Перекати-поле - Лейла Мичем

При известии о ее смерти в голове у Трея закрутился водоворот воспоминаний.

— Холл, да что с тобой такое сегодня, черт побери? — рявкнул на него в тот день на тренировке тренер квотербеков. — Что тебя мучает, сынок?

Эта фраза тренера застала его, когда он — эмоционально и ментально — сидел за последней партой на уроке мисс Уитби январским днем 1979 года. Он снова вспомнил, как в класс вошла Кэти.

— Умер близкий человек, — ответил он.

Это был 1995 год, ему исполнилось двадцать семь. После Кэти отношения с женщинами не ладились. Он был недолго женат на одной модели, которая устала штурмовать неприступные стены этого бизнеса, и постоянно находился в связи с какой-нибудь женщиной, но сразу же бросал ее, как только она начинала утомлять его, что случалось довольно часто. Трей приобрел репутацию известного спортсмена-холостяка, от которого следует держаться подальше, если девушка не хочет, чтобы ее съели, как аппетитную сливу, а косточку потом просто выплюнули. Те, кто занимался сплетнями о выдающихся фигурах спорта, никогда не удосуживались разобраться в возможных причинах такого непостоянства, которое было понятно другим суперзвездам, привлекавшим к себе девушек благодаря своей славе и деньгам. Только Кэти любила его ради его самого.

В разговорах с ним тетя Мейбл не упоминала имя Кэти и ее сына еще с тех пор, как Трей учился на первом курсе. Когда она навещала его в Калифорнии, о Бенсонах речь вообще не шла, но в новостях о последних событиях в Керси, которыми она обильно потчевала племянника, ее умолчание обращало на себя внимание так же явно, как пропущенная в книге страница. Он забыл лица и тела девушек, которые появлялись и исчезали в его жизни, но образ Кэти оставался перед его глазами нестираемым, намертво врезавшись в память, словно строчки выученного в начальных классах стихотворения.

Сейчас сыну Кэти должно быть уже двенадцать. И они обязательно приедут на церемонию посвящения Джона в церковный сан.

— Можно войти, не возражаешь?

Трей часто заморгал, чтобы отогнать подступившие к глазам слезы. Он возражал, но эта славная девушка была лучше, чем его обычные подруги, и к тому же она сообразила сделать ему кофе.

— Читаешь почту? — спросила она, ставя перед ним чашку.

На ней был свободный халат, надетый поверх короткой ночной сорочки, и ему приходилось только надеяться, что она не усядется к нему на колени и не начнет играть прядями его волос.

— Уффф. Вчера до этого руки не дошли.

Она усмехнулась.

— Да, вчера у тебя голова была занята совсем другим.

Он никак не отреагировал на ее прозрачный намек. К его досаде, она взяла со стола приглашение.

— Какая впечатляющая обложка! А что означают буквы A. M. D. G. и рассекающий крест?

— Это сокращение латинской фразы Ad Majorem Dei Gloriam, которая означает «К вящей славе Божией». Это девиз иезуитов.

Она удивленно подняла брови.

— Ты и такие вещи знаешь?

Ее реакция была понятна. Его гедонистический имидж никак не состыковывался с образом человека, который может быть посвящен в религиозные материи. Как только Интернет стал доступен для домашнего пользования, Трей принялся изучать орден Общества Иисуса и прочитал громадное количество признаний кандидатов на посвящение в духовный сан, где они объясняли, что привело их к духовной службе. Трей не мог понять только обета безбрачия. Это ненормально, когда мужчина подавляет в себе порывы, данные ему Богом. Половое влечение у Джона было не слабее, чем у Трея, но более обузданное. Бебе, должно быть, решила, что Джон лишился рассудка, когда он сказал ей, что собирается пойти в священники. А возможно… после Кэти никакие другие женщины для него не существовали.

Поиск в Интернете дал ответ на его вопрос. Трей узнал, что католические священники «связаны брачными узами» с Богом и Церковью, «потому что это освобождает личность, чтобы она могла сконцентрироваться на заботах и нуждах семьи Божьей в широком смысле этого слова, не отвлекаясь на вещи, связанные с супружеством. Такая духовная концепция является причиной того, что для обращений в среде духовенства используются семейные термины — Отец, Брат, Сестра». Один пастор написал: «Люди выбирают обет безбрачия не потому, что не хотят жениться. Совсем наоборот. Они выбирают жизнь с воздержанием, чтобы отдать свое сердце безраздельно Господу и человеку». Трей помнил эмоциональное послание тети Мейбл, которая писала ему, что, когда Джон принимал свои первые обеты, он, по его словам, хорошо осознавал, что ему придется пожертвовать возможностью иметь жену и детей ради гораздо более обширной семьи Божьей Церкви.

Но если Джон знал всю правду, стал бы он жертвовать своим сыном и любимой женщиной ради того, чтобы пуститься в это путешествие во искупление?

Этот много лет мучивший его вопрос обычно возвращался к нему глубокой ночью, когда Трей не мог заснуть и в такие дни оставался сидеть за компьютером за чтением о призвании, которое выбрал себе Джон, до тех пор, пока монитор не освещало своими лучами взошедшее за окном солнце.

Девушка открыла приглашение.

— О Господи, — прочитав его, с восхищением сказала она. — А кто он такой, этот Джон Роберт Колдуэлл?

Он забрал у нее открытку.

— Старый друг.

— Ты мне о нем никогда не рассказывал.

— Кажется, нет.

— Не может тут быть никаких «кажется», Трей. Точно никогда не говорил.

Он отвернулся от нее на своем вращающемся кресле и встал. Наступил момент, когда девушки обычно начинали обвинять его в том, что он от них отгораживается. Он готов был побиться об заклад относительно того, что она скажет дальше.

— Трей, почему ты никогда ничего не рассказываешь мне о своем прошлом?

Он бы выиграл это пари.

— Послушай, Тэнджи, почему ты еще не оделась? Тебе нет смысла здесь оставаться. Сейчас я убегаю на пробежку, днем у меня есть дела. Насчет сегодняшней ночи я тоже пока ничего не знаю. Я тебе позвоню.

На ее лице появилось знакомое выражение, которое он видел уже у многих девушек, понявших, что все кончено.

— Я что-то не то сказала? — спросила она, и голос ее прозвучал тихо и обиженно, как у ребенка.

— Нет, — с нежностью произнес Трей, притягивая ее к себе и целуя в лоб. Она ему нравилась, и они прекрасно провели время. — Не было ничего такого, что бы ты не так сказала или сделала… Или, наоборот, не сделала. Просто… просто я такой… какой есть.

— У тебя внутри пустота. — Она отстранилась и запахнула свой халат. — Мне жаль тебя, Трей.

— Мне тоже, — сказал он.

Глава 38