За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году - Андрей Пржездомский

Между прочим, личный состав, по сведениям от самих сотрудников комитета, до сих пор пребывает в изумлении, почему не раздали оружие офицерам среднего звена. У тех, с кем мы говорили, это вызывает вздох облегчения: их руками кровь не пролилась…»

(«Демонтаж». «Московские новости», 1 сентября 1991 года).

Кузин вернулся домой глубокой ночью, злой и опустошенный. Не удостоив жену ответом на вопрос, где был все это время, он выпил целый стакан армянского коньяка, закусил его уже остывшей куриной котлетой с соленым огурцом и сразу лег, тут же забывшись тревожным и беспокойным сном.

Уже вставшему, по существу, на путь предательства Кузину было невдомек, что есть люди, способные даже в совершенно безнадежной ситуации на достойный поступок. Той самой ночью на пьедестале поверженного памятника, лежащего среди мусора и пустых бутылок, появилась надпись: «Прости, Феликс, не уберегли!»

Ночь с 22 на 23 августа 1991 года. Москва. Посольство США

Кабинет был погружен в темноту. Только мягкий свет бра, висящего на стене, освещал кресла и журнальный столик, в центре которого стояла массивная ваза с фруктами. Все помещение было наполнено запахами душистого бразильского кофе, как будто это не кабинет руководителя одного из отделов посольства США, а какой-нибудь кафе-бар в центре Нью-Йорка.

— Господин Белчер, как я вам уже докладывал, развитие обстановки несколько отошло от намеченного сценария. Похоже, что бунтующая русская душа несколько устала и хочет отдохнуть…

— Майк, меня не интересует состояние русской души. Для меня более важно знать, все ли мы сделали для того, чтобы события развивались в благоприятном для нас ключе. И если не все, то что еще нужно сделать для этого?

— Господин Белчер, можно, я доложу? — вклинился в разговор Дэвид, молодой спортивного типа человек с аккуратной шевелюрой черных волос. — Я считаю, что основного мы достигли. Практически все наши контакты свидетельствуют о необратимости происходящего, о полном параличе центральной власти и о, скорее всего, предрешенном роспуске КГБ.

— Вы согласны с такой оценкой, Майк?

— Да, сэр.

— Хорошо. Продолжайте, Дэвид.

— Сэр, как мы и предполагали, результаты столкновения демонстрантов с войсками привели к резкому обострению обстановки. Известные нам люди… Ну, вы понимаете… сработали отлично. По сути дела, им удалось в короткий срок инициировать создание нескольких боевых групп. По существу, это была молодежь — студенты там, рокеры, лица без определенных занятий…

— В общем, сброд всякий! — усмехнулся Белчер.

— Да, можно сказать так. Во всех акциях, где принимали участие наши люди, не было ни одного сбоя. Никто из них не только не арестован, но, по нашим данным, даже не попал в поле зрения КГБ.

— И никто не пострадал?

— Нет.

— О’кей!

— Но есть, как вы знаете, и неудачи.

— Вы имеете в виду сегодняшнюю ночь?

— Да, сэр. К сожалению, все четыре группы, которые должны были прорваться на объект, ничего не смогли сделать. Мы привлекли даже несколько наших перспективных источников… Конечно, это был большой риск, но в случае удачи…

— Дэвид, давайте не будем говорить о том, что могло бы быть, но не произошло. Не люблю я этих пустых словопрений! Вы и здесь повторяете то, что допустили в Восточной Германии. Что, забыли, как реагировал президент на это?

ИНФОРМАЦИЯ: «15 января 1990 года… жители Восточного Берлина ворвались в огромный комплекс зданий «Штази» на Норманенштрассе и начали все рушить, выбрасывать секретные документы из окон на улицу… Президент Буш спросил, удается ли ЦРУ собирать документы, которые выбрасываются на улицы Восточного Берлина… Ответ был отрицательным, и в Лэнгли[135] быстро сообразили, что для Белого дома это плохой ответ… Правила работы резидентур в странах советского блока изменились буквально за ночь… Коллегам, привыкшим к традиционным формам работы советского отдела… надо было перестраиваться и действовать более открыто и агрессивно…»

(М. Бирден, руководитель отдела ЦРУ США. «Главный противник». Москва, 2004 год).

— Ясно, сэр. В общем, прорыв не удался. Как верно заметил господин Стоу, — Дэвид посмотрел на сидящего рядом второго секретаря посольства, маленькими глотками отпивающего горячий кофе, — «русская душа устала». Я думаю, бунт выдыхается. Да и российское руководство сильно обеспокоено, как бы выступление против ГКЧП не превратилось в стихийный бунт против власти вообще.

— Да, господа. Я полагаю, что первый этап контрреволюции заканчивается. Несмотря на то, что мы слишком поздно включились в процесс… Кстати, по нашей с вами общей вине! Несмотря на это — результаты выше всяких ожиданий. Кремль лишился властных рычагов, вся система управления парализована, органы КГБ будут, скорее всего, распущены. Теперь, господа, от нас требуется закрепить достигнутое и обеспечить себе надежные позиции в новой системе власти. Это — стратегия! И она заключается в том, чтобы всеми доступными нам средствами, в том числе путем задействования «нетрадиционных источников» и «агентуры влияния», оказать решающее воздействие на формирование новых структур власти, которые теперь неизбежно придут на смену партии и Советам. Вы должны понять: наступает наш звездный час! Долгие годы мы в ЦРУ ждали этого момента. А теперь мы должны напрячь все наши силы, задействовать весь наш профессионализм, чтобы «наши люди» оказались там, где готовятся и принимаются государственные решения. Мы все понимаем, что такое проникновение — в интересах нашей страны и нашего народа! — с пафосом закончил свою тираду Белчер.

ДОКУМЕНТ: «По достоверным данным, полученным Комитетом государственной безопасности, последнее время ЦРУ США на основе анализа и прогноза своих специалистов о дальнейших путях развития СССР разрабатывает планы по активизации враждебной деятельности, направленной на разложение советского общества и дезорганизацию социалистической экономики. В этих целях американская разведка ставит задачу осуществлять вербовку агентуры влияния из числа советских граждан, проводить их обучение и в дальнейшем продвигать в сферу управления политикой, экономикой и наукой Советского Союза…

Руководство американской разведки планирует целенаправленно и настойчиво, не считаясь с затратами, вести поиск лиц, способных по своим личным и деловым качествам в перспективе занять административные должности в аппарате управления и выполнять сформулированные противником задачи…

КГБ учитывает полученную информацию для организации мероприятий по вскрытию и пресечению планов американской разведки»

(«О планах ЦРУ по приобретению агентуры влияния среди советских граждан». Записка Председателя КГБ СССР в ЦК КПСС. 1977 год).

— Мы уже активно работаем в вопросах внедрения нашей агентуры влияния, господин Белчер, Майк — со своим контингентом, я — со своим. Безусловно, это не касается фигур высшего эшелона. Как вы знаете, с ними работает Центр. Но кое-кого они нам все-таки вынуждены передать… — Дэвид усмехнулся. — Я думаю, после демонтажа памятника главному чекисту работать нам будет гораздо легче.

— Не обольщайтесь, Дэвид. Русские не такие глупцы. Недаром Ельцин, выступая в принципе против КГБ, создал собственную контрразведку во главе с Иваненко! Да вы, Майк, кажется, встречались с этим человеком до переворота?

— Нет, господин Белчер, к сожалению, не получилось.

— А! Помню, помню! Он тогда отказался от встречи. Наверное, боялся Крючкова!

— Я встречался с его помощником, очень неглупым человеком.

— Правда? А вы еще не поняли, дон, что среди чекистов немало неглупых людей? Пора бы осознать это! Ведь вы работаете в России уже три года!

— Четыре, сэр.

— Тем более!

— Господин Белчер, мои парни, которые «сидят» на вербовочной наводке, докладывают, что среди чекистов сейчас стали попадаться отличные объекты, с которыми можно активно работать в дальнейшем, — амбициозные, жадные и, что самое главное, ненавидящие коммунистическую систему. С одним из таких контактирует сейчас мой агент. Очень перспективный парень. Вышли на него через «фирмачей». Думаю, если мы сможем закрепить отношения, будет отличный источник. Вот таких, Майк, надо продвигать во власть!

— Дэвид, передавай его мне! С ним поработает кто-нибудь из наших «лебедей»,[136] а потом — вперед! Первый раз, что ли!

— О’кей! Я подумаю!

— Ладно, господа! Я полагаю, наш обмен мнениями был не бесполезен. Конкретные вещи мы обсудим завтра: с вами, Майк, в двенадцать здесь, у меня, а с вами, Дэвид, как всегда, в «нашей комнате». Спокойной ночи! Хотя… — Белчер посмотрел на циферблат настенных часов и усмехнулся, — …уже четыре часа! Доброе утро!