Тэлон (ЛП) - Коул Кериен

— Зашибенски красивое кольцо, — присвистывает Лукас, когда я, вернувшись в машину, показываю ему содержимое коробки. — Если ты, не дай бог, не отдашь его Азии, я тебе задницу надеру.

— Я подумаю. Поехали.

К тому времени, когда мы добираемся до студии Ашера, голова у меня буквально раскалывается, но я твердо намерен вернуться к ежедневным репетициям и написанию новых композиций.

— Эй, ты наконец здесь! — удивленно восклицает Ашер, когда мы заходим внутрь. — Бери гитару, давай не будем терять время. Мы как раз собирались начать со вступления к «Лживым связям».

Ага. «Лживые связи» — новая рок баллада, которую я закончил как раз перед отъездом в турне, посвященному Хэллоуину. Мы планировали отложить релиз до выхода нашего нового альбома этой весной. Начинается она с крутейшего соло на скрипке в исполнении Лукаса, потом вступают ударные, а затем уже все мы. Что ж, до вступления ударных я держусь довольно неплохо, но барабаны звучат очень, очень громко и в то же время как-то приглушенно. К тому моменту, как вступают остальные, и начинает петь Ашер, в голове у меня не музыка, а сплошной бессмысленный шум. Словно это вообще не музыка вокруг меня, а просто беспорядочный набор безумных орущих звуков. Этот дурдом бьется мне в уши, и я совсем не могу уловить в нем хоть какой-то ритм. Стая гремлинов скребется и визжит у меня в черепе, не давая услышать те звуки, которые я отчаянно пытаюсь уловить. Я решаю отойти немного в сторону, попытаться встать подальше от остальных, но едва не падаю в процессе, споткнувшись о провод, который не заметил на полу.

— Эй, эй, эй!!! — кричит Ашер, бросаясь мне на помощь. — Всем стоп!

Я прислоняюсь к стене и стараюсь сфокусировать зрение, иногда оно сильно ухудшается во время приступа.

Да чтоб меня!

— Ты в порядке? — Ашер прикасается к моему плечу. — У тебя зрачки опять дергаются.

— Все нормально, — отвечаю я, отталкивая его руку. — Просто здесь сегодня громче, чем обычно.

— Тэл, послушай меня, — спокойно говорит Ашер, не сводя с меня глаз. — Мы играем не громче, чем обычно, когда репетируем. Ты пока еще не готов. Я говорил, что, возможно, ты спешишь, надо еще подождать.

Рядом с нами появляется Шторм. Он напряженно смотрит на меня, теперь сидящего на коленях. Пришлось опуститься, иначе я мог рухнуть на гребаный пол.

— Тебе нужно отдохнуть еще несколько недель. Дай себе самому возможность привыкнуть к состоянию.

— Я устал отдыхать, черт возьми!

— Мы это знаем. Но тебе придется. К сожалению, от болезни не получится просто отмахнуться.

Я раздраженно сжимаю голову в руках, стараясь угомонить шум в ушах. Если бы только шум успокоился, все было бы в порядке.

— У меня не получается отмахнуться, Аш, сколько бы я не пытался. Эта сраная болезнь разрушила всю мою жизнь.

— Неправда, — парирует он и поворачивается к Лукасу. — Можешь отвезти его обратно домой?

— Хватит обращаться со мной, как с сопливым малышом!

Я заставляю себя подняться на ноги. Ашер отводит меня в сторону, приобняв одной рукой за плечи, и я ненавижу себя за то, что мне приходится опереться на него только для того, чтобы идти ровно.

— Аш, ты не знаешь, каково мне…

— Ты прав, не знаю. Но вижу, как тебе плохо. Возьми еще неделю-другую — столько времени, сколько потребуется. Мы все за тебя волнуемся, и единственное, чего мы хотим — чтобы ты поправился.

Все это очень сильно напоминает то время, когда Вэндал слетел с катушек от горя, и мы все попросили его взять отпуск, сделать перерыв в работе с группой. Клянусь, мы все прокляты.

Хочется ударить кого-нибудь или тупо биться головой о стену — что угодно, лишь бы прекратить муку, что поселилась у меня в ухе.

— Пусть Лукас отвезет тебя домой. Продолжай принимать лекарства и отдыхай. Ты же бросил курить и не пьешь больше?

— Да, бросил и то, и другое. Я не идиот.

— Никто не говорит, что ты идиот. Лечение займет какое-то время. Но, когда ты будешь готов вернуться, мы будем ждать тебя здесь. Именно ты пишешь убойные песни, парень. Ты нам нужен.

Фрагмент за фрагментом я теряю все те аспекты своей жизни, которые делают меня мной.

— Все наладится, — говорит Лукас спустя несколько минут езды на машине в полной тишине. По крайней мере, полной тишины для него. Я о тишине могу только мечтать, ведь шум в ухе по громкости близок к авиалайнеру на взлетной полосе.

— Я рано или поздно потеряю все.

— Не потеряешь. Ты не пробовал играть на акустической гитаре? Попробуй дома?

— Нет, не пробовал. Какой смысл? — Я качаю головой, хотя пора бы уже избавиться от этой привычки — каждый раз я на несколько секунд теряю равновесие.

— Попробуй как-нибудь. Посмотри, как будет звучать, может, тебе понравится. А потом позвони, поговорим.

— Зачем?

— Просто попробуй. И прекрати вести себя так, словно мы все на тебя нападаем, а ты вечно защищаешься. Мы на твоей стороне, Тэл. Подари Азии кольцо, устройте с ней медовый месяц. Может быть, имеет смысл найти группу поддержки для людей, которые борются с этой же хренью.

— Группа гребаной поддержки? — Я невесело смеюсь и разворачиваюсь к нему так резко, что едва сдерживаюсь, чтобы не заблевать переднюю панель. — Ты шутишь? И я не могу сесть в самолет! Куда, по-твоему, мы должны отправиться в медовый месяц? Азия заслуживает самое лучшее, а не это дерьмо.

— Ты можешь устроить медовый месяц в палатке на своем же собственном заднем дворе, придурок. Дело не в том где. И, поверь мне, ей наплевать на твое самое лучшее.

— Это она тебе сказала? Когда ты с ней разговаривал?

— Расслабься. Она иногда пишет мне. Она переживает, боится, что ты отдаляешься от нее.

— Великолепно!

Я знаю Азию достаточно хорошо, чтобы понимать, насколько плохо дело. Она бы никогда не обратилась к Лукасу, если бы не была в отчаянии. Для того, чтобы выговориться, у нее есть Кэт. Если она дошла до Лукаса, значит, чувствует себя гораздо хуже, чем дает мне понять. При мне она старается держаться бодрячком.

— Не вздумай на нее сердиться, Тэл. Ей одиноко. Она по тебе скучает. Никакие отношения не выдержат такого количества стресса, если она видит, что ты не хочешь, чтобы она была рядом.

— Как будто я этого не знаю, — бормочу я. Мой брак, похоже, разваливается так же быстро, как карьера.

Я опускаю голову на подголовник и закрываю глаза. Когда же это все закончится.

Кольцо я убираю в карман куртки, чтобы Азия не увидела его, когда я зайду в дом, а Лукаса отправляю домой, вместо того чтобы позволить ему довести меня до самой двери, как заплутавшего забулдыгу.

Жену я обнаруживаю в мастерской, она примеряет костюм на один из своих манекенов.

— Привет! Ты быстро вернулся. — Она целует меня в щеку.

— Не смог играть… Этот шум для меня, видимо, слишком… Не знаю. Я как будто оказался в совсем незнакомом месте, а не у себя в студии. Полный отстой.

Азия слегка склоняет голову и улыбается немного грустно.

— Может, стоит попробовать слуховой аппарат?

— Нет. Ни за что. Уж лучше сразу сдохнуть.

Я не могу. Слуховой аппарат для меня все равно что выбросить белый флаг и признать, что чертов Меньер победил. Это будет значить, что я принимаю тот факт, что я — убогий калека.

— Ладно. Я просто предложила, не хочу спорить. Совсем не хочу.

Она разворачивается ко мне, бросив на произвол судьбы манекен, и, взявшись за края моей куртки, стягивает ее с меня и сбрасывает на пол. Прижавшись ко мне, она запускает руки мне под футболку, проводит прохладными ладонями по животу, а потом тянется вниз, к молнии на джинсах. Она не сводит с меня взгляда, в ее глазах горит дерзкий огонек, которого я раньше никогда не видел.