Пепел короля, проклятого звездами - Карисса Бродбент

Мысли невольно возвращались к Райну, к тому, как он оступился, и к замешательству, мелькнувшему на его лице.

Я оглядела зал, поискав Райна глазами, но нигде не нашла. Не увидела я и Мише, хотя платье делало ее заметной в любом уголке зала. Вейл и Лилит продолжали сидеть за столом и в танцах не участвовали. Лилит по-прежнему все было любопытно, зато Вейл выглядел так, будто в любую минуту готов отправиться спать.

Остальные предавались… безудержному кутежу.

Мне стало тревожно. Рука скользнула вниз и нащупала через ткань платья рукоятку ножа, прикрепленного к бедру. Нож был на месте. Это меня немного успокоило.

– Какое впечатляющее торжество.

Я подняла голову. Тьфу!

– Не припомню, чтобы видела тебя без сигарилл, – сказала я.

Септимус улыбнулся. Ту же улыбку я видела у него в день нашего знакомства. Улыбку, предназначенную открывать уста…

– Увы, сегодня выкурил все, что были при мне, а то непременно угостил бы.

– Ничего страшного. Я стараюсь не превращать курение в привычку. Привычки – для слабых.

Септимус глотнул вина.

– Ох, как она умеет ранить.

Уголок его рта был неестественно красным. Наверняка успел вдоволь угоститься кровью; и вначале, и потом, когда появились торговцы.

Я взглянула в сторону открытых арочных дверей, за которыми начинался коридор. Жена Симона наслаждалась кровью молодого торговца. Симон подошел и что-то прошептал ей на ухо. Она повернулась к мужу, засмеялась, предложив ему отведать крови из запястья парня.

Матерь милосердная, как же я их ненавидела. Сегодня я вдоволь насмотрелась на их напыщенные физиономии. Все они казались чрезмерно счастливыми.

Особенно удивляло, как могут быть счастливы Симон и его жена, которым пришлось кланяться бывшему рабу.

– Хотя я и знал о твоих разнообразных дарованиях, никак не подозревал у тебя дар лицедейства, – сказал Септимус. – Актриса ты превосходная.

Я не ответила, продолжая наблюдать за Симоном. Что-то меня насторожило, а в затылке появилось неприятное ощущение.

Что-то показалось мне…

– Актриса? – переспросила я, зацепившись за это слово.

– Я про танец, – пояснил он. – Если честно, мне непонятны твои устремления. Чего ты собиралась добиться, заставив Райна поверить, что хочешь его?

Услышав такое, я повернулась к Септимусу.

– Ну надо же, – усмехнулся он, – да ты лицедейка не только в танце. Чего только стоит изображенное тобой искреннее недоумение.

– Не понимаю, о чем ты, – сухо ответила я.

– Не играй со мной в дурочку.

Продолжая улыбаться, Септимус сощурился, и его глаза блеснули, как два острых лезвия.

– Знаю, ты очень смышленая особа. Хотя…

Отставив бокал, он наклонился ко мне, обдав щеку жарким дыханием.

– Нет, я поспешил с комплиментом. Не такая уж ты превосходная актриса.

Он жестко схватил меня за предплечье. Острый ноготь его большого пальца процарапал мне кожу. Я дернулась.

БОММ!

Ударили башенные часы.

Я впервые слышала, чтобы они били так громко. Казалось, весь зал расширился, чтобы вобрать этот звук в себя. Мрамор, камень и стекло вибрировали в унисон с ним. Бой часов словно подстегнул оркестр, и музыка стала еще громче.

Симон с женой встали, оставив полуобмякшего торговца кровью, и направились к выходу из зала.

Почему они ушли одни? Почему им позволили разгуливать по замку?

Мне вдруг стало наплевать на кровь, сочившуюся из ранки на предплечье.

– Прошу прощения, – торопливо бросила я и помчалась к двери, не дав Септимусу что-либо сказать.

Все вокруг были пьяны. Танцы превратились в оргию, хотя до сбрасывания одежд еще не дошло. Часть ришанской знати барахталась на полу и истерично хохотала, не обращая внимания на кровь, стекавшую с подбородков.

Симон и его жена исчезли в коридоре.

БОММ!

Я последовала за ними. Меня обдало волной холодного воздуха. Контраст после жаркого зала был ощутимым, и я вздрогнула. В коридоре было тихо, если не считать звука удалявшихся шагов. Я успела заметить мелькнувший пурпурный подол платья Леоны. Через мгновение она скрылась за углом.

– Как благородно с твоей стороны, – произнес вкрадчивый голос. – Отправиться в погоню за похитителем твоего возлюбленного, держа нож наготове. Как мило.

Я и не заметила, когда успела выхватить нож. Обернулась на голос.

Септимус стоял в проеме. Руки в карманах, на лице – вечная усмешка. За его спиной продолжались непотребства, в которые вылилось это торжество.

Я не собиралась выслушивать его цветистые речи и пошла прочь.

Он вдруг стремительно вынул руку из кармана и растопырил пальцы.

Меня обожгло болью. Тело одеревенело. Я взглянула на ранку, которую он процарапал ногтем.

Я не могла сделать ни шага. Вокруг медленно густел красный туман. Моя кровь оборачивалась против меня. Такого я не ожидала. Септимус оказался сильным магом. Гораздо сильнее большинства магов, с которыми я сталкивалась на Кеджари. Тогда я хотя бы могла как-то им сопротивляться.

Сейчас я приросла к полу и глотала ртом воздух, глядя на приближающегося Септимуса.

– Ах, голубка, ты бы могла иметь все, – промурлыкал он.

В тот момент он выглядел глубоко раздосадованным и ошеломленным. Пожалуй, единственные настоящие чувства, которые я когда-либо видела на его лице.

«Что ты делаешь?» – хотела спросить я.

Но из горла вырвалось лишь сдавленное:

– Что…

БОММ!

Поле зрения начало сужаться, но я успела увидеть, как оргия в бальном зале превратилась в кровавый хаос. Кроверожденные солдаты набросились на солдат Кетуры. Звериные вопли заглушили музыку, замелькали лезвия мечей, зубы впились в глотки.

Но громче всего звучал голос Септимуса. Его ладони обхватили мое лицо.

– Орайя, я говорил тебе, что ставлю только на победителей, – шипел он. – Извини, но в этот раз я сделал ставку не на тебя.

Он щелкнул пальцами.

Мое тело сложилось пополам.

БОММ!

Все вокруг почернело.

Глава сорок первая

Орайя

Сознание не желало возвращаться. Пришлось впиваться в него зубами и ногтями, но и тогда мне удалось вернуть только обрывки.

Пол двигается.

Чьи-то руки на мне. Чьи-то руки вокруг.

«Не смейте меня трогать!»

Я хотела выкрикнуть это, однако горло и язык не подчинялись мне.

Кто-то полез мне под подол, ведя рукой по бедру. Инстинкт самосохранения требовал лягнуть наглеца. Но я подавила позыв и осталась в состоянии полупустого мешка, выигрывая время, чтобы разобраться в происходящем.

Я была… где? По-прежнему в замке, о чем свидетельствовал затхлый запах роз.

– Пора бы ее прикончить.

– Нельзя. Сам знаешь, что нельзя.

Разговор вели мужчина и женщина, оба кроверожденные. По сильному акценту я узнала в женщине Дездемону.

– Сними это, – потребовала она.

– Пытаюсь.

Руки, щупавшие меня, не были похотливыми.

Он пытался забрать мое оружие: нож и кинжал, прикрепленный к другому бедру.

Воспоминания о недавних событиях были смутными, но я сумела выстроить их в цепочку.