Тэлон (ЛП) - Коул Кериен

— Не спеши, Тэлли… — шепчет она, обвивая меня руками.

— Не могу. Я по тебе слишком сильно скучаю, Мармеладка.

— Я тоже по тебе скучаю.

Она руками проводит по моим плечам, прижимается ко мне, тяжело дыша, и я впиваюсь в ее губы поцелуем. Азия еще шире разводит бедра и, подняв одну ногу, обвивает ею мою талию, притягивая меня, приглашая глубже. Я целую ее шею, покусываю нежное место, где под кожей бьется маленькая венка, опускаю голову вниз, чтобы прильнуть к ее соску и облизываю его. Она выгибается подо мной и проводит руками по моей спине, слегка царапая кожу. Мне это нравится, и она это знает.

— Тэлон… — выдыхает она, но в тот раз я ее едва слышу, потому что шум в голове становится громче.

Она запускает пальцы в мои волосы, слегка тянет в свою сторону. Я поднимаю голову, прикасаюсь губами к ее губам, и все. Такое чувство, словно врезался в бетонную стену — понятие твердой поверхности под ногами, кажется, совсем не существует, и я падаю, цепляясь за одеяло, пытаясь удержать рвотный позыв. Я быстро высвобождаюсь из объятий и перекатываюсь на другую сторону постели, испытывая ужас из-за того, что меня может стошнить прямо на жену.

— Тэлон? — Ее голос, еще секунду назад полный желания и страсти, теперь звучит обеспокоенно и испуганно.

— Черт! Все вертится… — Я сжимаю руками голову, пытаясь остановить головокружение, но все кружится, даже когда я закрываю глаза.

Она садится в кровати и притягивает меня к себе, укладывает мою голову себе на колени, осторожно массирует мне виски.

— Все нормально, родной. Дыши поглубже, только не паникуй.

Я все еще стараюсь унять тошноту. Не хватало только, чтобы меня вырвало в нашей спальне. Член у меня стремительно падает, пока я всеми силами пытаюсь остановить американские горки в собственной голове.

Азия прикасается губами к моему лбу.

— Все нормально, это пройдет, — шепчет она, слегка массируя кончиками пальцев мою голову. Это действительно помогает, дает возможность сфокусироваться на какой-то внешней точке, дает понять, где верх, а где низ.

Не знаю, сколько времени мы проводим, лежа в таком положении, но приступ в конце концов проходит. Мармеладка помогает мне занять привычное положение — наполовину лежачее, когда я откидываюсь на подушки, — и в темноте подносит к моим губам стакан воды.

— Прости, милая, мне очень жаль. — Я хватаю ее руку, прижимаю к губам и целую ее пальцы.

— Все в порядке. Просто еще слишком рано. — Азия устраивается рядом, прижавшись к моей груди и накрывает нас одеялом.

Слишком рано, чтобы заняться любовью с моей женой.

— Да, — вздыхаю я.

Мне так хочется, чтобы она прижалась ко мне грудью, я бы обнял ее за талию, и мы бы уснули, соприкоснувшись головами, — как всегда засыпаем вместе. Но если убрать подушки и лечь, жутко кружится голова. В подобном состоянии я ни за что не смогу уснуть, лежа рядом с женой, как нормальный человек.

Я плохо слышу.

Не могу играть.

Не могу трахаться.

Не могу спать.

Не могу лежать, обняв жену.

Азия немного приподнимается, чтобы поцеловать меня в щеку, потом прикасается губами к мочке моего уха, которое почти не слышит, и снова кладет голову мне на плечо, готовясь уснуть.

Я почти уверен, что она что-то сказала, но из-за шума в голове не расслышал что именно, поэтому просто надеюсь, что она прошептала именно те слова, которые я жду уже какое-то время.

Похоже, все что мне теперь остается делать — это ждать и надеяться.

Надежда и в самом деле умирает последней.

Глава 36

ТЭЛОН

В конечном счете все эти лекарства — чушь собачья. Вроде бы с чем-то немного помогают, но потом становится только хуже, и это «хуже» продолжается дней десять. Таблетки, которые я должен принимать, облегчают головокружения, тошноту и головные боли, но от них я чувствую усталость и слабость, а сознание они затуманивают так сильно, что иногда сложно составить пару нормальных предложений. Из-за всего этого, плюс из-за непрерывного шума в ушах и давящей головной боли, настроение у меня постоянно преотвратное, а иногда я ни с того ни с сего впадаю в яростные истерики, как правило по невообразимо нелепым поводам.

С момента моего полета со сцены прошло две недели, и я чувствую себя немного лучше, поэтому сижу в гостиной с ноутбуком, отвечаю на накопившиеся письма и разгребаю дерьмо в социальных сетях. Видеть фотографии с последних концертов, где на сцене на моем месте стоит и играет мои песни Финн, просто невыносимо.

Менеджер группы совместно с пиар-спецами решили сообщить всем, что инцидент с падением был связан с простудой и высокой температурой. Это почему-то лучше, чем объявлять о наличии у меня хронического заболевания. Ведь моя болезнь может негативно повлиять на продажи, если фанаты узнают, что я, возможно, больше не смогу играть на концертах.

Я превратился в небольшой неприятный секрет.

Следующее мини-турне запланировано на апрель, и по всеобщему мнению к тому времени я «возьму себя в руки».

Боковым зрением замечаю какое-то движение и, подняв голову, обнаруживаю стоящего прямо передо мной Лукаса. Я даже не слышал, как он вошел, потому что, очевидно, вот так теперь мне придется жить. Практически без слуха. Люди могут приходить и уходить, а я даже не замечу.

Я убираю ноутбук в сторону и медленно поднимаюсь.

— Здорово, бро! Выглядишь получше. — Он слегка приобнимает меня за плечи. Лукас всегда был таким: обнять при встрече — совершенно в его стиле.

— Спасибо. Готов ехать?

— Ага.

Мы быстро прощаемся с Азией и направляемся к выходу, на лужайку перед домом. На улице холоднее, чем я ожидал, но после двух недель безвылазного сидения в доме здорово оказаться снаружи.

— Спасибо, что заехал, — благодарю я, когда мы усаживаемся в его «Корветт».

— Без проблем, Тэл. Только скажи, если что-то нужно.

Я киваю, мысленно собираясь перед поездкой в машине. Горная дорога, ведущая к нашему дому от основного шоссе, стала для меня злом в чистом виде. Когда бы мне ни пришлось оказаться в машине, едущей к дому или от него, я могу быть уверен, что пару раз придется остановиться, чтобы проблеваться. А это всего одна миля, пусть и горного серпантина. Машина Лукаса с очень низкой посадкой, что тоже не особо помогает.

— Ты в порядке? — спрашивает Лукас, когда мы наконец добираемся до подножия холма.

— Как же меня это задолбало! — Я отпускаю подлокотник двери, в который неосознанно вцепился, пока мы ехали. — Бесконечные американские горки!

— Куда сначала? Давай начнем с ювелира, а потом уже в студию к Ашеру?

— Да, нормально.

— Зачем тебе потребовался ювелир?

— Несколько недель назад я купил Азии кольцо. В конце гребаного эксперимента хотел сделать ей предложение по-настоящему, — объясняю я, затягивая потуже ремешок браслета, который Азия дала мне пару дней назад. Она где-то вычитала, что это помогает отвлечься от возникающей при движении тошноты, но, по-моему, браслет не особо работает.

— Отличная идея. Ей очень понравится.

— Да… — Я в этом уже не так уверен. — Посмотрим. Сейчас многое изменилось.

— Почему? Потому что ты заболел? Это ничего не меняет, Тэл. Вы — по-прежнему вы.

— Нет. Я уже не совсем, — качаю головой я в ответ. — Я сейчас совсем другой человек.

— Чушь какая! Не вздумай позволить неприятностям нарушить твои планы. Прошло всего несколько недель, все наладится.

Лукас ждет в машине, пока я захожу в магазин, чтобы оплатить оставшуюся сумму и забрать маленькую блестящую черную коробочку с бриллиантовым кольцом, которое стоит чуть больше, чем мой мотоцикл. Для меня оно стоит даже больше. Проблема в том, что я, похоже, уже совсем ничего не стою.