Рок-н-ролл под Кремлем. Книга 5. Освобождение шпиона - Данил Корецкий

Воронов хотел посмотреть на часы — сколько же вре­мени прошло? Но скрученные руки не повиновались. К тому же часы забрал Мигунов.

Он опустил голову на пол, закрыл глаза и стал ждать, когда придет конвой. Его часть операции за­кончена, он может отдохнуть. Если бы еще не этот вонючий кляп... Ну, неужели трудно было найти тряпку почище?

США, Лэнгли, штаб-квакртира ЦРУ

В кабинете Паркинсона ярко горит свет. Включе­ны даже бра над кожаным диваном, где, по слу­хам, нередко ночевал прежний босс Рйчард Фоук, и обе настольные лампы. Несмотря на поздний — ско­рее даже ранний - час, здесь собралось все начальст­во Русского отдела: Барнс, Фьюжн, Канарис и, ко­нечно, сам старина Парк. Сна — ни в одном глазу. Ни у кого.

— В Москву сегодня утренним рейсом прибыл «Зе- нит»-младший. В 8-30 по московскому времени у него была назначена важная встреча с представителем мос­ковской сети, но он на нее не явился. А в 8-00 в Центр поступил сигнал тревоги от агента «Тритон». Это зна­чит, что «Тритон» задержан. В 9-00 «Зенит»-младший должен был явиться в пресс-центр на Зубовском буль­варе, что напрямую связано с формальной целью его поездки. На встречу он тоже не явился. Никаких звон­ков или других сигналов от него не поступало...

Фьюжн замолчал. Паркинсон с хмурым видом раз­глядывал свои пальцы.

— Что по остальным?

— Все на месте, за исключением агента «Близнец», — сказал Фьюжн. - Он не отозвался на вызов - ни по срочному, ни по обычному каналам.

— Возможные причины?

— Причина может быть одна, сэр. Если даже он па­рится в своей русской бане с девочками, он все равно должен ответить. И он ответил бы. «Близнец» подробно инструктирован...

— Значит, все трое арестованы?

— Боюсь, что вероятность этого достаточно высока, сэр.

Паркинсон выразительно посмотрел на шефа анали­тического отдела Канариса.

— Три агента за одну ночь, — сказал он. — «Близнец», «Тритон», «Зенит»-младший. И это только начало. Что вы скажете на это, Канарис? Это ведь вы, кажется, аги­тировали за вербовку Семаго — «алкоголика», как вы тогда метко выразились, и «невротика»?

Канарис упрямо тряхнул своим белым хохолком на голове.

— Я не думаю, что провал спровоцировал именно «Близнец», — быстро отозвался он.

— А почему тогда рухнули в первую очередь «Зенит»- младший и «Тритон», которые были напрямую с ним связаны? Почему именно эти трое?

— Я считаю, причин может быть несколько... Исчез­новение Близнеца может быть связано с ликвидацией его сожительницы, Колодинской. Возможно, это была ошибка, он очень тяжело перенес ее гибель...

— Не надо искать оправданий, Канарис! - жестко произнес Паркинсон. - Будем исходить из наиболее вероятного развития событий. А они таковы, что в Москве произошел тройной провал. Не исключено, что алкоголик и невротик Семаго на почве личных пережи­ваний из-за наших не до конца продуманных действий добровольно сдался русской контрразведке! Значит, нам надо резко снизить свою активность в России, что­бы избежать дальнейших потерь!

Фьюжн пошевелился в своем кресле.

— Как раз сейчас в Заозерске проводится операция «Рок-н-ролл» по освобождению «Зенита»-старше- го, — тихо сказал он. — Там находятся Лернер Грант и Анна Халева. С учетом сложившейся обстановки они подвергаются повышенному риску. Как и другие на­ши агенты, которых они привлекли к организации побега...

— Эта операция тоже является звеном цепочки «Близнец»—«Тритон»—«Зенит»-младший, — сказал Паркинсон. - Это ведь условие, которое поставил сын «Зенита», чтобы наладить сотрудничество с Семаго. Я правильно понимаю?

Русский отдел молчал. Все помнили условия сделки, предложенной Родионом Мигуновым.

— Правильно, — наконец, сказал Фьюжн.

— А имеет ли смысл освобождение «Зенита» после ареста его сына и Семаго? — медленно проговорил Пар­кинсон. - Ради чего мы должны рисковать и подстав­лять наших людей?

Ответом было молчание. Действительно, выполнять обязательство было не перед кем. И незачем.

— Так какого черта мы, как говорят русские, парим­ся? - вопросил Паркинсон в тишине. - Зачем нам это нужно?

Он еще раз недовольно глянул на Канариса и стал набирать домашний телефон заместителя директора ЦРУ Фоука.

г. Заозерск

Следак очухался довольно быстро! Живучий, скоти­на... Предатель! Вот из таких и получаются шпионы...

Он закрыл за собой дверь и оказался на гулкой пус­той лестнице. Площадка под ногами вымощена старой- престарой желтой плиткой — видно еще с советских времен. Многие растрескались и выкрошились. На сту­пеньках пыль, на стенах - паутина. Видно, «черным хо­дом» никто не пользовался.

Беглец стал медленно спускаться по выщербленным ступенькам. По закону подлости именно сейчас кто-то может появиться здесь и спутать все карты... А эта сво­лочь подсунула ему разряженный пистолет!

На следующей площадке в углу лежала куча мусора: какие-то тряпки, банки, обрезки досок... Он наклонил­ся и сунул бесполезное оружие в картонную коробку. Потом осторожно двинулся дальше, стараясь ступать бесшумно, вслушиваясь и настороженно озираясь по сторонам.

Посмотрел на часы. 9-25. Неужели так мало времени прошло? Ему-то казалось, что с одним только понятым провозился целую вечность, да потом еще переодевал­ся... Или следак забыл подвести часы? Сволочь! Надо было и его... Так надежней... Никчемный человечишка, раз при такой должности носит дешевые часы, которые отстают на полторы минуты в сутки... У него самого бы­ло пять пар часов, чистая Швейцария: «Ролекс», «Лан­ге и сыновья», «Адемар Пиго» и еще какие-то... Правда, они тоже отставали... А японская электроника годами идет секунда в секунду...

Как он ни отвлекался, но когда посмотрел на неле­пый белый циферблат, на нем были те же 9-25. Может, остановились? Поднес к уху. Ничего не слышно. Мо­жет, слух ослаб? Восемь лет у него не было часов. Ниче­го, подожду, дольше ждал...

А вдруг следак перепутал: ключ? Или нарочно подло­жил не тот? Может, все это ловушка?! Тогда чего ждать?

Он быстро спустился к двери, обратив внимание на непривычную легкость в ногах — словно шел босиком. Это туфли, обычные мужские туфли, слегка великова­тые ему и почти невесомые по сравнению с грубыми говнодавами Огненного Острова. А может, это оттого, что он делает первые шаги на воле. Если он действи­тельно на воле!

Достал ключ, вставил в замочную скважину, повер­нул. Замок легко открылся, он распахнул дверь, вышел на крыльцо и замерла, это воля! Вокруг открылся без­донный; бескрайний мир: ни решеток, ни перегородок, ни отвратительно лязгающих железных дверей, ни ко­лючей проволоки, ни заборов. . . Иди куда хочешь! Плюс изобилие чистейшего свежего воздуха!

А прямо на него шел милиционер в форменном си­нем плаще, с папкой под мышкой. Он оглядывался по сторонам, словно что-то искал. Завидев беглеца, мили­ционер оживится и явно вознамерился что-то спро­сить. Например, почему гражданин выходит из черного хода? Или сразу прикажет предъявить документы... Беглец похолодел. Инстинктивно он чуть не принял позу лягушки, в которой передвигался по особорежим­ной колонии восемь лет. И зачем вышел раньше време­ни? Предупреждали ведь - минута в минуту, сел в ма­шину — и все...

Он постарался взять себя в руки, одеревеневшими руками закрыл дверь, на одеревейевших ногах спустил­ся с крыльца. Внутри — словно граната с вырванной че­кой, и даже вкус железа появился на губах.

— Можно вас на минуту? — спросил милиционер. На плаще Мигунов различил лейтенантские погоны.

— Слушаю! - резко ответил бывший полковник ко­мандным голосом,

Жестким, начальственным взглядом он заставил се­бя смотреть прямо в лицо милиционера, в его серые сонные глаза, на его рот с губой, искривленной каким- то старым, почти невидимым шрамом.

— Сюда зайти можно? — спросил лейтенант. — А то я никак главный вход не найду...

— Нет. Это только для сотрудников. А вам туда!

Мигунов наугад Махнул рукой. Он понятия не имел, где находится главный вход.

— Спасибо! — лейтенант прошел мимо, и Мигунов перевел дух. Обошлось! Но сердце колотилось и под­жилки тряслись. Что там происходит наверху? В любой момент из здания может выбежать погоня! Топтаться возле крыльца нельзя: стоящий без дела человек при­влекает внимание.

Беглец двинулся по тихой улочке в сторону шумного проспекта. Кругом все еще простиралась бескрайняя свобода. Навстречу, без конвоя и наручников, шли лю­ди в «вольной» одежде, они скользили по нему безраз­личными взглядами и проходили дальше. Без всякой охраны прошли две девушки в коротких кожаных кур­точках и облегающих джинсах - он тут же представил, что находится у них под одеждой, и даже возбудился. Какой-то парень с одутловатым лицом и выбритой го­ловой, похожей на булыжник, напомнил, что у него та­кая же, «зековская» стрижка. Мигунов нервным жестом насадил шляпу поглубже. Но тут же вспомнил: в мире сейчас новая мода — лысые и татуированные, он видел это в телепередачах. Лысой головой сейчас никого не удивить. Даже Брюс Уиллис, и тот лысый...