне неважно сейчас наше будущее, меня беспокоит настоящее. Я готов защитить тебя от любых неприятностей. Мне не страшен твой муж. Но нужно подумать о тебе.

— Поздно думать. Люби меня, Егор. Люби и дай мне силы…

— Не делай поспешных выводов. Пока нам и так с тобой хорошо.

— А ты не бросишь меня? — спросила Пия и расплакалась.

Артист стал ее утешать. А Янис понял, что пора идти к каюте Татьяны и отснять видеокамерой их уход. Он расплатился с барменом и поспешил за аппаратурой.

Всего через несколько минут он, воспользовавшись тем, что народа в коридоре не было, прилепил к косяку противоположной двери миниатюрную видеокамеру с дистанционным управлением и скрылся за поворотом, ведущим к лифту. Одним глазом, чуть выглядывая из-за угла, контролировал дверь в каюту Татьяны. Наконец она открылась. Янис включил камеру и поспешил удалиться.

Пия вышла первой. Оглянулась и не спеша направилась к лифту. Егор остался дожидаться возвращения Татьяны. Он был на вершине блаженства. Сидел, развалясь в кресле, курил трубку и потягивал виски. Сегодня он превзошел сам себя. Давно ему не попадалась такая чувственная застоявшаяся баба. Он готов был бы после небольшого отдыха заняться этим еще раз. Разговор о женитьбе его не слишком напряг. Женщины в постели искренне верят в то, что говорят, но проходит время, и начисто забывают. Хотя предложение довольно любопытное. Стать мужем миллионерши. Уж один-то миллион она у Апостолоса отсудит. Вот тогда начнется жизнь. Первое, что он сделает — организует пансионат для одаренных детей-сирот и всем покажет, как надо обустраивать Россию. После этого запросто пройдет в Думу и начнет бурную политическую деятельность. Сниматься в кино будет только в своих собственных фильмах… А рядом с ним всегда будет элегантная Пия, на зависть всем его московским и не только московским стервам.

Он не услышал, как щелкнул замок и в каюту вошла Татьяна.

— Боже, как пахнет спермой! Ты что, тут целое ведро разлил?

Егор свысока посмотрел на нее и вдруг понял, что он чертовски хочет жениться на Пии и стать недоступным таким б…, как Татьяна.

— Это была твоя идея, — строго произнес он.

— Видела, видела… У Пии даже ноги подкашиваются. Слушай, с каких это пор ты в супермены записался? Сколько слышала отзывов, ни одного впечатляющего, а тут прямо караул, до чего довел европейскую даму!

— По-настоящему меня может оценить только такая женщина. А с твоими подругами пусть занимаются сексом пьяные грузчики. Конечно, разве вас удовлетворит нормальный интеллигентный мужчина после тех взводов, которые через вас проходят! Туда уже на «КамАЗе» въезжать можно.

— Но, но, полегче! Что-то я не припомню, чтобы ты к моим подругам въезжал. Твой предел — лимитчицы, ошивающиеся в ресторане Дома кино. Все твои бывшие жены, как Ломоносовы, пешком до Москвы добирались. Я сама уложила его с миллионершей, так меня же еще и презрением обливают!

— Ладно, — вздохнул Егор. — Приглашу на свадьбу свидетельницей. Хотя мы же венчаться наверняка будем, а кто ж тебя в церковь пустит? Там иконы попадают.

— Не попадают. У нас полтруппы уже в монастырь подались… и ничего, — парировала Татьяна, и вдруг глаза ее округлились. — Ты серьезно? То-то Пия мне прошептала, что вовек не забудет моей доброты. Она же замужем!

— По-твоему, из-за меня нельзя бросить миллионера? Ошибаешься. Только предупреждаю, никому не брякни. Потеряешь доверие, потом локти грызть станешь.

— Егор… — охнула Татьяна. — Неужели такое бывает? Да я за тебя горой. Мы же сколько лет дружим. Я ради тебя готова в шлюпке ночевать. Трахай ее тут с утра до ночи…

— Спасибо. Когда найдем нужным, попросим, — оборвал ее Егор. Встал, потрепал Татьяну по горячей щеке и вышел из каюты, оставив после себя пряный аромат табака «Амфора».

В коридоре он столкнулся с греком, помощником Апостолоса, и не удержался, чтобы после приветственного кивка головой не спросить:

— Как самочувствие господина Ликидиса?

Янис несколько оторопел от такой наглости и ответил неловко:

— Он играет в карты.

— Желаю ему крупного выигрыша, — с чувством собственного достоинства произнес артист и величественно пошел дальше.

Янис дождался, когда он завернет к лифтам, отлепил видеокамеру и поспешил к Апостолосу.

Тот действительно играл в винт. Его постоянными партнерами, проводившими большую часть времени в кают-компании, были граф Нессельроде, Маркелов и Лефтерис. Игра шла по-крупному. Апостолос сражался, как лев, но граф брал игру на себя и выигрывал. Винт — игра, требующая, кроме умения, огромного опыта. Лефтерис отличался особым умением разыгрывать классические комбинации в выходах и сбрасывании, особенно при бескозырной игре. Апостолос раскрепощался тогда, когда маячил большой или малый шлем, Маркелов играл, основываясь на своем преферансном опыте, и особенно энергично вступал в переговоры, а граф царил над ними, как талантливый музыкант над оркестрантами-дилетантами.

Янис долго не мог отвлечь Апостолоса, настолько тот был погружен в игру. Время шло, факты жгли руки Яниса, а адмирал старательно отыгрывался, забыв обо всем на свете.

И как ни странно, на этот раз он переиграл графа. Радость Апостолоса не знала предела. Он словно ребенок выскочил из-за стола и, перевирая мотив сиртаки, принялся пританцовывать. Янису стало ужасно жаль его. Он подумал, что не стоит сообщать ему о случившемся в такой радостный момент. Но Апостолос вдруг остановился и, увидев постное лицо помощника, спросил:

— Что у тебя?

— Доложить пришел.

— О чем? — не понял Апостолос.

Янис отвел его в сторону.

— Сведения о Пии.

Апостолос помрачнел. Повернулся к партнерам, извинился и уединился с Янисом в комнатке при кают-компании.

— Что-нибудь серьезное? — спросил он, покусывая нижнюю губу.

— Слишком…

Апостолос недоверчиво посмотрел на Яниса, словно надеялся, что все не так плохо. Но у того лицо соответствовало трагичности момента.

— Не послушалась… — глухо констатировал Апостолос и, уже не поднимая глаз, спросил: — С кем?

— С русским артистом Егором Шкуратовым.

— С этим лысым? — переспросил он. — А факты?

Янис молча достал подслушивающее устройство, которым пользовался в баре, и протянул наушник адмиралу.

— Я, пожалуй, оставлю тебя.

Апостолос не ответил. Янис нажал на кнопку «пуск» и вышел.

Взгляды присутствующих устремились на него. Он развел руками, давая понять, что не имеет права распространяться и лишь сообщил:

— Адмирал прослушивает одну