Магнатъ - Алексей Кулаков

«Ну и что с этой нищеты можно взять? Оставшиеся вольфрамовые рудники, немного оловянных, ртуть, еще вино у них хорошее. Все вроде? Да уж, негусто!.. Эх, где бы взять миллионов десять — двадцать? А лучше тридцать — сорок. Опять кого-нибудь пограбить, что ли?»

Закончив читать отчет из Цюриха, Александр вернул его в саквояж и пододвинул поближе газеты — с тем чтобы через довольно короткое время отбросить их прочь. Просто удивительно, сколь много событий проходит мимо представителей второй из древнейших профессий!.. Вот скромный промышленник князь Агренев ни разу не журналист (упаси боже от такой участи!), зато знает, что… Что в одном из монастырей близ Антверпена не так давно разразился тихий и вместе с тем весьма неприятный скандал, с лишением одного из монастырских обитателей духовного сана. За то, что тот поддался козням Маммоны и продал неустановленным личностям полную технологию производства жаропрочной и удароустойчивой керамики.

«Кому-то скандал, а кому-то нормальные свечи зажигания для двигателей!»

В немецком городе Штутгарте сильно захворал мало кому известный промышленник, инженер и изобретатель Роберт Бош. Болезнь его была нервного свойства — проще говоря, иногда у него приключались такие видения, что окружающие прямо даже и не знали, что думать — то ли он душевнобольной, то ли пророк.

«Потому что не всякие грибы можно кушать — даже если и не знаешь об их наличии в еде».

В другом городе объединенной Германии, славном своим университетом и компанией по производству оптического стекла, один из технологов этой самой «Schott&Genossen Glass Works of Jena» — по зрелом размышлении все-таки решил обеспечить будущность своих детей. Надо сказать, что обхаживали его нежно и очень осторожно, и это обстоятельство сыграло далеко не последнюю роль в положительном решении вопроса о сотрудничестве… все с теми же «неустановленными лицами».

— А вот в Англии неудобно получилось.

Действительно, здоровье английского физика Оливера Лоджа оказалось слишком слабым для ударной дозы спорыньи.[77] Наверняка сказалось и отсутствие должного опыта и сноровки у германских студентов, навестивших известного профессора… Впрочем, от ошибок никто не застрахован. Наверное, именно по этой причине Чарльз Алджернон Парсонс, довольно известный инженер и изобретатель, избежал разного рода видений и душевных расстройств. Зато среди бела дня подвергся нападению каких-то ирландских бандитов, в бессознательном состоянии попал на больничную койку, где вполне благополучно и пришел в себя — только лишь для того, чтобы узнать о большом пожаре в своей лаборатории и квартире. Наглые и возмутительные происки нечистоплотных конкурентов!!! Изобретатель уже даже знал, на кого именно думать — конечно же на тех, с кем он судился касательно патентных прав. Ничего, они еще пожалеют о своей грязной игре! Потому что его разум остался чист, да и здоровье обещало поправиться. Со временем. И вообще, сгорели только материальные ценности, а близкие люди не пострадали — и значит, он все восстановит. Опять же со временем.

Чарльз Парсонс еще не знал, как сильно ему повезло. Потому что примерно в это же время прямо на пороге своего дома какими-то люмпенами[78] был убит немецкий философ, ближайший друг, единомышленник и соавтор самого Карла Маркса, по имени Фридрих Энгельс. Клинок, оборвавший его жизнь, был обычным кухонным ножом, вдобавок убийцы основательно пограбили его имущество — и вдвое больше просто испортили. Вот эта смерть наделала много шума в узких партийных кругах — главным образом потому, что все недоумевали, как мог угнетаемый пролетариат поднять руку на своего просветителя, благодетеля и некоторым образом даже вождя. Склоки, изобличительные статьи, недоумение полиции, требования всенепременно найти и покарать — и, разумеется, клятвенные обещания подхватить упавшее знамя единственно верного учения.

Кто бы знал, как расстроился в свое время отставной унтер пограничной стражи Долгин, поняв, что ему ну никак не светит навестить автора «Капитала» по причине его отсутствия среди живых! И как радовался, узнав, что хотя бы Энгельс дождется его визита. Более того, он буквально выцыганил у своего друга твердое обещание — в том, что по «вождям мирового пролетариата» будет работать только и исключительно он. Потому что уж очень близко к сердцу принял Григорий перспективу проигрыша в двух войнах, с последующей революцией и Гражданской войной — с особенной болезненностью переживая судьбу оренбургского казачества. И будь его воля, всех пламенных и не очень революционеров ждала бы нелегкая и ОЧЕНЬ долгая смерть…

— Ничего, подстрелит пару-тройку аргентинских олигархов, немного успокоится. М-да. Как страшно жить!

За пределами Российской империи. А вот в ней — совсем наоборот, обстановка потихонечку улучшалась. Появлялись новые заводы-фабрики, музеи и библиотеки — а в последнее время ее императорское величество Мария Федоровна, всемерно заботясь о досуге своих верноподданных, потихонечку продавливала идею открытия на крымском побережье особой курортной зоны. В самом-то деле, доколе дворянскому и купеческому сословию терпеть дорожные неудобства и лишения, чуть ли не неделю добираясь до казино Ниццы и Монте-Карло!.. Пора, давно уже пора устроить нечто подобное в самой империи — разумеется, с тем, чтобы вся прибыль с особого курорта шла на нужды Ведомства учреждений императрицы Марии.[79] Если прибыль с продажи карт может быть употреблена на благотворительность, то почему доход с казино и всяких там кабаре не сможет послужить делу ликвидации безграмотности в империи? Или устройству лазаретов по волостям?.. Ремесленных училищ, странноприимных и сиротских домов…

— Надеюсь, Дагмара никому не скажет о том, кто именно подал ей такую эпохальную идею.

Тихонечко вздохнув, скромный путешественник и оружейный магнат запустил руку в саквояж, немного там порылся и вытащил солидной толщины укладку с разнообразными сводками, отчетами и докладами — из самых недр Центрального статистического комитета Российской империи. Что характерно, в оной укладке наличествовали исключительно оригиналы документов, копии же как раз остались в архиве комитета. Почему? Да потому, что архивариусы — тоже люди, и ничто человеческое им не чуждо. Как, впрочем, и некоторым начальникам департаментов самых разных министерств…

— Что-то сегодня у меня душа к статистике не лежит. Может, ну ее?..

Повертев укладку перед глазами, он с внутренним облегчением убрал ее обратно в саквояж. Подумал. И вновь полез в нутро своего дорожного «друга», выложив на поверхность стола сразу три папки. Статистику князь читать откровенно не хотел (не самое полезное занятие для сохранения душевного равновесия) и вполне мог отложить знакомство с ней на некоторое время. Жаль только, что недолгое. А вот просмотреть черновые наброски сразу трех дипломных проектов, кои он скоро будет защищать в Императорском Московском техническом училище, надо было даже через «не могу».

— Чертов гранит науки!

Честно говоря, Александр уже не раз пожалел об этой своей затее. А также о том, что защита будет словами, а не с помощью верного «Рокота». Вот было бы здорово — зайти, за пару минут отстреляться, причем с минимумом предварительной подготовки, затем проконтролировать особо вредных оппонентов…

— Ха, я бы тогда и на звание академика рискнул замахнуться!..

Положив перед собой первый из дипломных проектов, студент-аристократ с чувством продекламировал его название:

— «Система управления направлением движения транспортных средств „Рулевое колесо“».

Учитывая тот факт, что мотоколяски пока управлялись чем-то вроде лодейного кормила, которое кое-где уже успели обозвать «коровьим хвостом», или при помощи сразу двух-трех рычагов, тема была актуальнейшая. Накрыв его вторым проектом, князь вновь прочитал название вслух:

— «Применение железобетонных конструкций в гражданском и железнодорожном строительстве».

Сразу несколько известных архитекторов и строителей (среди которых был сам Шухов), а также крупных чиновников министерства путей сообщения выразили желание присутствовать на защите столь передовой темы. Да и нынешний министр финансов, драгоценнейший Витте, тоже проявил заметный интерес — сразу, как только узнал, что новый метод может сильно удешевить почти любое строительство. Что ни говори, а экономить на всем, на чем только можно, Сергею Юльевичу полагалось просто по должности!

— «Очистные сооружения на предприятиях химической и металлургической промышленности».

С последним дипломным проектом было хуже всего — в том плане, что имеющийся в ИМТУ зал категорически не вмещал всех желающих. Часть мест зарезервировали уважаемые профессора, другую часть — еще более уважаемый Дмитрий Иванович Менделеев. Да не один, а с целым выводком своих учеников! За оставшиеся же (весьма немногочисленные) места соперничали промышленники, желающие как можно быстрее узнать — как превратить бесполезные отходы своего предприятия в стабильный ручеек прибыли.