Хьюстон, 2030 - Майк Мак-Кай

Марк решил принять приглашение. Он скинул плащ и осмотрелся в темноватом «офисе.» Обстановка была спартанской. У окна стоял импровизированный кофейный столик - фанерный ящик с самодельными ножками, покрытый несвежей клеенкой. Вдоль стен были прибиты такие же самодельные полки, с какими-то папками и справочниками. Под стать столику и полкам были и три грубо сколоченные табуретки. В углу находился доисторический несгораемый шкаф, рядом стояли впритык два огромных обшарпанных рабочих стола с приткнувшимися к ним черными офисными креслами на колесиках. На дальнем от окна столе была в беспорядке навалена гора бумаг и книг, а ближний - был пуст, не считая какой-то непонятной жестянки с контактами, тумблерами и кнопками. В дальнем конце помещения была небольшая дверь: то ли кладовка, то ли спаленка для ночного сторожа.

Сторож достал две кружки, дунул внутрь, чтобы убрать воображаемую пыль, и разлил в кружки кофе из термоса. Напиток и правда оказался великолепным, почти как настоящий кофе.

«Вы зря ходите вокруг нашей «Кучи» один, да еще в такую погоду, сэр,» - завел разговор сторож. «Я бы, сэр, один - ни за что не вышел отсюда! Ни за какие коврижки! Оно конечно, у Вас пистолет, все такое. Однако, не ровен час... В Участке-то знают, что Вы «на Кучу» пошли?»

У Марка был во рту горячий кофе, поэтому ответить он не успел. В ворота кто-то постучал. Сначала робко, а затем в полную силу.

«Кого еще черт принес?» - озаботился Сполдинг: «Эти чертовы «крысятники» с «Кучи,» наверное. Ну эти, знаете, у которых своей делянки нет... Пока дождь, наворовали пластмассы и притащили продать по дешевке. Не пойду открывать, ну их нафиг.»

«А может, это Жасмин и мальчики?» - возразил Марк. В ворота забарабанили снова, еще более настойчиво.

«Да нет. Откуда Жасмин? Это точно эти «крысятники.» Я уже зарекался у них лом покупать. Подсовывают всякую гадость. Я в пластмассе - не разбираюсь. Я же - не химик! Все эти ПВХ, ПЭХ, Лексан, Делрин, Нейлон - сам черт ногу в них сломит! А мистер Штольц потом ругается. Одно из двух: либо не то купил, либо то, но много заплатил. И так, и этак - я кругом виноват.»

Странно. Жасмин он теперь не ждет, отметил про себя Марк. А когда он ходил к воротам в прошлый раз, крикнул как раз наоборот: «Это ты, Джас?»

«Ладно, пойду выгляну,» - неохотно сказал сторож, снимая с крючка мокрый плащ. Как будто, он не решается оставить меня тут одного, подумал Марк. Сполдинг взял со стола свой обрез, переломил, взглянул на латунные головки патронов, защелкнул снова. Тем временем, стук прекратился. Сторож поколебался немного, но потом все-таки двинулся к двери. Через некоторое время сквозь шум дождя Марк расслышал: «Джас?» Потом щелкнуло смотровое окошко, а через несколько секунд загремел засов.

Неожиданно, порыв штормового ветра ударил чуть сильнее, и дверца в дальнем конце «офиса,» звеня стеклом, распахнулась. Да, это точно была спаленка сторожа - каморка четыре на шесть футов, [ 123 ]с топчаном у стены.

Черт возьми, подумал Марк. Поверх цветного детского одеяльца, на топчане лежали вещи. Два туго упакованных рюкзака: один огромный, из камуфляжной ткани, какой бывает у парашютистов-десантников, второй - маленький, черный, наподобие школьного. Поверх большого рюкзака были привязаны резиновые сапоги Майка (точнее - уже Саманты, поправил себя Марк.) Он знал совершенно точно, что это были сапоги Саманты, а не просто чьи-то похожие. На носке верхнего сапога была наклеена аккуратная заплатка. Марк отлично помнил, как в прошлом году его сын проколол где-то сапог, недели три сетовал, что никак не может найти правильный клей, кое-как заматывал дыру тряпками или изолентой и, наконец, провел ремонт обувки по всем правилам.

Марка озадачило не то, что у ночного сторожа были собраны вещи. Он просто приготовился к урагану «Артур,» на случай если заводик начнет затапливать. Не удивило его и то, что Саманта, вот так, запросто, одолжила свои сапоги сторожу-подлизе, а сама пошлепала домой босиком. Тут нечему было удивляться. «По-настоящему» она обещала или нет, сегодня она найдет себе какое-нибудь достойное оправдание. Ну, например, что шоссе было «та-а-ак замечательно затоплено,» или что ей не нравится, как в сапогах хлюпает вода (тут уж трудно с ней не согласиться,) или что-нибудь в том же духе. Марка даже уже не волновало, что под водой может оказаться всякая гадость: его младшие дети, как совершенно не-неженки, могут запросто отправиться босиком хоть на другой конец Хьюстона, и ничего им не сделается. Однако, при всем при этом: у сторожа уже есть пара великолепных «Веллингтонов.» С чего бы это вдруг ему просить у Саманты еще одну пару резиновых сапог?

И вдруг, Марк понял, точнее, каким-то инстинктом почувствовал, что его дочь не ушла домой, а была где-то совсем недалеко. Он тихонько вытянул из кобуры пистолет, опустил предохранитель, загнал патрон в патронник и осторожно выглянул в окно. И вовремя: краем глаза он заметил, как под дождем к двери «офиса» приближается ночной сторож, с обрезом наперевес. «Рик Сполдинг» двигался немного боком, осторожно ступая своими шикарными «Веллингтонами» по осклизлой глине. Так подбираются на расстояние уверенного выстрела охотники. Или спецназовцы. Марк поднял пистолет на уровень глаз и отступил в спаленку сторожа.

Глава 25

Ночной сторож, однако, не стал входить в «офис.» Толкнув слегка входную дверь, он обнаружил, что его каморка открыта, и понял, что водить за нос следователя ФБР больше не удастся. Бабахнув из обреза не глядя вглубь помещения, он отскочил назад, и помчался через двор в сторону химических реакторов. Марк рванулся к окну, но сторож обернулся и выстрелил второй раз. Осколки разбитого вдребезги окна зазвенели по комнате. Пока Марк опомнился, «Сполдинг» уже скрылся за реактором номер три.

«Чего не стрелял, следователь?» - раздалось оттуда. «Сполдинг» говорил отчетливо, выкрикивая слова, как команды, чтобы перекрыть шум дождя.

«Успею еще пострелять,» - в тон ему отозвался Марк: «Где Саманта? Остальные?»

«Ха, приятель. Ты уж извини... Саманту твою я - того...»

У Марка оборвалось сердце.

«Да нет, шучу, шучу,» - выдержав драматическую паузу, продолжил сторож: «Жива твоя Сэмми. И все остальные тоже.» Между реакторами три и два неожиданно промелькнула тень. Марк снова не успел выстрелить.

«Хочешь убедиться, приятель? Саманта, милочка, скажи папочке, как ты его любишь...»

Тут же раздался голос Саманты: «Папа!!!»

«Саманта?! Ты в порядке?» - закричал Марк.

«...Да-а,» - неуверенно прокричала Саманта. Конечно, учитывая обстоятельства, «в порядке» было огромным преувеличением.

«Фредерик? Мартин? Жасмин? Мальчики?»

«Мистер Што...» - голос дочери оборвался, как будто ей заткнули рот.

«Цыц, сучка. Не разглашай диспозицию,» - сказал сторож. Потом, громче, для Марка: «Поговорили - и будет. Теперь ты знаешь, что дочка твоя живая. Пока - живая. Чтобы между нами не было недомолвок... Ты же не хочешь недомолвок, следователь?..»

«Не хочу,» - прокричал Марк. Все что ему оставалось - вести переговоры. У «Сполдинга,» или как там его настоящее имя, были заложники. В том числе - дочь Марка.

«О-кей. Для начала, приятель, я тебе вкратце объясню, что у меня тут заряжено. Пуля Минье [ 124 ], слыхал про такую штуку? Ну вот. Она работает примерно так. Ежели я выстрелю такой пулькой снизу в челюсть твоей дочки, ее прелестное личико останется тут. Целым и невредимым. И немножко удивленным. А вот за ее мозгами и верхушкой черепа - тебе, папочка, придется прогуляться до самого шоссе. Просекаешь? Теперь мы, тихо-мирно, пойдем с Сэмми через двор - в котельную. И не вздумай дергаться, приятель. У моего обреза - о-о-очень чувствительный курок. Скажи мне, что ты все правильно понял, приятель.»

«Понял,» - ответил Марк. Интересно, кто у него еще в заложниках и где они находятся? Фредерик и Мартин - это как минимум. Интересно, здесь ли Хобсоны и еще эти: кочегар мистер Кингсли и его дочь Черри? По логике вещей, остальные заложники должны быть в котельной, тогда «Сполдинг» хочет добраться туда, чтобы контролировать ситуацию и использовать всех заложников в переговорах. Однако, непонятно, почему Саманта оказалась за реактором номер два, а не с остальными.

«Хорошо, что понял. Постарайся обойтись без сюрпризов. Мы выходим,» - прокричал «Сполдинг.» В проходе между реакторами два и три показались Саманта и сторож. Дочь Марка шла впереди. Она была вымокшая до нитки, босиком, в подвернутых ниже колен джинсах и в разорванной на груди футболке. Рот девушки был заклеен серой изолентой, а руки были по-видимому связаны за спиной. «Сполдинг» двигался сзади, приставив дуло обреза к шее Саманты.

«Потихоньку, полегоньку,» - подбадривал Саманту сторож: «Вот и славненько. Теперь - не поворачивайся. Приставными шагами - влево. И, ради Бога, смотри под ноги и постарайся не поскользнуться. А то у нас будет несчастье.» Он шел пригнувшись и все время держался за ее спиной, минимизируя шансы Марка на прицельный выстрел. Да Марк и не стал бы стрелять. Только в кино пуля в голову убивает мгновенно, и заложник остается живым и невредимым. На самом деле, если преступник держит ствол направленным на заложника, а палец - на спусковом крючке, предсмертной конвульсии будет достаточно, чтобы произошел выстрел. В ФБР учили, что в подобной ситуации, даже в случае снайперского попадания в лоб преступника, заложник получает «свою» пулю с вероятностью более девяноста пяти процентов.