Парадокс добродетели. Странная история взаимоотношений нравственности и насилия в эволюции человека - Ричард Рэнгем

Грудная клетка жертвы была вырвана. Одно яичко лежало в нескольких метрах, другое было подмято под спину. Это был огромный самец в полном расцвете сил, и умер он, сражаясь за свою жизнь. Но ни на одном из нападавших не осталось и царапины. Видеосъемки подобных нападений, сделанные Дэвидом Уоттсом в Кибале и Биллом Валлауэром в Национальном парке Гомбе в Танзании, позволили зрителям увидеть, насколько жестокими, хаотичными и высокоэффективными могут быть эти убийства23.

Антропологи, незнакомые с человекообразными обезьянами, оказались не готовы к такому повороту событий. История с инфантицидом повторялась, и полевые данные снова встретили сильнейшее политическое сопротивление. Писатели, такие как Маргарет Пауэр, Роберт Сассмен и Брайан Фергюсон, утверждали, что убийства произошли в результате человеческого вмешательства, нарушившего первозданный уклад жизни шимпанзе, например в результате подкармливания животных (это делалось в двух исследованиях). Рубка леса, охота, болезни, передающиеся от человека болезни, – все это предлагали в качестве факторов, которые в теории могли нарушить равновесие в популяции и привести к появлению нового неадаптивного поведения. Скептики боялись, что, если убийства среди шимпанзе окажутся естественным поведением, это повлияет на отношение к убийствам среди людей. Неприятная, по мнению многих, мысль, что насилие и война появились в результате эволюции, получит поддержку. По-видимому, этим объясняется шквал обвинений в научной несостоятельности и политической предвзятости, который обрушился на меня и других ученых, писавших об убийствах среди шимпанзе и приводивших доказательства того, что они представляют собой адаптивное поведение24. Главный аргумент скептиков: убийства – это неестественная реакция мирных по своей природе животных на человеческое вмешательство в их жизнь.

Сегодня этот спор, как и спор по поводу инфантицида, уже разрешен. Коалиционные убийства взрослых особей происходят среди шимпанзе довольно редко, но это характерная черта их поведения, не зависящая от человеческого вмешательства. В 2014 году приматолог Майкл Уилсон проанализировал данные по восемнадцати самым подробно изученным сообществам шимпанзе. Результат не оставлял сомнений. Популяции шимпанзе сильно различались по частоте убийств: чаще убивали члены тех сообществ, в которых было больше взрослых самцов и которые принадлежали к популяциям с более высокой плотностью. Статистический анализ показал, что западный подвид шимпанзе, распространенный от Сенегала до Нигерии, менее агрессивен по сравнению с другими. Но в целом предрасположенность к жестоким коалиционным атакам характерна для всех шимпанзе, и различия в частоте убийств никак не коррелировали со степенью вмешательства человека25.

С точки зрения биологической адаптивности такие убийства объясняются довольно просто. Часто они происходят без всякого повода: самцы, судя по всему, отправляются на пограничную территорию просто потому, что у них есть на это время и силы. Нападающие почти ничем не рискуют, а убийство соперников приносит пользу всему сообществу. Джон Митани и Дэвид Уоттс с коллегами, изучавшие сообщество Нгого в Кибале, за десять лет зарегистрировали восемнадцать случаев, когда самцы убили или смертельно ранили членов соседних сообществ. Впоследствии сообщество Нгого расширило свою территорию за счет той части леса, где произошла большая часть убийств26. В Гомбе Энн Пьюси с коллегами показали, что увеличение размера территории, занятой сообществом, приводит к тому, что его члены лучше питаются, быстрее размножаются и дольше живут27. Беспроигрышный рецепт успеха: убить соседей, расширить свою территорию, получить больше пищи, завести больше детей – и одновременно жить спокойнее, ведь теперь осталось меньше соседей, которые могут на тебя напасть.

По иронии судьбы подобные доказательства адаптивности коалиционной агрессии были получены и для волков. Трудно было ошибиться сильнее, чем Лоренц, считавший, что волки эволюционно не способны убивать друг друга. Как оказалось, частота убийств среди взрослых волков невероятно высока. Ошибка Лоренца состояла в том, что он не различал отношения внутри и отношения между стаями. Внутри стаи, в соответствии с его наблюдениями, ритуализированные сигналы подчинения и правда в большинстве случаев удерживают доминантную особь от убийства. Но между стаями все совсем по-другому28.

Подробные данные по волкам, интродуцированным в Национальный парк Йеллоустоун в Монтане и Вайоминге, показывают, что из 155 трупов, найденных на территории парка за 12 лет, около 37 % были убиты другими волками29. Агрессия между стаями была связана не с нехваткой пищи, а с нехваткой места. В Национальном парке Денали на Аляске, где мониторинг волков вели в основном с вертолета, было показано, что из 50 погибших взрослых около 40 % особей умерли в результате нападения волков из других стай30. Мы не знаем, сколько из этих убийств стало результатом проактивной агрессии, а сколько – результатом вышедшей из-под контроля реактивной агрессии. Но непосредственные наблюдения за драками между стаями показывают, что по крайней мере некоторые из нападений бывают проактивными. Вот, например, случай, произошедший в стае, жившей на реке Коттонвуд-Крик в Йеллоустоуне, в апреле 2009 года31. Пять волков из стаи Коттонвуд-Крик подошли к самке из другой стаи. Самка спряталась в своем логове. Когда незваные гости подошли ближе, их внимание отвлек партнер самки, который находился неподалеку. Чужаки четыре раза отгоняли самца, отбегая на расстояние до трехсот метров, но каждый раз снова возвращались к логову, где пряталась самка. Вернувшись в очередной раз, они забрались в логово, напали на самку и убили ее вместе с двумя щенками. Самка умерла от укусов в голову, шею, живот и пах. Каменные стены логова были залиты кровью. Убийцы оставались поблизости еще пять часов, после чего ушли. Как правило, такие нападения позволяют волкам впоследствии расширить свою территорию.

Шимпанзе живут крупными сообществами с большим количеством размножающихся особей; они спят где придется и отличаются промискуитетом. Волки живут небольшими группами, спят в центральном логове и образуют моногамные пары. Несмотря на все эти различия, убийства у обоих видов следуют одной и той же логике: выбирается беззащитная жертва; нападение осуществляется при большом численном преимуществе; убийцам впоследствии достается дополнительная территория.

Если убийства так эффективны, то почему животные не прибегают к ним чаще? Это легко объяснить. У большинства видов цена нападения на представителей своего вида слишком высока: в драке один на один легко можно получить тяжелые травмы. Всего у нескольких видов структура сообществ позволяет особям объединяться в альянсы, которые могут убивать беззащитных одиночек из других групп с минимальным риском для себя. Среди млекопитающих подобные коалиции пока известны только для социальных хищников и приматов32.

В целом коалиционная проактивная агрессия, направленная на взрослых особей из других групп своего вида, встречается редко. Но в тех видах, где такая агрессия есть, она представляет собой естественное и адаптивное поведение, выгодное для убийц. Коалиционная проактивная агрессия известна у волков, львов, пятнистых гиен, шимпанзе, капуцинов, многих