На дальних рубежах (СИ) - Incognito

коробка с сентиментальными сувенирами — первые ботиночки дочери, детские рисунки, сказки и стишки, написанные старательной и неумелой детской рукой, первая игрушка и прочие мелочи. То, что эти вещи пережили все их скитания в открытом космосе, переезды между станциями и планетами, говорило об их истинной ценности.

Инола всегда и гордилась своей своенравной, диковатой дочерью, и безмерно за неё переживала. Кора так хотела поступить в Военную Академию, хотя отец был не в восторге (и все равно поддержал), так была влюблена в свою засекреченную работу, что её полный отказ продлевать контракт с Управлением стал шоком для всех. Внезапное, резкое решение, и дочь умчалась на свою историческую родину разводить коров. Безумный ребёнок, она отказалась что-либо объяснять в этом случае, хотя с родителями у неё всегда были на редкость доверительные отношения. Инола переживала, но границ дочери не нарушала. Ей казалось, что пусть уж лучше Кора пасет своих коров, чем бегает по инопланетным джунглям наперегонки со смертью.

А сейчас её дочь лежала замороженной, прошитая пятью пулями, обескровленная, с разорванными внутренними органами. Стойкая женщина без тени стыда рыдала на плече у мужа, когда услышала список повреждений. Сегодня должна была пройти первая трансплантация. Замершей в страшном ожидании матери только и оставалось перебирать детские вещички уже давно повзрослевшего ребенка. В голове не укладывалось, как девочка, которую она так ждала с этих проклятых миссий и которая всегда возвращалась живой, вдруг была расстреляна в мирной жизни.

Резкая трель звонка выдернула её из тягостных раздумий, и Инола с удивлением обнаружила, что совсем не заметила наступления вечера. Увидев, что звонок — от лечащего врача Коры, она немедленно приняла вызов.

— Профессор, какие новости? — быстро перешла к сути Инола.

— Операция прошла успешно, дорогая, можете выдохнуть спокойно, — послышался усталый, но сочувственный голос светила хирургии. — Сейчас состояние стабильно. Если новые ткани приживутся без проблем, сможем провести следующую операцию через неделю.

— А какова вероятность, что будут проблемы с новыми тканями?

— Отторжение всегда возможно, но в данном случае мы же брали за основу её собственные образцы, так что прогноз хороший, — успокоил профессор и давний хороший знакомый. — Кстати, хотел вам напомнить, что у нас разрешено посещение пациентов будущими супругами. Вы можете брать с собой жениха Коры, когда будете навещать её.

Инола чуть не уронила телефон.

— А откуда вы узнали про её жениха? — пролепетала она.

— Кора звала его постоянно, когда её выводили из заморозки. Крайне встревоженно звала, так что разумнее будет ему навестить ее при первой возможности, чтобы пациентка не стрессовала лишний раз, — посоветовал пожилой хирург.

— Прямо по имени звала? — шокировано уточнила Инола.

— Нет, имени не уловили, но так она рвалась к нему, что заставила нас поволноваться!

— Я приведу его, — внезапно твёрдо пообещала женщина.

— Вот и хорошо, дорогая. Все, моё почтение вашему мужу. Если что, я сразу с вами свяжусь.

У Коры был жених?! С каких это пор? Личную жизнь Коры родители уважали, но она оставалась постоянным источником их тревог. Дочь словно решила стать убежденной холостячкой, ни с кем не поддерживая отношений дольше трех месяцев. И вдруг рвётся к кому-то в бреду?! Кто там на Айоке был из её круга? Старый друг, доктор, или же кто-то из богатых землевладельцев? Надо было срочно выяснить, вот только мужу, Алексу, пока ничего говорить об этом не надо. Пусть пока услышит только новости об операции.

Джейс

Будь проклята эта злобная, мстительная баба! Его трясло от одной мысли о ней. Хотя в эти дни дрожь пробирала его часто — когда просыпался, когда слышал, что за ним идут, когда кошмары выдергивали его в не менее поганую реальность. И ведь знал, что в силах этой гадюки превратить его жизнь в ад, но ничего не смог с собой поделать. Не мог он больше позволять пользоваться собой, пытаясь выторговать шанс на выживание. Пожалуйста, допрыгался! Не убежать, не выкрутиться.

Ему никогда не позволят вырваться из грязи, в этом прекрасном, развитом, высокотехнологичном мире были не только цепи и надсмотрщики. Был вживленный в него чип с треккером и считывающие устройства на каждом шагу. Был закон, возвращавший раба владельцу даже с баз и планет, где рабовладения не было! Было больше, было все, что держало раба в узде, не давая вырваться, восстать, воспротивиться. Только и оставалось, что драться за жизнь. Да вот стоила ли такая жизнь, чтоб за неё драться? Надежды на что-либо хорошее таяли с каждым днем, а вот вскормленный еще Аланом Карнзом зверь все больше укреплял свои позиции.

Целую неделю его держали в похожей на колодец камере, бросая ему объедки через люк сверху. Свет он видел только в эти моменты да когда его вытаскивали каждый вечер, чтобы облить холодной водой из шланга и отвезти с мешком на голове в какой-то ангар, где шли бои без правил. Мстительная змея всегда неизменно наблюдала за тем, как его доводят до дрожи под мощным напором ледяной воды. Он видел ее торжество, когда она смотрела на посиневшего, трясущегося, не способного распрямить окоченевшие плечи раба. Само по себе это уже так сильно напоминало то, что ему доводилось проходить у Карнза, что мозг чуть ли не автоматически начал возвращать сознание в почти звериное состояние.

Джейс пытался бороться с этим, но последние искры его человечности гасли под напором сметающего все на своем пути смерча отчаяния и ярости. Он ненавидел то, во что превращался, но проигрывал битву за самого себя. Невозможно было верить в то, что ты человек, когда тебя убирают в темный ящик, и достают, когда хотят поиграть. Мрак, тишина, ледяная вода, драка. И снова, раз за разом, по кругу. Джейс пытался бороться, цепляться за хорошие воспоминания, вызывать в памяти слова и мелодии любимых песен, чтобы отогнать тишину и слышать человеческий голос — хотя бы свой. Но с каждым днем сил бороться было все меньше и меньше.

Распорядитель подпольных боев уже объявлял бойцов, обоих мужчин втолкнули в ринг и активировали защитное поле. Упаси бог капля пота или крови упадет на дорогие шмотки зрителей! Джейс нашел глазами свою мучительницу и презрительно сплюнул в ее сторону. Та лишь скривила тонкие яркие губы в издевательской усмешке. Увы, он выигрывал всю неделю и