Джон Леннон в моей жизни - Пит Шоттон

«Я не твой ё…й шофер, Йоко!!! — взорвался я, обернувшись к ней и с силой ударив по тормозам. — И не смей НИКОГДА орать на меня, если я оказываю тебе б…ую услугу, или можешь уё…ть из машины и идти домой ПЕШКОМ!!»

«Пит, Пит, Пит! — вмешался Джон. — Спокойно, спокойно! Она не хотела обидеть тебя, она просто смертельно устала.»

«Запомни: я не позволяю такой х…ни НИКОМУ, — добавил я Йоко. Даже Джону!»

«Ё…е нервы, — подумал я про себя: — какие-то девять месяцев назад эта самая женщина унижалась в моем офисе и выпрашивала 2000 фунтов!»

«Пожалуйста, Пит, отвези нас домой, — попросил Джон. — Извини, что она так сорвалась. Просто она очень устала.»

Должно быть, для него это был ужасный момент: он разрывался между своим старым другом и любовью своей жизни, хотя, подозреваю, извинившись за поведение Йоко, он встал на мою сторону, скорее всего, по ошибке. Я прекрасно понимал уже когда вез их домой в гробовом молчании, что это только распалит негодование и обиду на меня, которые, всплыв теперь на поверхность, вряд ли снова будут храниться в тайне.

Во всяком случае, этот инцидент укрепил во мне уверенность, что рано или поздно одному из нас — Йоко или мне — придется уйти; и, насколько я понимал, это вполне мог быть я. То, что этому откровению суждено было появиться через несколько минут после сессии записи «Hey Jude» — горькой, печальной песни Пола для Синтии и Джулиана Леннона — было достаточно иронично.

«Эй, Джуд» удалась настолько хорошо, что все единодушно признали ее естественным кандидатом для первой стороны первого «эпплского» сингла БИТЛЗ — все, кроме Джона, непоколебимо уверенного, что такой чести должна быть удостоена «Революция». От его внимания не ускользнул тот факт, что «первые стороны» битловских синглов последние два года, такие, как «Paperback Writer», «Penny Lane» и «Hello Goodbye», были композициями МакКартни, хотя Джон хорошо понимал, что его «вторые стороны» (соответственно — «Rain», «Strawberry Fields», «I'm The Walrus») во всех отношениях были сильнее. Казалось, он никогда не задумывался над огромной разницей между тем, что представлял собой коммерческий поп-сингл и большое произведение искусства. А поскольку в последнее время Джон, при поддержке Йоко, решил восстановить свою ведущую роль в БИТЛЗ, пропорциональное распределение «первых сторон» приобрело для него огромное символическое значение.

Обо всем этом я и не догадывался, когда Пол однажды подошел ко мне в студии и спросил: «Скажи-ка, Пит, что должно быть на первой стороне: «Эй, Джуд» или «Революция»?

«Вообще-то не мне об этом судить, — сказал я. — По-моему, они обе фантастичны. Но, на мой взгляд, «Эй, Джуд» звучит более коммерчески.»

Когда через несколько секунд появился Джон, Пол моментально выпалил: «Пит считает, что «Эй, Джуд» должна быть на первой стороне!»

Джон посмотрел на меня так, будто я нанес ему предательский удар в спину. «Но, конечно же, мое мнение ничего не значит, — поспешно добавил я. — Вы — музыканты, вы во всем этом разбираетесь лучше, и решение принимать только вам.»

И хотя больше не было произнесено ни слова, этот короткий разговор оставил после себя неприятный осадок. Попытка Пола использовать меня, как пешку, которой он хотел объявить мат моему лучшему другу, стала моим первым опытом той манипулятивности, к которой он нередко прибегал. Но все же Джон по достоинству оценил «Эй, Джуд», ставшую величайшим всемирным бестселлером БИТЛЗ, обеспечив тем самым «Эппл» старт, лучше которого нельзя было и желать.

Между тем, сессии звукозаписи альбома продолжались почти полгода. Отчасти по деловым причинам, БИТЛЗ решили записать практически весь материал, написанный в Ришикеше и за месяцы, прошедшие после их возвращения, чего было более, чем достаточно для воплощения в их первый двойной альбом.

Один из юмористических моментов, свидетелем которого я был, произошел во время записи вещи Пола в стиле «калипсо» «Об-Ла-Ди Об-Ла-Да» — песенки, которую Джон особенно презирал. (Это также одна из многих песен того периода, в которой можно услышать, как я стучу на заднем плане на тамбурине.) Будучи педантом, Пол весь вечер перезаписывал свой голос бесчисленное число раз, добиваясь, чтобы все было отлично. Получив, наконец, то, что звучало, как безупречное исполнениие, Пол вдруг расхохотался. «Ах б…! — воскликнул он. — Придется переделать ЕЩЕ раз!»

«А по-моему все было О.К.» — зевнул Джон.

«Да, — согласился Джордж, — все было идеально.»

«А разве вы не заметили?» — удивился Пол.

«Что не заметили?» — спросил Джон.

«Я же спел: «ДЕЗМОНД» остается дома и подкрашивает свое симпатичное личико, а вечером ОНА выступает вместе с группой». А надо было спеть «МОЛЛИ»!

Остальные отказались ему верить, пока Джордж Мартин не прокрутил это место и не подтвердил, что Пол прав.

«Ну, все равно, звучит здорово, — заключил Пол. — Давайте так и оставим — пусть будет неопределенность. Все будут недоумевать: то ли Дезмонд — обоюдополый, то ли он трансвестит.»

Несомненно, БИТЛЗ получали огромное удовольствие, сбивая с толку фанов и критиков таинственными «ключами к разгадке», которые, по сути, были просто случайностями или заведомой бессмыслицей. В «Glass Onion», особой любимице Джона, он посвятил всю песню этой пустой игре, добавив новые «ключи» к старым хитам БИТЛЗ (вроде: «Моржом был Пол»). Сама фраза «Стеклянная луковица» была задумана Джоном как название первой группы «Эппл», в конечном итоге назвавшей себя «Badfinger» («Плохой палец»), которая, в свою очередь, служила рабочим названием для Битловской «With A Little Help From My Friends» («С маленькой помощью моих друзей»). Однако, в таких песнях, как «I'm So Tired», «Julia» и «Yer Blues» Джон отошел от причудливой игры воображения для того, чтобы изучить и выставить напоказ свою духовную опустошенность.

Но, тем не менее, из тридцати новых песен мне больше всего полюбились две с витрины Джорджа — «While My Guitar Gently Weeps» и «Long, Long, Long». Я видел, что на этом новом двойном альбоме он, наконец, добился признания, и сказал ему об этом, когда мы говорили о «Белом альбоме» в офисе Дерека Тэйлора на Сэвил-роу, 3. Но больше всего меня поразила экстатическая реакция Джорджа на мои бесцеремонные замечания. Пробыв так долго полностью затмеваемым гением Леннона и МакКартни, он не привык к чьим-то похвалам. Мне же, в свою очередь немало льстило то, что Джордж придал такое значение моему мнению. Официальное название этого альбома — просто «БИТЛЗ» — выглядело весьма иронично в свете того факта, что он уж никак не был настоящей групповой работой. Во всяком случае, большинство прозвало его «Белым альбомом» — за его абсолютно белую обложку, которая, несомненно, отражала продолжающееся увлечение Джона и Йоко белой одеждой, белой мебелью, белой краской и белым искусством.