Одна ночь меняет все (СИ) - Тэя Татьяна

Я сделал шаг ей навстречу и без раздумий потянулся к её лицу, проводя тыльной стороной ладони по щеке. Райли вздрогнула, приходя в себя, будто до этого отсутствовала в реальности.

- Пообещай, что и мне сразу сообщить. Мы с Ником подключимся.

- Я позвоню, но это неразумно.

- Неразумно хрупкой девушке строить планы по захвату преступника.

- Я не строю. Мне кажется, сейчас все в напряжении. И мне оно невольно передаётся, вот и ищу выход.

Я опустил руку и нашёл ладонь Райли, крепко сжал её, давая понять, что поддерживаю и буду поддерживать в любом случае. Мне бы не хотелось, чтобы её мысли стали реальностью. Пускай преступников ловит полиция, пускай безопасность девушек обеспечивают их парни.

Я признавал, что мысли материальны, и иногда мы сами притягиваем какие-то события, если слишком часто думаем о них. В Порт Таунсенде и Адельме с населением в десять тысяч человек мысли Райли могли очень быстро воплотиться в жизнь. Опасения шерифа Пейджа мне были понятны.

Райли убрала руку, в ладони моей осталась пустота, хотя кожа ещё хранила её тепло. Она присела, подхватила какую-то веточку с земли и принялась выводить абстрактные линии на рыхлой влажной почве.

- Через пару недель вечеринка на пляже. Небольшая. Будет костёр, вечерний залив, горячий чай с пряностями по лучшим местным рецептам, всё такое… придёшь?

Звучит заманчиво.

- Группа Глена выступает, я вот тоже в паре песен задействована.

Глен. Глен. Глен. Кажется, этого выскочки было слишком много в её жизни. Я проглотил раздражение с большим трудом.

- Как ты вообще стала с ними петь?

- Ну, мне надо было отвлечься, понимаешь?

Я понимал.

- Глен с ребятами сказали, что у меня хорошие тексты, те, которые я им давала почитать, конечно, как-то сами собой они и легли на музыку.

- Ты очень одарённая, - искренне похвалил я.

- Да брось ты… обычные слезливые бредни обыкновенного депрессивного подростка, - отмахнулась Райли, хотя я видел, как ей была приятна похвала.

- Зачем ты принижаешь свои способности?

Она с извинением посмотрела на меня, пожала плечами и робко улыбнулась.

- Не знаю. Привычка? Мама говорила, что эта моя писанина... бред.

- А что тогда не бред?

Райли снова пожала плечами.

- С её точки зрения или с моей?

- С твоей, конечно, её точка зрения мне понятна.

Она горько хохотнула и отбросила веточку прочь, затем встала и похлопала ладонями по бёдрам, стряхивая песок с рук.

- Не бред, что перед нами масса возможностей, а у нас у самих масса способностей. Сейчас мы можем всё и одновременно ничего. Мы молоды. Но рискнуть и быть тем, кем велит тебе твоя душа, у многих просто пороху не хватит. И у меня не хватит… наверное. Потому что есть тысячи "но". И с этим надо считаться. Мы можем быть, кем угодно, преуспеть в чём угодно, но с большей вероятностью выберем неверную дорогу. Необязательно более простую. Просто неверную. И её неверность мы осознаем когда-нибудь потом. А сейчас будем себе внушать, что так и надо. Или нам это внушают. Знаю, я немного сбивчиво говорю, извини, в голове сегодня какой-то сумбур.

Райли потянулась за кружкой с остывающим чаем.

- Вот Глен собирается перевернуть мир. И, знаешь, у него это получится. Он из другого теста. Он не внушаем.

- Да уж… он-то перевернёт, - не сдержавшись, неожиданно зло процедил я.

Как меня раздражало, неимоверно выводило из себя, что в речи Райли то и дело всплывал этот пресловутый Глен. Я понимал, что он, как ни крути, часть её жизни, да хотя бы друг или кто он там ей, но, чёрт… Я злился, злился, злился…

- Перевернёт, - заступилась за него Райли. - Вот увидишь. Ты ничего не понимаешь. Глен лучший.

Я скрипнул зубами. Мне бы хотелось, чтобы она так говорила обо мне. Обо мне, а не о нём.

Райли вздохнула и повернулась в сторону дома, не дожидаясь моего ответа.

- Я всё равно приду, слышишь!? - прокричал я ей вслед. - На вечеринку. Я приду!

39

Да, на местных пляжных вечеринках я был нечастым гостем. Мне здесь было неуютно. Наверное, от того, что у меня не было друзей в Адельме. Никогда не стремился ими обзавестись. Отца моего знали и уважали, а со мной никто никак не пересекался. У них была своя школа, свои развлечения, своя общая история. По факту: все в Порт Таунсенде являлись для них чужаками.

Народу было много. Я увидел ребят из школы и почувствовал некоторое облегчение, подошёл поздороваться и перекинуться парой слов.

Райли пока не было видно, но я заметил импровизированный деревянный помост, самодельную сцену, к которой несколько парней уже тащили кое-какое оборудование. Вечеринка «для своих» разрослась до масштабов полноформатной тусовки.

Костёр, сложенный шалашом, пылал до небес. А ещё очень сильно пахло солёным морем, и шум накатывающих на берег волн не могли заглушить голоса десятков человек, пришедших сегодня вечером на пляж.

Прошло минут двадцать, прежде чем я увидел Райли. Она приближалась к костру. Рядом гордо вышагивал выскочка, держа её за руку. Я почти зарычал, чувствуя негодование, поднимающееся из самых глубин. Первобытное и дикое, как пляшущие языки высокого костра.

Не знаю, до какой степени дикости поднялась бы моя ревность, но Райли вдруг высвободила руку и, улыбнувшись, помахала мне.

Пламя опустилось, угли мирно и спокойно замерцали. Улыбнувшись в ответ, я пошёл ей навстречу.

- Привет, так рада, что ты пришёл! - Энтузиазм Райли был неподдельным.

А мой собственный подскочил ещё выше, когда она внезапно обняла меня.

Стоящий неподалёку Глен ни энтузиазма, ни радости не испытывал. Мы сдержанно кивнули друг другу.

- Есть время перед выступлением? - уточнил я, поглядывая на сцену, где парни по-прежнему возились с аппаратурой.

- Конечно, а что такое?

- Да хотел пройтись. Ты как?

- Можно, но… - Глаза Райли улыбались. - Ты просто обязан попробовать вон тот напиток.

Райли схватила меня за руку и потянула к группе ребят возле костра, где из какого-то огромного котла разливали всем желающим некое горячее варево.

- А… что это? – Скептично посмотрел я, параллельно наслаждаясь раскованностью Райли.

Будто вечер и темнота стёрли все преграды в нашем общении. Мы снова были самими собой под звёздами.

- Вот попробуешь и сам мне всё расскажешь, - подмигнула она.

Пробравшись ближе, я взял для нас два стакана, и мы быстро отошли от шумной компании, затем, не сговариваясь, повернули к воде.

- Ну, - подбодрила она, и я сделал глоток.

Вкус оказался определённо пряным и с узнаваемой кислинкой, кажется, я распознал ещё яблоки, корицу, гвоздику и даже апельсин, но основная нота у напитка всё же была.

- Эээ… это… клюквейн? - нашёлся я.

Райли рассмеялась легко и невесомо.

- Клюквейн? Ну, надо же… Вероятно, можно и так назвать. А ещё чуть-чуть горячительного.

- Да ты что? - Я уставился на стакан.

- Совсем чуть-чуть, - успокоила она, закусив губу.

Кажется, мы оба вспомнили: южная ночь, крыша, шампанское, лёгкая одежда.

Сейчас мы стояли у самой воды, одетые тепло и практично, с пластиковыми стаканчиками в руках под светом созвездий северного полушария. Соль, приносимая ветром в каплях с залива, оседала на губах. И холода не чувствовалось.

- Ты такая красивая, - вдруг вырвалось у меня.

Лунный свет сделал бледную кожу Райли ещё более прозрачной, будто мраморной или сотканной из бледного молочного шёлка. Да во мне просыпался поэт.

- Я? Хм… а… спасибо, - растерялась она.

- Да, ты ведь знаешь это. Мне… мне сложно.

- Что сложно? - Райли запрокинула лицо, посмотрев на меня.

Выглядела она действительно завораживающе. И я был заворожён, потому что в тот момент из меня полились откровения, слова, которые я не собирался говорить, ведь считал, что им пока не время и не место в наших отношениях.

- Держаться на расстоянии. Мне сложно быть рядом и не быть с тобой. Так, как я этого хочу.