Возвращение к истоку. Передача светильника - Бхагаван Раджниш

Твой опыт замечателен и очень полезен. Если ты попытаешься снова, то, может быть, тебе и теперь удастся беспрепятственно достичь того же состояния. Все мы здесь именно для того, чтобы погружаться в такие ощущения. Это все просто различные способы соприкосновения с подлинным собой.

Эта техника основана на воображении. Стены, на самом деле, не исчезают, как не исчезают и деревья, и все остальное. Эта техника -лишь средство. Но если тебе удается представить исчезновение всего вокруг, то, естественно, останешься ты один, потому что заставить исчезнуть самого себя ты не можешь, как ни старайся. Никакое воображение не устранит тебя самого; наблюдатель находится за пределами воображения, за пределами ума. После исчезновения всего остается лишь сам наблюдатель, свидетель - и он и есть твое чистое сознание.

Поэтому пусть тебя не волнует, что твоей техникой было воображение. Это совершенно не важно, потому что тебе не хотелось ведь на самом деле именно снести стены. Тебе просто хотелось создать пространство, в котором ты был бы свободен от всего вообще -существующего или несуществующего, - и в этом прекрасном пространстве ты оставался наедине с самим собой. Всего один миг в таком состоянии - уже целая вечность.

И эту отлично проверенную веками технику рекомендует тантра. От нее ты не сойдешь с ума. Наоборот, все, что могло свести тебя с ума, исчезнет в этой пустоте, и останется лишь одно чистое сознание. А чистое сознание с ума не сойдет.

Так что твои детские переживания очень полезны. Было бы лучше, если бы ты тогда не прекращал эти попытки, но никогда не поздно возобновить их, потому что все, что случилось хоть однажды, оставляет в тебе свой след, и ты без труда можешь к этому вернуться. Поначалу ты можешь встретиться с трудностями, поначалу может быть нелегко, но все, что нужно, придет - через день, через два, но придет обязательно. А если вдруг не придет, то иди к Кавише.

Вопрос второй:

Возлюбленный Ошо,

Вчера вечером вместе с остальными Кавиша меня загипнотизировала. Стоило ей только попросить нас дышать глубоко - где-то рядом играла флейта и горели благовония, - как я тут же ощутила, что моя грудь словно разрывается от слез. Мне показалось, что однажды я уже была в подобном состоянии, когда ощущаешь себя совсем близко к своему истинному дому, когда твое тело полностью расслаблено, и медитация приходит сама, обволакивая тебя своим теплом.

Скажи, почему вместе с этими ощущениями пришла и печаль?

Печаль будет всегда сопровождать любой подобный опыт. Эта печаль говорит: «Ну почему такие ощущения не могут оставаться навсегда?» Печаль попросту говорит о вашей вечной тоске по бесконечной медитации. И в этом нет ничего противоестественного: всегда, когда вы чувствуете неимоверную красоту и огромный покой, вам хочется, чтобы это оставалось навечно, вам хочется быть уверенными, что ничто не сможет лишить вас этих ощущений.

Но это неизбежно произойдет - и отсюда ваша печаль.

Однако не стоит воспринимать эту печаль с отрицанием. Это добрый признак. Она показывает, что вам нужно больше практики, вам нужно идти глубже, пока однажды медитация не станет для вас абсолютно естественной. Тогда все двадцать четыре часа в сутки вас будут окружать ее аромат, ее свет и ее тишина. Все двадцать четыре часа в сутки вы будете расслаблены; ни в теле, ни в уме не останется ни капли напряжения. Но прежде, чем это случится, вы еще не раз почувствуете печаль и не раз спросите себя: «Почему это состояние всегда уходит?»

Ваша печаль происходит от обычной тоски. Открывается окно, и вы видите закат, но прежде, чем вы ощутите его в полной мере и поглотите его красоту, окно закрывается. И вам грустно, вам кажется, что никто бы не умер, если бы окно оставалось открытым еще чуть-чуть дольше. Но окно открывается ровно настолько, насколько позволяет ваша способность, насколько позволяет ваш опыт. Дольше было бы для вас опасно.

Поэтому уважайте вашу печаль - кроме всего прочего, она вас еще и защищает. Даже в переживании собственного бытия нужно знать меру. Но природа уже сама позаботилась об этом. Проблески в вашем сознании будут длиться и открывать вам ровно столько, сколько вы этого заслуживаете - ни больше, ни меньше. И это очень хорошо, потому что если бы вы получили сверх меры, то не смогли бы впитать в себя все сразу.

Любой медитирующий человек рано или поздно начинает спрашивать себя: «Почему я не могу медитировать весь день?» Но ему невдомек, что пока он еще не в состоянии пребывать в мире со всеми его делами и испытывать при этом скрытые медитативные вибрации. Ему будет сложно, он будет в опасности, потому что миру не нужна медитация. Так что каждый получает по своим способностям, и нужно быть благодарным уже за это. Медитация будет расти... если вы будете благодарны, она будет расти.

Но печаль также может стать и препятствием, потому что если каждый раз, когда вы будете подходить к окну в медитацию, вы будете тосковать, то вскоре медитация и печаль начнут в вас ассоциироваться друг с другом. Но закон ассоциаций очень запутан, и в таком случае избавиться от печали будет очень сложно.

В общем, не обращайте на печаль никакого внимания. Если она есть, то примите ее как нечто естественное. И она действительно естественна: вам было хорошо, но хорошее ушло. Печаль - это расставание со всем хорошим, это как расставание с другом. Но не вкладывайте в нее какой-то больший смысл. Не замечайте ее; примите ее как дань природе и не замечайте.

Все вы слышали о русском ученом Павлове, который еще в начале века открыл закон ассоциаций. Этот закон был огромным вкладом в науку. В России не знают имен Фрейда, Адлера или Юнга -знают одного Павлова. Он разработал совершенно новую психологию - психологию Павлова. Поскольку эта психология вписывалась в коммунистическую идеологию, русские отвергли все другие ответвления психологии, оставив одну павловскую. Он не отражает полную картину человеческой психики, но в ней, определенно, присутствует закономерность.

Все свои опыты Павлов ставил на собаках... у него было семьдесят собак. Государство даже выделило ему помещение в частную собственность - хотя после революции вся частная собственность была ликвидирована, - потому что ему больше негде было разместить свою псарню и огромную лабораторию со всевозможным причудливым оборудованием. Его психология, определенным образом, доказывала приемлемость коммунизма. При этом Павлов оставался единственным человеком в Советском Союзе, который жил в полностью дореволюционных условиях.

Во время проведения опыта он давал псу пищу, и, пока тот ел, Павлов звонил в колокольчик. Сам по себе колокольчик не имеет к еде никакого отношения - можете сколько угодно трясти им перед псом, но он и ухом не поведет. И наверняка еще подумает про себя: «Ну и болван. Чего ты раззвонился передо мной? Чего тебе надо?» Он может даже уйти прочь, чтобы не слушать ваш колокольчик.

Но никто и представить себе не мог, что случится с собаками Павлова. После двух недель с начала опытов с кормлением и одновременным звоном колокольчика Павлов прекратил кормежку, но звон оставил. И пес, высунув язык, требовал пищи. И этот эксперимент он проделал не с одним псом, а со всей своей сворой из семидесяти собак. Он был ученым: единичный результат ничего не доказывал; для подтверждения теории требовалось большее количество опытов. И когда колокольчик звенел, у каждой из семидесяти собак начиналось обильное выделение слюны, и изо рта свешивался язык. Всем его коллегам казалось невероятным, что все это может вызвать звон обычного колокольчика. Павлов назвал свой закон законом ассоциаций.

Принимая пищу, пес слушал звон колокольчика. Кормежка и этот звон в его мозгу начали ассоциироваться. Связь была настолько прочной, что, услышав звон, пес уже был готов есть, хотя миска была еще пустой. Кроме того, обнаружился и обратный эффект: даже если пища уже лежала в миске, пес все равно к ней не притрагивался, поскольку ждал, когда зазвонит колокольчик.

Этому обстоятельству удивился даже сам Павлов. Первый вариант, что колокольчик вызывал у пса ассоциацию с пищей, казался ему в порядке вещей. Но сама-то пища ассоциируется с голодом, физиологической потребностью... А пес смотрел на него, как бы говоря: «Ну, чего ты ждешь-то? Звони в свой колокольчик!» Связь оказалась двусторонней. Без колокольчика пища уже не казалась ему такой сочной. Звон превратился для него в некое подобие музыки, которая помогала ему лучше чувствовать вкус еды. И не только для одного пса - та же история повторилась со всеми семидесятью.

Так что не забывайте про этот закон. Когда вы направлены вовнутрь, старайтесь избегать любых ассоциаций, которые могли бы стать для вас препятствием. Вот вам пример: когда вы переживаете нечто прекрасное и божественное, печаль неизбежно появится, потому что эти приятные ощущения скоро уйдут. Но пусть печаль будет, просто поймите, что она естественна, и скажите себе: «Печаль лишь указывает на мою тоску по постоянству медитации». В противном случае, преувеличивая значение печали, вы замкнете ваш ум, и тогда при любом переживании прекрасного ваш ум мгновенно будет вызывать печаль, независимо от того, нужна она вам или нет.