Перекати-поле - Лейла Мичем

Если пресса столько внимания уделила такому заурядному прегрешению ТД Холла, то как они раздуют его обман по отношению к лучшему другу и девушке, которой он клялся в вечной любви? Общественность — и комитет по присуждению приза Хайсмана[15] — могут простить его за то, что он не признал ребенка, особенно учитывая утверждение, что это не его ребенок, но только не в том случае, когда узнают, что он умышленно скрывал важные сведения, и поймут все последствия, к которым это привело. Он отошел в сторону и позволил своему лучшему другу стать священником, который так и не узнал, что это его ребенок, и не дал своей подруге, тоже не знавшей правды, выйти замуж за настоящего отца своего сына.

А еще хуже то — причем намного хуже! — что он позволит ребенку вырасти в убежденности, что его отец — Трей Дон Холл.

Когда газетчики разнюхают об этом, а они обязательно разнюхают, они его просто с дерьмом смешают. Его карьера на этом закончится, может быть, не в качестве игрока, но в той ее части, которую он так любил: уважение тренеров и фанов, дружба и преданность товарищей по команде. И еще все эти разговоры о длинной тени! Да она будет следовать за ним всю его жизнь!

На мгновение, глядя на фотографию Кэти и такого симпатичного ребенка, Трей почувствовал угрызения совести. Он пытался забыть ее лицо и фигуру, но снимок напомнил ему любимые черты. Она была сфотографирована в каком-то кафе, где в углу стоял музыкальный автомат, а должна была быть где-нибудь в лаборатории, в белом халате, должна была учиться, чтобы стать врачом. Он никогда не заходил в медицинский кампус университета с его обновленной мемориальной больницей Джексона, но все равно хорошо помнил, как она мечтала ходить сюда на лекции. Иногда он физически испытывал болезненную злость на Кэти, которая сама лишила себя карьеры. Трей до сих пор не понимал, почему они с Джоном не догадались, что этот ребенок не от него, что он мог быть только от Джона. Неужели они оба не задумались над его необъяснимым поведением? К тому же они ведь как-то легли вместе в постель, разве не так?

Этот вкус желчи во рту никуда не уходил, и именно он постоянно загонял совесть Трея обратно в ее темницу. Кэти с Джоном разрушили все, что он любил. Футбол стал единственной отдушиной в его жизни, которая была настоящей и надежной. Это было все, о чем ему надлежало заботиться, и он ни за что на свете не пожертвует этим ради кого-то или чего-то. За ним уже тянулась одна темная тень, от которой он мог легко ускользнуть, если только новообращенный послушник Джон Колдуэлл не прислушается к доводам своей совести.

Глава 36

Приглашение пришло в мае, когда в «Ручке сковородки» последний холодный фронт сменился первым умеренно теплым днем запоздавшей весны. Из почтового отделения Эмма сразу поехала к Бенни, чтобы Кэти могла побыстрее прочитать его, и, пока ее внучка распечатывала толстый конверт, невольно произнесла:

— Как же быстро пролетело время!

И действительно, куда оно ушло? Как незаметно миновали дни!

Кэти внимательно рассматривала богатое тиснение логотипа ордена иезуитов на обложке приглашения и думала, что вопрос на самом деле состоит не в том, куда ушло время, а что оно после себя оставило. Для Джона это было осуществлением его мечты.

С великой радостью и благодарностью Господу нашему иезуиты провинции Новый Орлеан приглашают Вас на торжественный молебен и празднование по случаю посвящения в духовный сан католической церкви Джона Роберта Колдуэлла, которые состоятся в субботу 5 июня 1999 года в 10.00 утра в католической церкви Святейшего имени Иисуса по адресу: 6363 авеню Святого Чарльза, Новый Орлеан, Луизиана.

Для Кэти эти тринадцать лет, прошедшие с того мая, когда они с Джоном и Треем окончили школу, принесли свои благословенные плоды, но не те, которыми она планировала наслаждаться за девять весен до своего сорокалетия.

Однако это приглашение никоим образом не касалось всяких срывов в ее жизни, а только имело отношение к человеку, который упорно шел к цели, несмотря на все сложности, сопровождавшие его путь. Стоя перед окном своего кабинета, она прониклась гордостью за успех Джона. Она подняла лицо навстречу весенним лучам и мысленно обратилась к небесам, словно выпустила птицу, которая донесет ее поздравления до его ушей: «Я так горжусь тобой, Джон».

— Я пойду, — сказала Эмма и поднялась со стула, тяжело опираясь на свою палочку. — Я знала, что ты захочешь прочитать это приглашение, как только оно придет. Представляю, как обрадовались Мейбл, Рон Тернер и, конечно же, отец Ричард, когда получили такие же. Что скажешь, если мы устроим небольшую вечеринку, чтобы отметить это событие и обсудить возможность вместе добраться до Амарилло на автомобилях, а оттуда уже лететь в Новый Орлеан? Чтобы поместился весь багаж, нам понадобятся две машины.

— Скажу, что это замечательная идея.

— Мы все можем остановиться в Сент-Чарльзе. Это место, где мы с твоим дедушкой провели свой медовый месяц.

— Звучит замечательно.

— Я обзвоню всех, когда доберусь домой, и посмотрим, что они скажут насчет этой идеи.

— Чудесно.

— Кэтрин Энн Бенсон, я читаю твои мысли как открытую книгу с большим отчетливым шрифтом. Сейчас ты думаешь о том, было ли послано такое же приглашение Трею Дону Холлу.

Робкая улыбка Кэти подтвердила догадки ее бабушки.

— И Берту Колдуэллу тоже, — добавила она.

— Я уверена, что у Джона нет координат Берта, но я знаю, что Джон спрашивал у Мейбл адрес Трея. Что будешь делать, если он там появится?

Кэти искоса взглянула на бабушку.

— У тебя есть какие-то конкретные предложения?

— О да, есть, конечно, только я не хочу, чтобы мать моего двенадцатилетнего внука арестовали за нападение на человека.

— Думаю, на этот счет можно не волноваться. Трей там не появится.

Кэти была убеждена в этом. Оставшись в кабинете одна, она по-прежнему стояла у окна и смотрела, как бабушка садится в машину на стоянке для персонала. Эмма, которой исполнилось уже восемьдесят два, была главной причиной, по которой Кэти навсегда оставила свою мечту стать врачом. Шесть лет назад у нее появилась такая возможность, когда Бенни, принимая свою послеобеденную дозу кофеина и болтая о кассовых чеках за сегодняшний день, внезапно уронил чашку с кофе на пол и схватился за грудь. Несмотря на все усилия, предпринятые ею, Оделлом и Бебе, чтобы привести его в себя, он умер от инфаркта в течение считаных минут. Кэти была шокирована, что в своем завещании все принадлежащее ему имущество, за исключением своего семейного дома, он завещал ей. Дом он отписал Оделлу.