Волчья звезда - Малинин Евгений Николаевич

Тупой меч светловолосого парня с металлическим лязгом скользнул по всей длине защищающегося клинка и в последний момент был отброшен в сторону не слишком умелым, но достаточно сильным движением. Атаковавший паренек все с тем же изяществом попытался выйти из атаки, сделал плавный отступ, и на мгновение острие его клинка ушло чуть вправо... И тут же черноволосый угловато дернулся вперед, посылая свой меч прямым колющим ударом в грудь своего противника, и... достал!!

– Первый удар Влата! – громко провозгласил Старый. – Сардак пропустил!

Вотша заметил, как исказилось лицо светловолосого парня – недоумение, мгновенная растерянность, а затем неприкрытая злоба отразились на нем. Но движения его ничуть не изменились, он не заспешил, не рванулся в неподготовленную атаку. Всем своим видом Сардак показывал, что произошла досадная случайность, которая больше не повторится.

Впрочем, и извержонок, наблюдавший поединок со стороны, тоже считал проведенный Влатом удар нелепой случайностью. Тем более что темноволосый крепыш уже взмок, пот скатывался по крутому лбу и начал заливать глаза, в то время как его более высокий и, пожалуй, более легкий противник выглядел еще вполне свежим.

И снова на ристалищном поле закружилась карусель. Снова противники медленно пошли по кругу, подстерегая возможность нанести разящий удар. На этот раз в атаку пошел темненький Влат, и снова он это сделал как-то коряво, некрасиво. Вместо текучего, неуловимого шага, плавно посылающего тело вперед, он дергано прыгнул в сторону своего противника, одновременно нанося мощный удар сверху. Светловолосый быстро вскинул меч горизонтально над головой и отразил этот удар, однако, вместо того чтобы тотчас выйти из атаки, Влат после отбоя переложил клинок и направил его в правый бок противника. Сардак легко отбил и этот наскок, да так удачно, что меч Влата взмыл вверх, а клинок его противника, описав изящную дугу, устремился к открытой груди крепыша.

Однако в последнее мгновение Влат резко развернулся на месте, и острие клинка прошло впритирку с его грудью. Сардака по инерции потянуло вперед, и тогда Влат опустил свой клинок на его шлем.

Удар получился хлесткий и, видимо, болезненный. Сардак, словно споткнувшись, рухнул лицом в истоптанную траву поля, а Влат быстро отскочил назад и снова принял боевую стойку.

– Второй удар Влата! – снова взвыл Старый. – Сардак пропустил!

Медленно поднимался светловолосый с земли, и было непонятно, то ли последний удар совершенно оглушил его, то ли он ошеломлен неудачей своей, казавшейся неотразимой атаки.

Утвердившись наконец на ногах, Сардак взглянул на своего изготовившегося к бою противника и медленно стащил с головы шлем. Затем он сбросил верхнюю часть доспехов и, пробормотав что-то вроде: «Вот теперь посмотрим!» – снова взялся за меч.

Поединщики опять затоптались по кругу, и тут Вотша вдруг увидел, что движения Сардака потеряли былую текучесть, плавность, что шаг его сделался неуклюжим и угловатым! А вот темноволосый крепыш, Влат, наоборот, обрел некую грацию, уверенность.

Не успели соперники сделать и одного круга, как Сардак, широко взмахнув мечом, ринулся в совершенно неподготовленную атаку. Влат отскочил в сторону и нанес горизонтальный удар, направляя клинок в незащищенную грудь противника. Однако того уже не было – меч и защитные порты валялись на земле, а вместо светловолосого парня на Влата налетал небольшой волк странной светло-серой окраски. Меч Влата врезался в грудь волка и прошил волчье тело насквозь, не причинив ему никакого вреда. Зверь раскрыл пасть и уже готов был вонзить свои клыки в незащищенное горло противника, но тут перед ним встал другой волк – огромный, совершенно седой зверь, шкура которого в нескольких местах была прорезана старыми рваными шрамами.

И молодой волк остановился на месте, а затем повел мордой в сторону и уселся на хвост.

Влат тоже остановился, а затем, тяжело дыша, сделал пару шагов назад и медленно опустился на траву.

Несколько секунд над ристалищным полем стояла мертвая тишина, а затем раздался хриплый, едва понятный голос старого волка:

– Занятия окончены, все могут быть свободны!

Молодые многоликие, не говоря ни слова, похватали лежавшие на земле детали защитного снаряжения Сардака и, подхватив под руки шатающегося от усталости Влата, покинули ристалище. Только Вотша, прижавшись к стене конюшни, остался на месте.

Несколько секунд спустя оба оставшихся на поле волка обернулись людьми и двинулись к краю ристалища, к скамьям. Усевшись на одну из скамеек, Старый принялся неторопливо одеваться, искоса поглядывая на своего незадачливого ученика, а затем негромко проговорил:

– Ты проиграл, Сардак...

– Знаю, – не поднимая головы, ответил юноша, – но не понимаю почему...

– Потому что ты с самого начала был слишком уверен в своей победе, – просто ответил Старый. – Ты не бился, ты играл со своим противником, а бой не игра, в бою нет красоты – в нем есть только стремление поразить врага любым способом!

– Но я же сильнее Влата?! – без всякой злобы или обиды спросил Сардак.

– Нет, сегодня ты слабее, – не согласился наставник. – Ты лучше владеешь мечом, лучше двигаешься, лучше видишь... Но всего этого недостаточно для победы. Влат оказался... целеустремленнее и потому ближе к победе! И еще... повернувшись к Миру другой своей гранью, ты сам признал свое поражение! Почему ты это сделал?!

После этих слов Сардак как-то судорожно вздохнул и поднял лицо к небу.

– Я знал, что Влат не успеет так же быстро выполнить поворот, и хотел доказать свое превосходство.

– В чем? – тут же спросил Старый. – Вы же бились на мечах, так при чем здесь скорость поворота?!

– Мы же бились... – пожал плечами Сардак. – Я подумал, что неважно, каким образом я добьюсь победы...

Старый покачал головой и коротко приказал:

– Иди домой... Послезавтра занятия в это же время...

Сардак поднялся на ноги и, не оглядываясь, побрел прочь с ристалищного поля.

А старый наставник, проводив взглядом своего незадачливого ученика, опустил голову и ссутулился. Мысли, видать, были у него невеселы.

Вотша, бесшумно подойдя сзади и опустившись на краешек последней скамьи, несколько минут молчал, а затем негромко спросил:

– Значит, мастерство решает не все?..

– А, извержонок... Ты, значит, наблюдал?.. – не поворачиваясь, усмехнулся Старый. – Да нет, мастерство решает все, но им надо уметь пользоваться... А кроме того, никогда нельзя недооценивать противника... впрочем, переоценивать его тоже не стоит.

– Это сложно... – задумчиво проговорил Вотша.

– Это – опыт, – все так же, не поворачиваясь, ответил Старый.

Они немного помолчали, а затем Вотша как-то неуверенно проговорил:

– Наставник, можно спросить?..

Старый бросил быстрый взгляд в сторону мальчика, затем взглянул зачем-то в небо и, наконец, ответил:

– Спрашивай...

Но, прежде чем спросить, извержонок опять немного помолчал, и только затем осторожно, тщательно подбирая слова, проговорил:

– Я не понимаю, зачем многоликим вообще нужно... умение владеть оружием? – И сразу же заторопился с пояснениями: – Ну, они же всегда могут обернуться к Миру другой гранью, стать... зверем! Неуязвимым для оружия зверем!

Старый долго молчал, не поднимая головы и не глядя на своего странного воспитанника, а потом заговорил медленно, словно через силу:

– Если бы ты спросил об этом кого другого, то тебя сразу же зарубили бы... – Вотша инстинктивно подался прочь от старого волка, но тот, даже не заметив его движения, продолжил: – Может быть, еще Скал удержался бы, другие – нет... Но я тебе отвечу. Прадед твой меня дважды от смерти спасал, а ты очень уж похож на него... Так вот... В одном древнем и очень почитаемом многогранными пророчестве говорится, что, когда Мать всего сущего создавала людей, она специально дала нам возможность поворачиваться к Миру многими гранями, она хотела, чтобы мы жили долго. Более того, если многогранный умирает или погибает, повернувшись к Миру любой звериной гранью, он... не погибает! Нет, все его грани пропадают и он покидает наш Мир, но Мать всего сущего обязательно вернет его в Мир, уже в другом обличье! Прервать нить его жизни... совершенно уничтожить многогранного может только... светлый металл! Если многогранный погибает от светлого металла, он уже никогда не возродится вновь.