Влечения - Юна-Мари Паркер

— И работать я буду в казино «Золотая пальма», где танцевала в свое время Марисса?

— Именно. — Стирлинг прямо при ней связался по телефону со своим человеком из туристического агентства. — Для тебя это будет рядовая деловая командировка.

— Ха! В Лас-Вегас! — рассмеялась Ребекка.

Ей понравилась затея Стирлинга, и она уже предвкушала, как здорово они могут там провести время… особенно если за ними не увяжется Джерри Рибис.

Анжела Венлейк появилась в больнице после двух и обнаружила, что Саймон спит. Поднос с обедом стоял рядом с постелью нетронутый. Озабоченно оглядев сына, Анжела обратила внимание на то, как сильно тот похудел. Даже медсестры, пытавшиеся кормить его с ложечки, ничего не могли поделать с его упрямством. Казалось, он ничего уже не хотел в этой жизни, кроме как спать. Вчера Анжела даже не сумела ему рассказать про Клевер, потому что не смогла его добудиться. «Он не хочет смотреть в глаза правде, — подумала она. — Поэтому пытается больше спать. Лишь бы не думать ни о чем». Но сегодня она твердо решила поговорить с ним. Она расскажет ему про кобылу, и у него станет легче на душе. Она была совершенно уверена в этом, так как ей самой после того, что случилось позапрошлым вечером на конюшне, стало легче, а Саймон был во всем похож на нее.

Конюх Фред уже прибрался в стойле Клевер, и оно теперь пустовало. Анжела решила продать остальных лошадей и договориться с охотниками, чтобы отныне они встречались не перед их домом, а где-нибудь в другом месте, дабы не травмировать Саймона. Тема лошадей и охоты больше никогда не будет подниматься. Это — безвозвратное прошлое.

В этот момент Саймон с трудом разлепил веки и сонно взглянул на мать:

— Привет…

— Здравствуй, дорогой. — Анжела прикоснулась к его безжизненно лежавшей на постели руке. — Как ты себя чувствуешь?

— Так же.

— Ты ничего не ел.

— Меня тошнит от пищи. Когда я вернусь домой? Ты же знаешь, что я не могу здесь больше! Это нечестно, несправедливо — держать меня тут насильно! — Голос его дрогнул, а глаза наполнились слезами.

— Скоро, милый. Я надеюсь, очень скоро, — проговорила Анжела. — А пока я хочу сообщить тебе весть, которая должна тебя подбодрить. Злосчастной Клевер больше нет.

Саймон недоуменно взглянул на нее:

— Как это — нет?

— Она мертва.

Глаза его широко раскрылись, и он попытался оторвать от подушки голову.

— Мертва?!

Анжела поправила на нем одеяло.

— Да, дорогой, я ее застрелила. Мне пришлось это сделать. Ведь ты именно из-за нее оказался на больничной койке. Я не могла допустить, чтобы она жила.

— Ты… ты… — Саймон задохнулся от нахлынувших на него чувств. На его лице отразился ужас. Затем глаза заблестели от слез, и уже через минуту он разрыдался, как ребенок.

— Саймон!

Анжела вскочила со стула, удивившись реакции сына на принесенную ею хорошую весть. Она-то думала, что он поблагодарит ее за это. Она никак не ждала от него этой истерики и растерялась. Не на шутку испугавшись, Анжела подбежала к двери палаты, распахнула ее и, выглянув в коридор, громко позвала медсестру.

— Ты… Как ты могла?! — вскричал Саймон, захлебываясь слезами. — Я любил ее! Я хотел вновь ездить на ней, когда… когда…

Он не договорил. Убийство лошади как будто выбило почву из-под его и без того безжизненных ног. Своей выходкой мать словно лишила его надежды на выздоровление.

— Дорогой, ты что?! — почти испуганно воскликнула Анжела.

Тем временем в палату вбежала медсестра.

— Что тут у нас происходит? — строго спросила она, переводя недоуменный взгляд с Саймона на его мать и обратно.

— Он огорчился из-за… — начала было Анжела, но Саймон не дал ей договорить:

— Ты дура! Дура! Как ты посмела это сделать?! Вон отсюда! Вон! Я больше не желаю тебя видеть!

У него началась самая настоящая истерика. Голова его металась по подушке, он страшно мычал и стонал, рыдания по-прежнему душили его.

Анжела отшатнулась в ужасе.

— Но я только хотела… — пробормотала она, однако на сей раз ее перебила медсестра. Она взяла Анжелу под локоть и быстро увела в коридор.

— Сейчас его лучше оставить одного, — сказала она. — Почему бы вам пока не сделать небольшой перерыв? Я распоряжусь, чтобы вам принесли стакан чаю. Он скоро успокоится.

Анжела осталась в коридоре одна. Она словно приросла к месту, будучи не в силах пошевелиться. Со всех сторон ее огибали доктора и медсестры, спешившие по своим делам. На нее никто не обращал ни малейшего внимания.

Никогда в жизни Анжела еще не чувствовала себя такой одинокой и отверженной всеми.

За окном наступил рассвет. Впрочем, в этом городе время не имело никакого значения. Здесь ночь была днем, а день не существовал вовсе. И нигде не было видно часов, по которым могли бы ориентироваться посетители многочисленных казино и прочих увеселительных заведений.

Ребекка уже бывала в Лас-Вегасе однажды. Делала фоторепортаж о свадьбе одной знаменитой на весь мир кинозвезды. Город напоминал ей причудливый мираж, зависший над недоброй пустыней. Мираж, завлекающий к себе слабых духом, безвольных и беспечных простаков. Неоновый кошмар, где шанс разбогатеть зачастую оборачивается не более чем иллюзией, а надежда кажется столь же эфемерной и ненадежной, как песок, на котором был возведен этот странный город.

Стирлинг заказал им номер в знаменитом «Эль Кортезе», самом старом отеле Лас-Вегаса. Поднявшись с постели ни свет ни заря, Ребекка неслышно подошла к окну и выглянула наружу. Огней горело так же много, как и ночью, только теперь с каждой минутой их свет становился все бледнее на фоне восходящего солнца.

— Возвращайся в постель, дорогая, — сонным голосом позвал ее Стирлинг. Он перевернулся на спину. Ноги его не умещались на кровати и чуть свешивались с нее. Руки он заложил под голову и, пытаясь проморгаться, разглядывал голую Ребекку, стоявшую у окна на фоне тусклого утреннего света. Длинные волосы ее мягким водопадом струились по плечам. — Чего ты вскочила так рано?

— Не спится. — Она вновь задернула шторы на окне, отчего комната погрузилась в полумрак, вернулась к постели, легла и подвинулась ближе к Стирлингу.

Он обнял ее и прижал к себе.

— Ты в порядке, малыш?

— Да.

— Я люблю тебя. — Он легонько куснул ее за мочку уха, поцеловал в шею и ласково провел рукой по спине.

— Я тоже, — отозвалась Ребекка, но при этом осторожно отодвинулась от него.

— Что с тобой? — обеспокоенно произнес Стирлинг.

— Ничего.

— Я хочу тебя.