(не) Жена для огненного ректора - Виана Брайнт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Моё замешательство не остаётся незамеченным. Арэн тихо говорит:
— Может, позавтракаем? — ректор наклоняется ближе и убирает несколько прядей с моего лица. — Потом поговорим.
Я качаю головой и беру его за руку.
— Нет, — поспешно отвечаю. — Я сойду с ума, если мы не поговорим прямо сейчас. Я не смогу есть, слушая, почему ты вчера…
Договорить не получилось — перед глазами вновь всплыла картина, как я вонзаю в его грудь кинжал. Сразу же зажмуриваюсь и отворачиваюсь, пытаясь прогнать мысли. Рука Арэна чуть крепче сжимает мою, и, поколебавшись, он всё-таки соглашается.
— Что ты хочешь знать?
— Всё, — отвечаю, не поворачиваясь. — Начиная с того, что произошло вчера, и до… до твоего бессмертия.
Молчание. Всё это даётся ему так же тяжело, как и мне, если не в разы тяжелее. Слышно, как он вздыхает, как проводит рукой по волосам, колеблется. Я поворачиваюсь обратно и замечаю, как маг хмурится и встаёт. Отходит в сторону и начинает говорить так, словно рассказывает старую историю.
— Я узнал о своих способностях, когда мне было тринадцать, — начинает он глухо, почти печально. — Совершенно случайно, на самом деле. Просто ушёл в лес собирать ягоды, и там на меня напал зверь… что-то вроде волка, только крупнее и свирепее. Он гнал меня по лесу, пока не искусал ноги и не прокусил шею. Я пытался отбиваться, но в то время почти не владел магией, поэтому только кричал и пытался уползти.
Арэн делает паузу, смотря в окно. Снаружи снова пошёл снег.
— Он начал раздирать меня, и я потерял сознание от боли. Когда очнулся, оказался голым и грязным, трава вокруг была сожжена. Зверя нигде не было. Вернулся домой уже под вечер, потому что постыдился идти голым через деревню. Рассказал всё матери, а она — отцу.
Мужчина останавливается и оборачивается через плечо. Его лицо не выражает эмоций, но я чувствую напряжение, словно он собирается сказать что-то важное.
— Они тогда не сказали мне правду, — продолжает он, — но я потом узнал: я феникс. Или, скорее, что-то вроде него. Я не умираю… не совсем. Каждый раз, когда моя жизнь на грани, я восстанавливаюсь, воскресаю. Но с каждым разом теряю что-то… часть своей души, себя.
Феникс? Бессмертие? Он говорит это так, будто это проклятие, а не дар. Мои мысли путаются, стараясь уложить услышанное в голове. Я же читала про них, вот совсем недавно. «Фениксы — одна из вымерших рас, последний раз наблюдавшаяся около пятисот лет назад. В своей человеческой ипостаси они были могущественными огненными магами, способными перерождаться и жить чрезвычайно долго.» Теперь всё медленно становится на свои места…
— Феникс… — эхом повторяю я, делая паузу. — Теряешь часть себя… Что это значит?
Арэн опускает голову и возвращается к кровати, присаживаясь на её край. Тянется к моей руке, вновь мягко касаясь, переплетает наши пальцы. Я не сопротивляюсь, скорее легко иду на контакт, сжимая его руку. Сейчас он кажется таким… открытым для меня.
— С каждым разом… я теряю часть своих воспоминаний, своих эмоций. Иногда это просто мелочи, иногда — что-то важное. Я могу забыть людей, моменты, чувства. Это как плата за то, чтобы вернуться.
Каково это — терять себя по частям? Жить, зная, что с каждым возрождением становишься немного меньше, чем был? Даже не могу представить этот ужас. В груди сжимается что-то тёплое и болезненное. Хочется сказать что-то ободряющее, но слова застревают в горле. Вопросов становится всё больше, но я не знаю, какие из них задавать, чтобы не ранить его.
— Как ты узнал? — спрашиваю наконец.
— Я увидел, как сгорает отец, тогда и состоялся разговор. Мы — древний род, дар или проклятие передаются через поколения. — Арэн поднимает голову и смотрит на меня, в глазах мелькает грусть. — Но я первый, кто узнал об этом на собственном опыте так рано. Остальные… обычно им проводили посвящение.
Я шумно вздыхаю, переводя взгляд на потолок. Пугает ли меня этот факт? Нет. Удивляет? Определённо. Самое страшное из сказанного — это то, что он каждый раз теряет воспоминания и частичку своей души. Мог ли он забыть о… Нет. Не хочу думать об этом сейчас.
— Раньше нас было много, — продолжает он. — Но ты, наверное, это и так знаешь.
— Да, — я тихо соглашаюсь, вновь переводя на него взгляд. — Но я не понимаю, почему сейчас это не так.
— Много веков назад нас начали истреблять. Алхимики, охотники… Хотели нашей крови, веря, что в ней скрыт секрет бессмертия. Они ловили фениксов, используя золотые сети и клетки, чтобы удержать. Использовали зелья забвения, выкачивали из них кровь, — его голос становится чуть грубее. — Многие теряли рассудок или убивали себя, не выдержав пыток. А те, кто выживал, страдали до конца своего срока и уходили навсегда.
— Срок? — не могу удержаться от вопроса. — Что ты имеешь в виду?
— Срок жизни, или срока “годности” для алхимиков. Мы живём дольше обычных магов, но наше бессмертие условно. Длина жизни в среднем — около пятисот лет. Хотя я не уверен.
Не верю своим ушам, пятьсот лет! Это больше, чем я могла бы представить, особенно в сравнении с собственной, намного более короткой жизнью. Нет, конечно, я понимаю, что существуют эльфы, способные жить до тысячи лет, но чтобы маг…
Я закусываю губу, внимательно рассматривая его — на старика не похож. Хотя откуда мне знать? Ранее я думала, что Арэну около тридцати пяти, но потом оказалось, что он был на войне двадцать лет назад. Спросить или не стоит?
— А сколько тебе? — уточняю осторожно.
Маг тихо смеётся, словно это задевает его, но в то же время забавляет.
— Я уже старик, — шутит он, но потом, заметив мою серьёзность, добавляет: — Мне около трёхсот двадцати, но точно не помню. Перестал считать после ста пятидесяти.
— Триста двадцать? — недоверчиво переспрашиваю я, ощущая, как по спине пробегает холодок.
Он кивает, снова усмехаясь. Вижу, что хотел сказать что-то ещё, но замолкает. Затем ложится на спину рядом со мной и закрывает глаза, не отпуская моей руки. Я лежу рядом, ошеломлённая, мысли крутятся вокруг одной мысли: я влюблена в мужчину, который старше меня на столетия. Это полный кошмар.
— Ты… для меня как-то староват, что ли, — бормочу я, чувствуя, как румянец
