Хьюстон, 2030 - Майк Мак-Кай

«Ага. Разбежались. Я пробовал. Честно. Но без этой штуки в штанах, как-то все неправильно работает... А мясо - это так. Побочный продукт, чтобы добро зря не пропадало. У меня дед был - охотник. Так он всегда говорил: если убил, надо есть. Неправильно, если убивают, и оставляют гнить в лесу. А в общем - смотря с какой стороны к этому подойти. В сущности, я делал то же самое, что наше родное американское правительство, только, так сказать, частным порядком.»

«То есть?» - опешил Марк.

«Ну, ты, Марк, вроде, не дурак. Должен был сам разобраться. Неужто тебе ФБР вместе с «CNN» так все мозги прополоскали?»

«Ну нахер! При чем здесь правительство?»

«Ладно, просвещаю. Наши большие шишки в Вашингтоне потихоньку кушают Америку. Да чего там: Америку. Весь земной шарик они кушают. Каннибализируют, так сказать.» Снова раздались осторожные удары по пластику.

«Что ты мелешь? Каннибализируют? В каком смысле?»

«Ну, не в самом прямом. Покане в самом прямом. Но очень близко к этому! У тебя старший, Билли, да? С войны пришел - без рук и слепой. Можно тебя спросить: а что он, собственно, делал в Венесуэле? Как военный инженер? А? Бензин добывал - на минных полях! Вот, сейчас Майка туда же забрали. Они его тоже пошлют бензин добывать. В Венесуэлу, или еще куда - неважно. По Теории Вероятности, вернется он, скорее всего, без ноги. Или без обеих. Если вообще вернется, конечно. Куда мясо делось? Правильно: из мяса получился бензин. А бензин кому? Правильно: шишкам в Вашингтоне, федеральный округ Долбаная Колумбия. Просек логику, приятель?»

«Ты моих сыновей не трожь, падла! Уильям за Родину пострадал,» - огрызнулся Марк. Фредерик говорил то же самое, подумал он про себя. Тогда, на веранде, они пили пиво по поводу проводов Майка и Арнольда. Только вместо «бензин» Фред говорил «нефть,» а вместо «Вашингтон» - «Пентагон.»

«Ну, я имею право говорить, что хочу. Тоже, вроде как, за Америку пострадал. И вообще: Свобода Слова. А за Билли - извини. Привел пример поближе к сердцу, так сказать,» - примирительно согласился «Мясник:» «Давай не будем переходить на личности. Пусть будет не Билли, а абстрактный молодой человек с твоей улицы. Значится так: забирают парня на войну. Трах-бабах, оторвало ноги. И что наше уважаемое, демократическое, очень прогрессивное правительство дает пацану взамен? Подержанную униформу. Медальку-другую на грудь. Плюс еще кучку довольно бесполезных зеленых бумажек с портретами великих Президентов. Бери, инвалид! Мы себе еще напечатаем. Твоему Уильяму, кстати, за оторванные руки - сколько отслюнявили?»

«Пока нисколько. Обещали только. Обещанного - три года ждут,» - признал Марк. «Мясник» говорил правду, и от этого становилось страшно. А действительно, что получили Уильям, Кэйт Боуэн, Пол, их сосед из дома напротив, и все эти остальные инвалиды взамен своих искалеченных жизней, оторванных рук и ног?

«Вот и я про то же. Три года. Ничего, он подождет. Куда ему спешить, правда?» - продолжил «Мясник» свое объяснение: «Короче, родители отправляют здоровых, сильных парней на войну, а получают вместо них калек или посылочки с медальками. Ребята теряют на войне руки-ноги, а взамен - да почти что ничего. Только: «благодарим за службу.» Ну, некоторые счастливчики, вроде твоего Билли, еще в придачу к «спасибо» получают красное ведерко «Пути Спасения.» Типа: а им больше ничего и не надо. Теперь от мальчиков перейдем к девочкам.» Снова какое-то постукивание по пластмассе.

«Ты о том, что девушек начнут в том году в армию призывать?»

«Это тоже. Но это, пока, не массовое явление. А вот тебе массовое. Правительство заставляет баб рожать. Как можно больше, так?»

«Насколько я знаю, никто никого не заставляет.»

«Ага. Таки и не заставляет? Аборты - запретили! За аборт теперь срок дают. И доктору, и пациентке - по пятнадцать лет. Втрое больше, чем за преднамеренное убийство. Пилюли от залетов - запретили. Гондоны - не запретили еще пока, да только где ты их теперь купишь? А по закону: девочка в четырнадцать, как твоя Сэмми, к примеру, - считается половозрелой особью. Хоть трахайся, хоть рожай, хоть замуж. И в проститутки можно - все пути у нас открыты. Вот, Марк, мне Сэмми тут кивает. Хочет сказать, что она уже... Нет, она пока еще не то, что ты подумал. Пока- просто половозрелая особь. По закону. Просекаешь? Это же программа размножения! Все устроено так, чтобы у правительства было побольше мяса! На будущее.»

«Ладно, аргументы принимаются. Кто будет возражать? Что еще расскажешь?» Похоже, переговоры зашли в тупик, и обе стороны просто тянут время. Марку тянуть время было выгодно. Он сказал Тому и Натали, что пойдет на завод Штольца и вернется в Участок через час-полтора. Час с небольшим уже прошел, скоро его хватятся. Если шоссе Беамонт еще не затопило, на пикапе сюда приедут за пятнадцать-двадцать минут. А вот, чего ждет «Мясник» - было неясно.

А «Мясник» продолжал: «Давай дальше. От мальчиков и девочек, то есть предметов одушевленных, перейдем к неодушевленным. На твою улицу, Марк, « разборщики» давно наведывались? Что на этот раз вам там стало «не нужным?» Столбы, трубы, провода? Мачта для антенн мобильной связи? Детская площадка? Чей-то забор? Чья-то веранда? Вон, Штольц и компания даже помойку почти всю в реакторы затолкали. Чтобы выдавить из мусора еще немножко бензина! Я тебе точно говорю: Америка - это сейчас такая огромная мясорубка. И правительство крутит, крутит, крутит ручку. И нас - в эту мясорубку. Только не всех сразу. Небольшими, удобно управляемыми группами. Не более ста человек за один оборот. Делает из нас гамбургеры. Чтобы этим сукам в Вашингтоне было чего жрать!.. Но пока правительство до меня доберется - я-то свое съем! Свою порцию человечинки.»

Снова раздался стук. Он мне просто зубы заговаривает, вдруг догадался Марк. «Мясник» вел этот разговор не потому, что ему нужно было тянуть время. И уж, конечно, не потому, что ему хотелось облегчить душу перед следователем из ФБР. На самом деле, он пытается что-то сделать потихоньку с тем фонариком. С фонариком, который он схватил с верстака перед тем, как вошел в котельную! Но потихоньку у него не получается - ножа или отвертки, наверное, под рукой не нашлось. Поэтому он и колотит его чем-то. Дался ему, черт возьми, этот несчастный фонарик!

Марк переполз к правому окну и снова высунул свой «перископ.» Так и есть. «Бомбы» номер два и номер три были обмотаны чем-то вроде темно-зеленой пластиковой веревки для сушки белья. На фоне покрытого подтеками мазута и химикатов металла шнур был не особенно заметен, поэтому он и не увидел это сразу. «Примакорд.» Один в один, как бельевая веревка. Только - со взрывчаткой внутри. Как же я, идиот, сразу не догадался! Не надо было спать на контр-террористических брифингах. Тут он разглядел, что слева в нижней части реактора номер три к шнуру была прикреплена маленькая блестящая штучка, а от нее уходили в сторону котельной два проводка. Детонатор.

Подожди. Та жестянка, на столе. Один тумблер со пометками «вкл.» и «выкл.» Второй тумблер, с пометками «плюс» и «минус.» И кнопка с пометкой «3 сек.» Это же - самодельная взрывная машинка! Причем, конкретно, для детонатора «Три-Сэйф!» Точно, как Фредерик тогда объяснял во время их попойки: положительный импульс, три секунды, отрицательный импульс, три секунды...

Банг! Стекло импровизированного «перископа» разлетелось, окатив Марка градом мельчайших осколков. Он перекатился к левому окну и поднял с пола кусочек стекла. Приделывать стекло к ножке от табурета больше не было времени. Прижавшись спиной к стене, он осторожно встал на ноги рядом с окном, и держа осколок у нижней части рамы, снова посмотрел на отражение. Банг! На этот раз пуля ударила чуть ниже окна, пробив основательную дырку. Если бы он лежал на полу, получил бы пулю точно в лоб.

Теперь сторожу нужно было перезарядить обрез. Марк резко прыгнул в проем окна, встал в «стойку Уивера» - удерживая «Глок» обеими руками, правый локоть чуть согнут и толкает пистолет вперед, левая кисть поддерживает правую снизу. Задержав дыхание, он совместил мушку с блестящим детонатором. Фредерик говорил, пока детонатор не «активирован,» от пули он не взорвется. Насчет того, взрывается ли от пули детонационный шнур, Марк не был уверен. Вроде, не должен. Иначе, не имело бы смысла делать безопасные детонаторы. Первый выстрел пришелся на фут выше детонатора. Отсутствие практики сказывается, подумал Марк. Он снова прицелился, на этот раз несколько ниже и нежно, как учили в тире ФБР, нажал на курок. «Выстрел должен быть неожиданностью для вас,» - любил повторять инструктор. Вторая пуля чиркнула по корпусу реактора совсем рядом с целью, выбив фонтанчик искр, но детонатор остался цел.

Краем глаза Марк заметил, как рядом с кирпичной стенкой резко вскинулось дуло обреза. Слегка повернувшись, он послал пулю в сторону «Мясника.» Он не целился, поэтому выстрел пришелся гораздо ниже цели, выбив из раскисшего грунта ошметки грязи. Однако и «Мясник» не ожидал этой пули. Обрез ударил наугад, и пуля с диким визгом срикошетировала об оцинкованную крышу «офиса.» Марк отскочил от окна, и как раз вовремя: раздался второй выстрел обреза. Тяжелая пуля ударила в стенку примерно там, где могла бы быть его голова. Он снова встал в «стойку Уивера,» и снова прицелился в детонатор. Выстрел опять был неудачен. Попасть в тоненькую трубочку, толщиной с шариковую ручку и длиной меньше трех дюймов [ 125 ]с расстояния в пятнадцать ярдов [ 126 ]- это как свечку пистолетным выстрелом погасить. Даже когда он был молод и стрелял в тире каждую неделю, такой «высший пилотаж» был ему недоступен.