Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647 - Сесили Вероника Веджвуд

К несчастью для них, публикация этого обращения совпала с разоблачением королевских махинаций, имевших цель объединить индепендентов с роялистами из Сити для свержения парламента. Заговор предали изнутри в самый критический момент. Оливер Сент-Джон осудил его как «мятежные иезуитские действия и планы, скрывавшиеся под лицемерной видимостью достижения мира… чтобы подчинить и парламент, и город замыслам врага… с намерением разрушить и обнулить существующий парламент и вовлечь нас в мирный договор без участия и согласия с нашими братьями из Шотландии». Говоря более простыми словами, этот роялистский заговор следовал тому же плану, что и более ранняя попытка Уоллера. Требования мира в Лондоне должны были совпасть с созданием парламента в Оксфорде, заключением договоренности с индепендентами и наступлением Руперта через Эйлсбери на Лондон.

Этот заговор, обычно называемый заговором Брука, – хотя маловероятно, чтобы сэр Бейзил Брук был его организатором, – закончился арестом главных преступников и самым заметным последствием имел подозрения, которые бросал на индепендентов. Лишь очень немногие из них лично принимали в нем участие, хотя король по совету Огла предлагал Филипу Наю должность королевского капеллана, а сам Огл искал подходы к Томасу Гудвину. Таким образом, неудивительно, что, когда эти двое представили парламенту свое Apologetical Narration, ковенантеры сочли их действия частью «очень коварного заговора» сэра Бейзила Брука с целью закончить войну, добившись взаимопонимания между «прелатистами» и индепендентами.

Вейну и Сент-Джону пришлось немало потрудиться, чтобы отмести от себя подозрения и сохранить дружбу шотландских представителей. В то же время лорд-мэр сэр Джон Волластон стремился снять подозрения относительно собственного поведения, дав банкет – строгий, но исполненный достоинства – для парламентариев и шотландских представителей, к которому в качестве подходящего развлечения для своих гостей добавил костер в Чипсайде, где сжег идолопоклоннические картины, книги и распятия. Лондонцы снова согнулись под дорогостоящим бременем войны. Стивен Маршалл пытался воодушевить обобранных горожан на дальнейшие усилия, похвалив их за то, что уже было сделано: «Господь дал тебе великое богатство и имущество; не жалей, что вложил это в Его дело, хотя на него уходит фунт за фунтом, тысяча за тысячей и полк за полком».

К тому времени шотландская армия «Торжественной лиги и Ковенанта» приготовилась выступить. Командующим был старый лорд Ливен. Его кавалерией командовал Дэвид Лесли, еще один военный, прошедший подготовку на шведской службе. Артиллерия – 60 орудий – была под началом Александера Гамильтона, которого обычно называли «дорогой Сэнди». Он прославился тем, что ассистировал великому Густавусу в его экспериментах с легкой артиллерией. Священник и светский старейшина от каждого полка составляли совет по поддержанию духовного благополучия войск и  уходу за больными. Браниться, грабить и держать шлюх запрещалось, так же как непочтительно или дерзко отзываться о короле (поскольку эти войска были не мятежниками, а верными подданными его величества, действующими во имя его же блага). Всей армии в целом предписывалось «жить вместе, как друзья и братья, воздерживаться от непристойных слов, бесчестья, презрения и упреков, лжи и любых провокаций словом и жестом». Благородство устремлений и единство целей в войсках ковенантеров вызывало невольное восхищение.

По дорогам, покрытым снегом, армия шотландцев прошла маршем от Данбара до Бервика, для защиты которого маркиз Ньюкасл не предпринял никаких шагов. Здесь к ней в качестве командира собственного полка присоединился Аргайл, который сочинил манифест для роялистов английского Севера, призывая их присоединяться к наступающим шотландцам против «папистской и прелатистской фракции» и ради спасения «персоны и чести его величества, к несчастью опутанного советами тех, чьи действия свидетельствуют, что их цели немногим лучше папизма и тирании». Послание было принято с насмешкой, но сочинялось искренне. Аргайл и большая часть тех, кто был с ним, действительно верили, что спасают своего сбившегося с пути короля от ошибки. Юридически их позиция тоже выглядела сильнее, чем у людей парламента. Санкционировавший альянс Совет в Эдинбурге являлся, по сути, Советом, назначенным королем, и приказы о формировании войск, благодаря удивительной ловкости Ланарка, вышли с официальной подписью короля. Карл не давал своим английским подданным права восставать, но по той или иной случайности он уполномочил сделать это своих шотландских подданных.

Принц Руперт немедленно послал из Оксфорда своего лучшего кавалерийского офицера сэра Чарльза Лукаса с 2000 всадников, чтобы помочь маркизу Ньюкаслу защитить Север. Но Ньюкасл хотел, чтобы к нему присоединился Байрон, и был зол на то, что вместо этого у него забрали такую большую часть войск Мидлендса, чтобы укреплить Честер и встречать свежие подкрепления из Ирландии.

На юге наступление роялистов на Суссекс из-за дождя и грязи закончилось в Арунделе. Не имея в достатке еды и воды, роялисты, осажденные в замке, отбили одну жестокую атаку людей Уоллера, но уже через несколько дней сдались. Уоллер забрал у них оружие и всех, кто пожелал перейти к нему.

Среди его пленных был Уильям Чиллингворт, скромный и рассудительный автор книги «Религия протестантов», этой толерантной защиты англиканской церкви, которая в прежние спокойные мирные дни так понравилась королю. Он умирал из-за тягот осады, и пуританский богослов Фрэнсис Чейнелл попросил разрешения ухаживать за ним в Чичестере, чтобы избавить его от долгого путешествия по холоду в Лондон. За этим последовал маленький зловещий фарс. Чейнелл добросовестно заботился о телесных нуждах пленника, но решительно настроился спасти его душу, пока тот не умер. День за днем он спешил опровергнуть сделанное в его книге нечестивое утверждение, что турки и паписты не лишены возможности спасения. Чиллингворт, несмотря на усталость, оставался тверд в своих великодушных верованиях, он говорил, что не вправе спасать или проклинать себе подобных. Когда смерть положила конец этой безжалостной катехизации, Чейнелл оплатил приличествующие похороны с пирогами, вином и веточками розмарина тем, кто пришел, и даже новые перчатки для несущих гроб. Но он отказался исполнить желание Чиллингворта, который хотел быть похороненным в чичестерском кафедральном соборе, и похоронил его «во внутреннем дворе среди старых монахов и католических священников, о которых всю жизнь был хорошего мнения». Он не дал провести англиканскую службу, а когда гроб опускали в могилу, положил на него экземпляр «Религии протестантов» со словами: «Уходи, порочная нечестивая книга, земля к земле, прах к праху: иди в место гниения, где ты сгниешь вместе со своим автором». Сделав это, он пошел в кафедральный собор и провел службу со словами: «Пусть мертвые хоронят своих мертвецов, но ты иди и проповедуй Царствие Господне».

Потеря Элтона и падение Арундела положило конец наступлению роялистов на юго-востоке и сохранило для парламента литейные мастерские Суссекса. Хоптон отступил в Винчестер и неожиданно для себя оказался в непростом затяжном конфликте