Пепел короля, проклятого звездами - Карисса Бродбент

class="p1">Времени на осторожное высвобождение Райна из цепей не было. Я сорвала первую цепь с его запястья, и оттуда сразу потекла кровь.

– Ты можешь уйти, – предложил Райн. – Я справлюсь.

– Расскажи кому-нибудь другому, – угрюмо засмеялась я.

– Орайя, ты ранена, а сюда придет целая толпа.

Довольно шуток и самоуверенных заявлений.

Райн был прав. Меня ранили. Возможно, серьезно. Сейчас, когда накал битвы угас, у меня болело все тело. Я старалась об этом не думать, но голова вдруг начала кружиться.

В горле появился комок.

– Поздно поворачивать назад, – пробормотала я и торопливо потянула другую цепь.

Одно его крыло опустилось. Райн поморщился от боли. Ему стало еще тяжелее, поскольку второе крыло оставалось пригвожденным.

Голоса звучали все громче.

Я сняла вторую цепь с его левой руки.

– Ну вот. Одна рука у тебя свободна. Помогай мне, – велела я, передвигаясь ко второму крылу.

Райн взялся высвобождать себе правую руку. С лица не сходила гримаса боли.

Голоса звучали совсем близко. Похоже, солдаты добрались до верхнего этажа, а может, и вовсе находились возле дверей.

– Орайя…

– Не вздумай уговаривать меня сбежать одной, – огрызнулась я. – У нас нет времени на болтовню.

В цепях оставались только ноги. Оба крыла Райна и обе руки были свободны. Я встала на колени и взялась за одну ножную цепь, он – за другую.

Богиня милосердная, в нашем распоряжении оставались считаные секунды. Даже меньше.

– Орайя.

– Что? – не поднимая головы, буркнула я.

Цепь с громким лязгом упала на пол.

– Почему ты пришла за мной?

Я замерла, хотя каждая секунда была на счету.

Себе этот вопрос я не задавала. И доискиваться ответа не хотела. Мне и так хватало загадок.

– Нам некогда болтать о ерунде.

Я дернула вторую ножную цепь, и она с таким же лязгом упала.

Я встала. Райн попытался шагнуть, но рухнул на меня, едва не раздавив своим весом. Взглянув поверх его плеча, я увидела толпу солдат – ночерожденных и кроверожденных, – ворвавшихся в зал. В моем состоянии их было не одолеть даже таким мечом, как Отнимающий Сердца.

Райн тоже увидел солдат и, кряхтя, доковылял до перил балкона.

Я взглянула на его искалеченные, бесполезные крылья. На его раны. На город внизу. Снова на солдат.

И наконец, на его лицо.

Оно было залито золотисто-розовым светом поднявшегося солнца, отчего глаза Райна сверкали, как темные рубины. Правая часть лица уже начала покрываться волдырями. Рыжие волосы стали почти красными, приобретя цвет человеческой, а не вампирской крови.

Над головой Райна просвистела стрела.

Солдаты уже начали выходить на балкон. Я схватила Райна и крепко прижала к себе.

– Ты невероятно красивая, – прошептал он мне на ухо.

Я расправила крылья, и мы вместе перемахнули через балконные перила.

Часть пятая

Растущая луна

Интерлюдия

Когда у тебя есть кто-то, кто тебе дорог, выживать труднее. Такова жестокая правда.

У раба и королевы мало общего. Их разговоры чаще всего касаются короля; долгие разговоры, помогающие обоим лучше приспосабливаться к его поведению и перепадам настроения. Но еще чаще они молчат, тратя драгоценные минуты, чтобы исцелять душевные раны друг друга, заменяя грубость нежностью, а боль наслаждением. Они жаждут этих мгновений, как растения жаждут воды.

Нельзя недооценивать силу такого общения. Его достаточно, чтобы построить отношения, обманчиво похожие на любовь.

А чем это не любовь? По ощущениям и по вкусу – вполне себе любовь. Раба захватывают чувства, неотличимые от любви.

В другом мире раб и королева едва ли нашли бы повод быть вместе.

Но в их мире они стали друг для друга главным смыслом жизни.

Раб быстро узнал: заботиться о ком-то гораздо сложнее, чем жить без забот. Первые десятилетия в заключении он взращивал в себе безразличие, доводя до состояния искусства. И в считаные недели его построения рушатся. Каждый удар воспринимается болезненнее, поскольку вызывает ее отклик. Каждое унижение вызывает больше стыда, поскольку она это видит. Каждое издевательство над ней подвигает его все ближе к черте, ступив за которую он уже не сможет вернуться, как бы королева ни умоляла его проявлять выдержку.

– Кто выиграет? – со слезами на глазах спрашивает она у раба. – Кто выиграет, если он тебя убьет?

Так проходят годы. Раб сдерживается.

Но ненависть, снедающая его, – особого рода. Она не слабеет. Она годами и десятилетиями развивается подспудно. Словно зловещий гриб, эта ненависть покрывает сердце раба, и он уже не помнит, как жил без ненависти.

До короля доходят слухи о бунте, назревающем в дальних провинциях. Но это лишь делает его еще безумнее в своей жажде власти. Приближается время Кеджари – открытой двери для злейших врагов короля. Если мир за пределами королевских владений все зримее выходит из-под его власти, стремление управлять всеми сторонами мира, находящегося внутри, становится еще безжалостнее. Король требует постоянных забав. Постоянных напоминаний о его власти.

Зловещий гриб разрастается.

Возникает замысел, поначалу похожий на пятнышко гнили, спрятанное глубоко внутри. Но гниль, подтачивающая королевскую власть, распространяется столь быстро, что даже раб не может сказать, когда мысль опрокинуть эту власть перестает быть фантазией. Только однажды эта мысль перерастает стадию возможности и становится неизбежностью.

Раб начинает внимательно относиться к слухам, разносимым по городу. Он узнает о многообещающем хиажском воине, который не делает секрета из своих жестоких намерений и не менее жестокой приверженности их осуществлению.

Король позволил рабу присутствовать на первом состязании Кеджари.

Раб сидит позади королевы и видит, как она поправляет прическу, чтобы скрыть ссадины на шее.

Раб смотрит вниз, на залитую кровью арену амфитеатра, где светловолосый вампир свирепо расправляется с противниками. Такую же свирепость он проявит, чтобы затем расправиться с миром и взять желаемое.

Раб смотрит на короля с наигранным страхом, однако настоящего страха в нем нет.

Наконец-то раб видит представившуюся возможность.

Королевство уже густо пропитано горючей смесью.

И раб более чем охотно готов поднести зажженную спичку.

Глава сорок третья

Орайя

Я понятия не имела, куда мы направляемся.

Невозможно было лететь высоко, когда Райн своей тяжестью постоянно тянул меня вниз. Правда, он старался помогать, но безуспешно. Возможно, это и к лучшему. Мы быстро очутились возле самой земли, лавируя между домами Сивринажа. Я лихорадочно делала все, чтобы мы оставались в воздухе. Мне удалось дотянуть до границы человеческих кварталов. Там мы повалились на булыжники какой-то улицы.

Раны не помешали Райну быстро подняться на ноги. Хромая, он побрел вдоль кирпичных стен ветхих