Пой, Менестрель! - Максим Огнев

Мелп промолчал.

Они ехали весь день, не теряя из виду всадников, но и не приближаясь. Снег падал крупными хлопьями, на еловые лапы ложился пластами, на сосновые ветки — комочками. Начинало темнеть, когда впереди показалось маленькое селение.

Стрелок спешился и отправился на разведку. Вернулся с известием, что каралдорец и люди Магистра решили заночевать в этом селении.

— Вот что я придумал, — сказал Стрелок.

Некоторое время друзья совещались, склонившись голова к голове. Затем Плут восторженно присвистнул.

— Это должно получиться!

Мелп, однако, продолжал хмуриться.

— Слишком опасно.

— У тебя есть план лучше? — осведомился Плут.

Мелп неопределенно хмыкнул, и Плут погнал коня к селению. Заехав на постоялый двор, кинул подскочившему слуге поводья и направился прямиком к хозяину, стоявшему на пороге. В такую пору гости бывали редки, а тут прибыло сразу несколько. Хозяин сиял от радости. Плут, впрочем, не поторопился спросить комнату, а, нагнувшись к уху хозяина, что-то прошептал. Хозяин глазами и ртом изобразил букву «О». Тогда в руку его из руки Плута перекочевал увесистый кошель. Хозяин, оставив всякие сомнения, мелко закивал и вместе с гостем вошел в дом.

Стрелок с Мелпом выждали, пока совершенно стемнело. Наконец охотник скомандовал:

— Пора.

Селение было небольшим, постоялый двор — захудалым, и все же после долгой дороги его ярко освещенные окна манили, сулили тепло и отдых. Хозяин был сама приветливость. Верно говорят — счастье к счастью! Восемь постояльцев, а тут еще двое.

И вот уже они в своей комнате, пылает огонь в очаге, сброшены тяжелые плащи и теплые меховые куртки, хозяин кричит во весь голос, веля подать гостям горячей воды, — а тем временем и ужин подоспеет.

Едва хозяин удалился, в дверь стукнули, и появился Плут — собственной персоной. В переднике слуги и с подносом в руках.

— Дорогие гости, подкрепитесь с дороги, вино попробуйте, — болтал Плут, расставляя кружки.

Стрелок с Мелпом переглянулись.

— Попробуйте, урожай славный был…

— Ну что ты мелешь, — не выдержал Стрелок, — какой урожай? По всей стране недород.

— А это вино прошлогоднее, — нашелся Плут. — Из старых запасов. Мы тут гостей чем попало не потчуем. Горячая еда, чистота, порядок… — Плут прошелся тряпкой по столу и скамье. — Постели мягкие, не то что у Однорукого, где годами солома в тюфяках не меняется, мыши заводятся…

Говоря это, Плут откинул одеяло, показав весьма жалкий и тоненький тюфячок; взбил подушку — чистый пух! — одернул одеяло…

— Хватит уже, — осерчал Мелп.

— Не сомневайтесь, гости дорогие, отдохнете на славу. — Плут решительно не желал выходить из роли. Подошел к окну, притворил ставни. — Ужин сейчас будет. — На пороге обернулся, подмигнул, прошептал: — Перья и пергамент приготовьте. — И положил на лавку огниво, вытащенное из мешка Стрелка.

С губ Мелпа сорвалось проклятье.

— Когда успел?

По лицу Стрелка стало видно, насколько охотнее он пошел бы навстречу опасности сам.

Хлопнула дверь соседней комнаты. Мелп припал ухом к стене. Голоса звучали невнятно, слов было не различить. Раздался взрыв хохота — Плут явно имел успех. И вновь хлопнула дверь. Мелп оторвался от стены:

— Не успел. Слишком быстро.

Стрелок не ответил. Распахнулась дверь, в комнату ввалился Плут. Лицо его блестело от пота. Через руку была перекинута тряпка, которой он стирал со стола. Из-под тряпки Плут выдернул и швырнул на колени Мелпу свиток:

— Живее. Надо управиться, пока они едят. Когда пойду убирать со стола, суну обратно.

Только один взгляд бросил Мелп на Плута и схватил свиток. Все уже было приготовлено: лист пергамента, чернильница, гусиные перья, горящая свеча.

— Как тебе удалось? — шепотом, чтобы не отвлекать Мелпа, спросил Стрелок.

Плут, морщась, растирал пальцы.

— Под подушкой нашел. Люди почему-то обожают прятать свои сокровища под подушку, а потом идут мыться или садятся за стол.

— Значит, в любую минуту могут хватиться?

— Пока не поедят, из-за стола не встанут. А я натащил им всякой снеди, не скоро управятся.

— Помолчите, — сердито бросил Мелп.

В руках он держал конский волос и, туго натянув, осторожно разрезал восковую печать.

Волос разделил желтый воск легко, словно нож масло. Мгновение, и края свитка разошлись. Стрелок с Плутом низко склонились над плечом лильтерца.

— Не мешайте, — потребовал он.

— Ну ты мастер на все руки, — восхитился Плут.

Мелп смолчал — печать еще предстояло соединить заново.

Резво бежало перо, царапало, оставляло кляксы — Мелпу было не до изящного почерка. Он позволял себе безобразно сокращать слова: главное, успеть, успеть.

Плут зашел с другой стороны, заглянул через стол. Доложил Стрелку:

— Ловко у него получается. И ведь по-каралдорски понимает, — смущенно улыбнулся, — я-то в грамоте не силен.

Стрелок приник к стене, слушая, что происходит в соседней комнате. Плут молча ломал пальцы — очень ему хотелось узнать, что пишет каралдорец своему королю.

— Идут. — Стрелок отпрянул от стены.

Распахнулась дверь. Мелп дернулся, выпустил свиток. На пороге стоял разъяренный хозяин.

— Бездельник! — заорал он Плуту. — До сих пор ужина гостям не принес. Ступай в кухню, негодяй, цыплята давно сняты с вертела, остывают.

Плут схватил поднос и улизнул. Хозяин, несколько раз поклонившись, отступил за дверь.

Мелп нагнулся, Стрелок присел на корточки — они смотрели на упавший свиток. Обе половинки печати были целы. Мгновение — и перо снова полетело по пергаменту. К тому времени, когда Плут вернулся с цыпленком, Мелп поставил последнюю точку.

Теперь нужно было соединить печать заново. Плут переминался у двери, то и дело выглядывая в коридор.

— Еще едят, — успокоил его Стрелок, вновь послушав, что делается за стеной.

Мелп поднес одну из половинок печати к пламени свечи. Главное было — не перегреть, чтобы воск не поплыл. Мелп поспешно отдернул руку. Оказалось рано — воск не размягчился, края печати не желали слипаться.

— Выходят из-за стола, — предупредил Стрелок.

— Не торопите меня, — огрызнулся Мелп.

Плут раскачивался на носках. Рука его лежала на дверном засове.

Мелп снова приблизил печать к огню, и снова отдернул, и снова приблизил. Аккуратно, чтобы не сдвинуть ни на волосок, соединил обе половинки.

— Все? — спросил Плут.

Мелп, не отвечая, так же осторожно принялся нагревать печать, чтобы уничтожить следы разреза. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем еле заметная ложбинка исчезла. А потом еще пришлось ждать, пока воск застынет.