Исповедь сталиниста - Иван Стаднюк

И недоумевал, почему случившееся держалось в такой строжайшей тайне даже от нас, служивших в Главпуре?

Только через 33 года страна узнает некоторые подробности этой трагедии из публикаций газет "Правда" и "Красная звезда".

11

Время не стояло на месте. Молодые армейские писатели Михаил Алексеев, Николай Горбачев, Михаил Колесников, Иван Свистунов, Николай Камбулов, Ирина Левченко, Иван Жигалов, собираясь в моем кабинете, размышляли о том, что хорошо бы при Главпуре и Министерстве обороны создать военно-художественную студию прозаиков, поэтов, драматургов наподобие военной студии художников имени Грекова... Обращались с ходатайством к самому высокому начальству. Но ему было не до наших забот в условиях "холодной войны" и при постепенном обновлении офицерского и генеральского корпуса армии и флота.

Некоторые надежды на помощь в решении этой проблемы возлагали мы на Михаила Шолохова. Но, к сожалению, я упустил имевшуюся возможность посоветоваться с ним о томившей нас заботе. Сия возможность представлялась в канун пятидесятилетия Михаила Александровича, когда побывал я у него в Вешенской.

Это было уже незадолго до юбилея великого писателя - в последних числах марта 1955 года. Главпур издал директиву широко отметить в армии и на флотах пятидесятилетие Шолохова, а военным печатным органам опубликовать о нем статьи. Мне же пришла в голову шальная мысль позвонить Михаилу Александровичу и попросить у него для нашего журнала отрывок из романа "Они сражались за Родину", над которым писатель работал. По наивности полагал, что Шолохов меня запомнил, - мы дважды сиживали за одним столом в небольшом кругу московских писателей.

Задумано - сделано. Дозвонился до Вешенской. У аппарата Шолохов. Я постарался веско, со ссылкой на директиву Главпура, объяснить ему причину моего звонка, попросил прислать отрывок из романа.

- Полковник, - откликнулся он, повысив меня в звании, - так мы ни до чего не договоримся. Прилетай завтра в Ростов, ищи меня в гостинице... Что-нибудь придумаем.

Прилететь "завтра" я не смог, ибо получил ордер на квартиру. А тогда бытовала у нас поговорка: "Новую квартиру беги занимать впереди ключа, а то ее могут занять раньше тебя..." В Ростов я прилетел через день, отыскал названную мне Шолоховым гостиницу, но его там уже не застал - он срочно улетел с каким-то московским .издателем в Вешенскую.

В панике я кинулся в газету Донского военного округа к своим давним знакомым. Из редакции попытались дозвониться к Шолохову домой. Но телефонная связь с Вешенской отсутствовала. И я, вопреки горячим советам друзей, решил на свой страх и риск ехать в знаменитую на весь мир станицу.

Сойдя в Миллерово с поезда, пошел на автобусную станцию. Там меня ждал новый "сюрприз": мартовская дорога на Вешенскую размыта, и автобусы туда не ходят. Я будто почувствовал, как у меня в нагрудном кармане кителя зашевелилось командировочное удостоверение, подписанное самим начальником Главпура - генерал-полковником А. С. Желтовым... А ведь это была не простая бумажка, это - приказ, который надо выполнить. Но до Вешенской от Миллерово сто сорок километров! Пешком не пойдешь.

Стал расспрашивать у людей, как в Вешенскую доставляют газеты и письма. И узнал - летает туда почтовый самолет По-2. На почте же услышал от начальника, что посадить меня на самолет он не имеет права, - инструкция!

Оставалась последняя надежда - "верховная власть" района... И вот я сижу в кабинете первого секретаря райкома партии, объясняю ситуацию. Для пущей важности достаю из полевой сумки свою крымиздатовскую книжку повестей и рассказов "Сердце солдата", вышедшую в Симферополе в прошлом году, делаю на ней авторскую надпись и дарю партийному боссу. Показываю ему такую же книжку, подписанную для Шолохова. Уговорил!..

- Ладно, инструкцию мы нарушим, - сказал секретарь райкома. - Прикажу начальнику почты. Но для порядка надо вначале позвонить Михаилу Александровичу, убедиться, что он вас действительно ждет.

Меня это не встревожило: ведь была у нас договоренность... Ох, деревенская наивность!.. Однако, как и в Ростове, телефонной связи между Миллерово и Вешенской не было - весенние воды делали свое дело.

И вот мы в полете. Я сижу рядом со штурманом; он и пилот - молодые, красивые ребята. Оба удивлены, что им посадили пассажира. Но моя военная форма наводила их, как я догадывался, на мысль о какой-то особо важной моей миссии. А я любовался землей - хуторами, холмистой степью, пашнями, лугами, впадинами, залитыми талой водой, в которой отражалось глубокое небо и вспыхивало ослепляющее солнце... Показалась пойма Дона. Могучая река будто вытекала из дымки далекого небосвода и впадала на краю земли в просветленный край неба. Вешенская обозначилась белым двухэтажным домом Шолохова с зеленой крышей. Летчики сделали над ним два круга; я внимательно всматривался в крыльцо, теша себя надеждой, что вдруг секретарь райкома дозвонился до Михаила Александровича и он выйдет из дома да помашет самолету рукой. Но тщетна была моя честолюбивая надежда.

Сели на "аэродром" - огромную поляну с плотным песчаным грунтом, заросшим прошлогодней травой. На ее краю стояла хата с плетенными из хвороста стенами, местами обмазанными глиной. Внутри нее на столбе висел телефон. Я тут же позвонил Шолохову и, поздоровавшись, обрадованно доложил:

- Подполковник Стаднюк прибыл согласно договоренности!

Шолохов молчал, и я слышал его учащенное дыхание. Потом он с чувством досады сказал:

- Родненький, что же ты наделал?! Я тебя в Ростове позавчера ждал.

- Не смог я! Вселялся в новую квартиру.

- Да?.. Причина уважительная. Но мне сейчас не до тебя.

- А как же быть? Я прилетел! Много времени у вас не отниму. Дайте обещанную главу, и я поверну оглобли...

Шолохов, вздохнув, после томительной паузы приказным тоном промолвил:

- Ну, вот что! Я посылаю машину. Шофер отвезет тебя в Дом колхозника. Устраивайся там и жди моих распоряжений, - и повесил трубку.

Через некоторое время у аэродромной хаты появился газик с моложавым казаком за рулем. Я уселся рядом с ним, и мы поехали по песчаной дороге с глубокими колеями. Шофер с почтением косился на мою военную форму и охотно отвечал на вопросы:

- Чем так занят Михаил Александрович?

- Да он за всех людей болеет! Мешки писем ему привозят! А где взять столько часу, чтоб прочитать их да ответы написать?..

Дом колхозника располагался метрах в двухстах от дома Шолохова. Обыкновенная изба с огромной комнатой, в которой на казарменный лад были расставлены десятка полтора железных, аккуратно застеленных коек. Я снял шинель и, бросив ее на крайнюю койку, попросил шофера чуток обождать, пока я напишу Михаилу Александровичу несколько строчек. Мне только теперь стало ясно, что я действительно свалял дурака и своим прилетом поставил по каким-то причинам в трудное положение Михаила Александровича. Но отступать было некуда и в своей записке откровенно написал об этом.