Возвращение к истоку. Передача светильника - Бхагаван Раджниш

Глядя на такое положение дел, я открыл небольшой медитационный факультатив. Один из моих друзей отдал нам свой замечательный садовый домик, а затем выстроил для медитаций небольшой мраморный храм, в котором могли запросто усесться и медитировать, по меньшей мере, сразу пятьдесят человек. Многие студенты, преподаватели, даже проректоры приходили, желая попробовать понять, что такое медитация.

Но когда я ушел из университета и организовал движения саньясы, все вдруг резко переменилось. Так я навлек на себя неприятности. Ни один из моих бывших коллег, с которыми я годы проработал бок о бок, больше не приходил ко мне. Одни были индуистами, другие - мусульманами, третьи - джайнами, а я был бунтарем. Я же был свободен.

И те, кто раньше сами приходили ко мне, теперь стали плохо обо мне отзываться, потому что, хоть я и преподавал ту же самую медитацию, теперь для них в этом был вопрос их религии, их традиций, их вероисповедания. Они даже не потрудились понять, что я делаю то же, что и делал раньше. Если теперь мои люди стали носить оранжевые одежды, это еще не значит, что изменилось мое учение.

Таким образом я лишь хотел выделить своих людей, чтобы весь мир запомнил их такими, чтобы их узнавали повсеместно.

Но многие перестали приходить ко мне - и не только преподаватели, но и некоторые из уважавших меня прежде студентов. И тогда я увидел, насколько поверхностны вся наша любовь, все наше почтение, вся наша дружба, потому что стоит только кому-то напасть на наши традиции, на наши обычаи, на наши древние верования, как тут же от любви и дружбы не остается ни следа.

И самое удивительное, что даже тот мой друг, отдавший в мое распоряжение свой дом и потом построивший специально для меня целый храм, прислал мне записку через своего управляющего - ему не хватило храбрости сказать это мне лично, - что поскольку я не разделяю ни одно из древних учений, я не могу больше использовать его помещение для своих медитационных занятий... как будто все древнее сделано из золота. Наиболее вероятно, что все древнее давно прогнило изнутри.

Я послал ему ответную записку: «Я уйду из твоего дома и твоего храма, и поступай с ними как знаешь. Но помни, что я - попутчик восхода, а не заката. И я хочу, чтобы весь мир был за все новое и забыл про все древнее».

Истина всегда движется вместе со свежим, молодым и невинным. Ее убивают знающие, ученые, умные, так называемые мудрые люди, которые, на самом деле, являют собой свои точные противоположности.

Саньяса стала разграничительной чертой. Люди, знавшие меня ранее, мало-помалу начали уходить. Стали появляться новые лица. И та же история повторялась на каждом следующем этапе моей работы. Кто-то из прежних учеников пропадал, и на их место приходили другие саньясины, вливая в движение новую кровь, свежие соки.

Со всех концов света до меня доходят сообщения, что в каждом центре - несмотря на то, что все движение переживает не лучшие времена, у меня даже нет дома, у движения нет штаб-квартиры - тем не менее, из каждого центра ко мне приходят сведения, что все больше новых людей принимают саньясу, что приходят даже те люди, о которых мы бы в последнюю очередь подумали как о саньясинах.

Давление правительств различных государств оказывает нам огромную помощь. Благодаря этому любой, кто имеет немного мужества, уважения к свободе, вкусу разума, вступает в наше движение.

Кое-кто из прежних саньясинов будет уходить, и это хорошо. Возможно, что они больше не настроены на ту же волну; возможно, их время вышло. Вы можете оставаться со мной, только если вы живы. Когда вы умираете, мы попросту празднуем. Мы говорим вам «счастливо», и на освободившееся место приходит кто-то новый, новая кровь, новая жизнь, новый цветок. Так было всегда...

Уже есть целые пласты людей, кто в разное время был со мной и кто потом ушел от меня. Лишь несколько человек остаются со мной с самого начала, и они и есть самые благословенные. Придя ко мне, они сожгли все мосты, они не оглядываются назад. Они знают, что они нашли свой дом, который так долго искали, и больше им идти некуда.

Одно можно сказать наверняка: те, кто по той или иной причине остался на обочине, кто свернул в сторону, больше никогда не найдут ту же любовь, тот же свет, то же понимание. Им будет всегда не хватать меня. И поскольку это моя последняя жизнь, потому что я не рожусь больше в теле, то мне их жаль.

Те, кто находится со мной, поймут, что теряют люди, ушедшие из-за каких-то мелочей, по каким-то непонятным причинам. Я никого никогда не прогонял - я, наоборот, всех приветствую. Мне их жаль, потому что они не найдут себе места на этой планете. Им вечно будет чего-то не хватать, но их эго не позволит им вернуться.

Тем не менее, весь мой путь был одной сплошной радостью. Начал я один, но вскоре люди сами стали приходить, хотя я их даже не звал и специально не приглашал. Караван становился все больше и больше, и теперь он шагает по всему земному шару!

Неожиданное появление такой огромной массы людей до смерти напугало всех религиозных деятелей. И их страх имеет основания. Они осознают, что сами не способны дать людям то, что те получает где-то еще, и посему всеми силами они стараются не допустить меня до моих учеников, не пускать их ко мне, и делают это так недостойно. В каком-то смысле, очень полезно было узнать, что весь этот мир, за чье улучшение я боролся всю свою жизнь...

Но еще никогда я не был так связан сразу со всем миром.

На днях премьер-министр одного островного государства лично пригласил меня приехать к нему и заверил меня, что будет очень рад меня видеть. Я послал Джайеш и Хасью на разведку, и когда они добрались до места - нам только сегодня об этом стало известно, - премьер-министр потребовал миллиард долларов в качестве взятки.

Таков наш мир.

Он сам меня приглашает, и я посылаю к нему своих людей узнать, скольким саньясинам он сможет открыть вид на жительство, и сколько человек смогут приезжать ко мне ежегодно. Но не успевают они сойти с трапа самолета, как он тут же без всяких вступлений прямо заявляет: «Я готов принять вас, но вам это обойдется в миллиард долларов наличными».

Таковы наши политики.

В другой стране мы хотели купить замок. Когда стало известно, кто покупатель, цена немедленно подскочила. Теперь хозяин просит за этот замок девять миллионов долларов! Ему за целую жизнь не продать его за девять миллионов. Он просит почти в два раза больше фактической стоимости... И это еще не все. В этой стране есть две политические партии, и каждой нужны деньги на выборы, чтобы никто не оказывался в проигрыше - побеждающая партия получает свои деньги, и оппозиция получает свои деньги. Но это не единожды: они говорят, что им нужно по двести пятьдесят тысяч долларов для каждой партии на каждых выборах. И вот такие люди учат нас морали, чистоте и нравственности - вот вся их нравственность.

Интересная была поездка. И только что я отправил Хасью и Джайеш в еще одну страну, последнюю. А тому премьер-министру я послал письмо: «Мы бы принесли вашей стране пять миллиардов долларов, но уже поздно. Ноги моей не будет на вашем острове с таким подлым руководством, которое сначала приглашает, а затем просит у гостей миллиард долларов. Мы найдем себе место получше».

У нас осталась последняя надежда с этой страной, но и то - один шанс из ста. Если же ничего не удастся, то мы сядем на океанский лайнер.

Это будет однозначное осуждение всего мира и его народов. Если человек говорит правду, ему нет места на земле... ему остается жить в океане.

Мы найдем самый крупный корабль, на который бы вместилось пять тысяч человек. Меня лишь волнует то, что все эти политики и священники могут издать указы - и это будет беспрецедентно - запрещающие нашему лайнеру заходить в их порты. Раз они могут издать указы, не дающие моему самолету приземляться в их аэропортах, то что им мешает сделать то же самое в отношении моего корабля и их портов?

Но и это поможет миру увидеть их истинные лица, лица убийц, которые способны заморить голодом, замучить жаждой пять тысяч человек... И они еще говорят о любви к врагам. Они еще смеют говорить о прекрасном, когда их поведение просто омерзительно.

Вопрос второй,

Возлюбленный Ошо,

В одном американском журнале мать Тереза была названа бунтарем в преимущественно мужской иерархии католической церкви. Если мать Тереза ставится в один ряд с кем-то вроде Жанны д Арк, то Бог в помощь католической церкви!

Человек, который назвал мать Терезу бунтарем, понятия не имеет, что означает это слово. Она - рабыня мужской иерархии католической церкви. И не она одна. Еще ни одна женщина не занимала место папы, и этого никогда не случится.

Какая из нее бунтовщица? Она встает на колени перед папой-поляком и целует ему ручку. Это что - бунт? И она неустанно поставляет в католическую паству своих сироток, увеличивая тем самым ее численность, потому что численность паствы очень важна в политике, а на остальное им наплевать.