Рыцарь-крестоносец - Рональд Уэлч

Когда они подъехали к замку, откидной мост оказался поднят, и они остановились на краю пересохшего рва, кольцом окружавшего крепость.

– Сигналь, Морган, – приказал сир Джеффри трубачу.

На стенах они заметили часовых, но те даже не двинулись с места. Сир Джеффри злобно выругался, и трубач заиграл снова.

– А, вот и сам де Бриоз, – проговорил сир Джеффри. С такого расстояния Филипп не мог рассмотреть лица человека, который самовольно воцарился в его родовом замке. Он только успел заметить, что он высок ростом и черноволос, – это было все, что ему удалось увидеть.

Человек на стене наклонился вперед и прокричал:

– Что тебе нужно, Шавос?

Сир Джеффри начал сердиться. Как он несколько раз успел объяснить Филиппу утром, рыба накануне за обедом тяжело легла в желудок. Он в раздражении приподнялся на стременах.

– Какого черта ты заставляешь нас торчать здесь? – взревел он. – Так-то ты встречаешь своих гостей, де Бриоз?

– Только когда они вооружены до зубов, – отвечал де Бриоз. – Кто это там с тобой?

– Это Филипп д'Юбиньи, законный владелец этого поместья.

– Так я и думал. Убирайся в свой Левант, д'Юбиньи. Здесь тебе нечего делать. И тебе тоже, де Шавос. И если вы не исчезнете с моих глаз через две секунды, я прикажу моим людям начать обстрел.

Питер, подняв руку, испуганно потянул своего отца назад. Сир Джеффри стряхнул его руку и в гневе потряс кулаком над головой. Филипп, услышав сзади себя щелчки, оглянулся: его люди заряжали арбалеты.

– Не стрелять, пока я не отдам приказ, – тихо сказал он. – Думаю, нам лучше поехать назад, сир Джеффри, – вполголоса добавил он. – Сейчас мы ничего не сможем сделать.

В Кидвелли они возвращались в полном молчании. Питер несколько раз попробовал спросить его о том, как он собирается поступить, но Филипп лишь неопределенно покачал головой. Но к тому времени, когда они вернулись в замок и сели обедать, он уже твердо знал, что нужно делать.

– Вы можете найти дерево для четырех длинных лестниц, сир? – спросил он сира Джеффри.

– Полагаю, да, Филипп. – Теперь, когда он с блаженным выражением на лице вгрызался в холодное мясо, поданное на обед, настроение его снова улучшилось. – Но хочу вам сказать, с ними мы не сможем ничего сделать против стен Лланстефана. – Он печально покачал головой и снова склонился над своей тарелкой.

– Что ж, в конце концов, стоит попытаться, – сказал Филипп. – Де Бриоз теперь будет готов к нападению, но если мы проберемся туда ночью и хотя бы установим лестницы, то у нас будет шанс. Сколько человек в его гарнизоне?

– Тридцать, – сказал сир Джеффри, – к тому же плохо вооруженных. Но стрелки они отменные. Они валлийцы. Нам ни за что не установить там лестницы.

– Я так не считаю, – ответил Филипп. Он сам был не уверен в этом, но любыми путями хотел вселить уверенность в остальных. – У наших арбалетов большая дальность выстрела, чем у обычных луков; и в их эффективности у нас уже была возможность убедиться в битве при Арзуфе. И все мои люди – отличные стрелки. Они могут обстреливать верх стены, пока мы будем заниматься лестницами.

– Ночью? – недоверчиво спросил сир Джеффри.

– Прошлой ночью луна была почти полная, – сказал Филипп. – Если мы окажемся у стен до того, как она взойдет, и даже если нас заметят, сверху мы совсем не будем видны. А когда взойдет луна, мои люди будут видеть, куда целиться.

– Если только не будет облаков, – скептически заметил сир Джеффри. – А вдруг пойдет дождь? Ведь может случиться все, что угодно.

Филипп беспокойно заерзал на стуле. «Сир Джеффри может иногда вызывать раздражение, – подумал он. – Без доли риска нельзя выиграть ни одной битвы». К счастью, после сытного обеда сир Джеффри пришел в более приятное расположение духа и приказал своим людям соорудить лестницы. Филипп предложил строить сборные лестницы из двух частей, чтобы их было удобнее нести, и, убедившись, что мастера Кидвелли поняли, что от них требуется, прошел на крепостную стену.

Солнце светило ярко, но почти не давало тепла. Филипп искал какое-нибудь скрытое от посторонних глаз место, где бы он мог сесть и спокойно все обдумать. Нельзя сказать, чтобы ему очень нравился его план. План был хорош, но слишком рискован. «Любая мелочь может нарушить целую картину», – думал Филипп, и нужно было придумать что-нибудь понадежнее.

Из задумчивости его вывели громкие голоса, и Филипп посмотрел на другой конец парапета. Там, в углу, который образовывали две стены, сидели три фигурки. Одну из них Филипп узнал сразу: это была Ровена, младшая сестра Питера. Она сидела на низеньком стульчике, положив подбородок на маленькие изящные руки; длинные черные косы падали ниже спины, а ее кроткие голубые глаза внимательно смотрели на Льювеллина. Рядом с ней сидел Ричард де Клер, положив на колени шлем Филиппа. У ног его стояла коробочка с жиром, но, как и Ровена, он, забыв обо всем, уставился на Льювеллина.

Старый вояка сидел в свободной позе, спиной облокотившись о парапет; на коленях у него лежали доспехи Филиппа, а в руке он держал тряпочку для полировки. Рукава его котта были закатаны по локоть, обнажая мускулистые руки, покрытые курчавыми черными волосами; на одной руке виднелась белая полоса застарелого шрама.

– Это тебя ранили сарацины, Льювеллин? – спросила Ровена, пальцем дотрагиваясь до белого рубца.

– Да, моя маленькая леди. При Арзуфе. Один из тех эмиров, в белых тюрбанах, а тюрбан весь в драгоценных камнях, ударил меня, пока я сражался с другим турком.

– Ты убил этого эмира, Льювеллин? – тут же спросил Ричард.

– Отсек ему голову одним ударом, господин Ричард. Вот так. – Большая, загорелая рука Льювеллина взвилась в воздух и, описав полный круг, пронеслась над головой Ричарда, слегка задев его рыжие вихры.

Филипп, не удержавшись, расхохотался и спрятался за парапет, чтобы его не заметили. Уж ему-то было наверняка известно, что Льювеллин вышел из Арзуфского сражения без единой царапины, а этот шрам он получил в таверне в Иерусалиме, когда подвыпивший сирийский солдат бросился на него с ножом. Сир Хьюго приказал своему арабскому медику перевязать длинную рану, а потом бросил Льювеллина в погреб на целую неделю, чтобы немного остудить ему голову.

– Рассказывай дальше про битву, Льювеллин, – попросила Ровена. – Как звали этого эмира?

– Хабиз Ялдак, моя маленькая леди. Мы ехали вместе с графом Раймондом Триполийским. Наш отряд должен был разведать обстановку, как я уже говорил. Мы спустились к реке, а наверху, на холме стояли тысячи турок. Давай, господин Ричард, продолжай чистить шлем! Твой хозяин вытряхнет из тебя душу, если найдет на нем утром хоть пятнышко ржавчины!