Люк Скайуокер и тени Миндора - Мэтью Стовер

они были вынуждены стрелять сквозь клубы собственной испаренной обшивки. А затем заслонки центрального купола, скрывавшего гравипушку, разошлись, точно веки огромного бледного глаза.

– Всем держаться за что-нибудь! – заорал в микрофон системы связи капитан Тиросск, хотя и без этого все было ясно. – Сейчас долбанет!

Гравипушка открыла огонь.

Зоркий наблюдатель, зная, куда и когда смотреть, действительно смог бы увидеть полет гравитационных бомб. Они неслись сквозь плазменную бурю, сотворенную синхронными выстрелами турболазеров, и своими крохотными горизонтами событий поглощали все виды высокозаряженных частиц, излучавших постоянный поток жесткой радиации. Эта радиация, в свою очередь, заряжала плазму вокруг, и та вспыхивала голубовато-белыми черточками.

Гравитационная пушка делала такие залпы каждые три секунды, выпуская бомбы по сужающейся дуге и даже не пытаясь вести прицельный огонь по конкретным кораблям. В этом не было необходимости: даже промахиваясь, бомба вполне могла буквально разорвать корабль на части.

И именно это произошло с «Невоспетым».

С мостиков «Копейщика» и «Палео» могли только беспомощно наблюдать, как кореллианский грузовик скрутило, растянуло и разломило на кусочки; и, хотя от «Невоспетого» их отделяли тысячи километров, оба уцелевших корабля не раз тряхнуло ударной волной.

Из-за разрушения «Невоспетого» огонь на подавление временно стих, и тут же завопили сигналы тревоги, предупреждая о том, что вражеские орудия захватили в прицел «Копейщика» и «Палео».

– Увеличить скорость стрельбы на пятьдесят процентов! – отрывисто приказал Тиросск. – И синхронизируйтесь с «Палео»!

Главный артиллерист заикнулся было, что есть опасность перегреть турболазеры, но капитан пожал плечами:

– Они точно перегреются, когда мы взорвемся. Выполняйте.

Пушка выплюнула еще один залп гравибомб, а затем еще и еще. Они понеслись к скоплению крупных кораблей, беспомощно сгрудившихся в тени Миндора – без щитов, без брони, без оружия – безо всякой защиты.

И единственным, что они могли противопоставить атаке, была находчивость генерала Калриссиана.

Строй «двойных семерок» возглавляла «Минутка» под командованием капитана Джава Патрелла, седого ветерана, который служил на заградителях тридцать пять лет. Когда штурман доложил ему о приближении первой гравитационной волны, Патрелл не стал колебаться:

– Всем кораблям – выполняйте!

Как только все на мостике решительно вернулись к своим обязанностям, старший помощник капитана нагнулся поближе к Патреллу и вполголоса спросил:

– Вы думаете, это и вправду сработает?

– Еще бы! – огрызнулся капитан, убедительно демонстрируя уверенность, несмотря на то что в этот самый момент он нисколько не сомневался в том, что ни в одном кореллианском аду не изыщется способа исполнить задуманное. Его убеждение зиждилось на личном опыте; за все годы его службы на заградителях кореллианского производства он еще ни разу не наблюдал, чтобы их искусственные гравитационные поля могли быть отрегулированы и синхронизированы с той точностью, которая требовалась для этой задачи.

Впрочем, за эти тридцать пять лет ему ни разу не приходилось принимать участие в операции, которую координировал главный процессор мон-каламарианского крейсера.

Как только первый залп гравибомб миновал «Копейщика» и «Палео», включились гравитационные генераторы «Минутки». Разумеется, воздействие двух мощных источников гравитации сбило все бомбы с курса на несколько градусов, а в это самое время следующий заградитель также включил свой собственный тщательно настроенный гравигенератор, сходным образом изменив траекторию бомб так, чтобы они промахнулись не только по флотилии ОГБР, но и по планете в целом. Два последних заградителя, напротив, были расположены с противоположной стороны от пути гравибомб; задачей первого было направить бомбы обратно, но не на саму планету, а по касательной линии к параболе, которую они должны были вычертить вокруг планеты, чтобы четвертый заградитель смог вывести их на строгую траекторию, просчитанную мощным главным процессором – мозгом «Памяти Алдераана».

Во время обучения в Патрелла твердо вдолбили, что гравигенераторы кораблей-заградителей ни при каких обстоятельствах нельзя включать в непосредственной близости от естественного гравитационного поля – например, планеты, – потому что генераторы создают чересчур мощное поле сами по себе. Для Миндора это аукнулось тем, что у него как будто внезапно возникли четыре среднего размера луны, повисшие на орбите почти у самой поверхности.

Первые землетрясения начались спустя всего несколько секунд после того, как «Минутка» запустила генераторы: целые куски планетной коры один за другим поднимались и опускались, изгибались и растягивались. Масштаб бедствия усугублялся близким проходом гравибомб, которые, облетев планету, понеслись, как из пращи, в обратном направлении – маневр, который генерал Калриссиан емко описал бы как: «Откушайте сами, мерзавцы! Поглядим, как вам это понравится».

Приблизительно через восемь с половиной минут первые гравибомбы со скорректированной траекторией должны были достичь летающего вулкана и начать рвать его на части.

Увы, перемещение гравипушки и физическая природа гравитационных волн означали, что в расчетах может быть небольшая погрешность.

Эта погрешность привела к тому, что второй в кривом строю заградителей, «Хватай», вместо того чтобы отвести одну из гравибомб дальше от Миндора и ОГБР, направил ее прямиком на собственный корпус – туда, где находился гравигенератор левого борта. Капитану «Хватая» хватило времени только на то, чтобы быстро оценить показания приборов и сказать: «Ой-ей…»

Точечная масса гравитационной бомбы пронзила «Хватая» насквозь безо всякого сопротивления, но ее проход вызвал то же самое явление, что и гравитационная гильотина, высвободившая вулкан из коры планеты, – немедленный выброс очень жесткой радиации. Его мощности хватило бы, чтобы создать в корпусе дыру таких размеров, что пилот средней руки вполне мог бы влететь в нее на Х-истребителе и вылететь на противоположной стороне. Ударная волна разорвала корабль надвое и отбросила обломки друг от друга.

Не успела еще угаснуть радиационная вспышка после гибели «Хватая», как капитан Патрелл вызвал начальство.

– Генерал Калриссиан, – сказал он хладнокровно. – У нас проблема.

– Вижу. – Лэндо наблюдал, как прямые, как лазер, полоски голубовато-белой радиации отмечают вхождение первых гравитационных снарядов в атмосферу Миндора. Далекий горизонт вспыхнул, точно там взорвалась термоядерная бомба. – Я отвожу остальную часть оперативной группы на орбиту, так больше шансов выжить. Только вот…

Только вот ультрапродвинутые датчики «Памяти Алдераана» уже зарегистрировали гравитационную аномалию, которая распространялась по планетной коре от огромного кратера, оставленного взлетевшим вулканом, и корабельный мозг уже рассчитал, что примерно через два часа планета перестанет быть планетой. На ее месте появится расширяющаяся сфера из только что образованных астероидов, и каждый удар гравибомбы будет только приближать миг этого преобразования.

А когда планета распадется, то тень, прикрывавшая республиканские корабли от усиливающихся вспышек на Таспане, попросту исчезнет.

Оперативная группа покидала атмосферу, и Лэндо не мог оторвать взгляда от вспыхивающих полосок. Это казалось невероятным – ведь Люк был где-то там, внизу… И Хан, и Лея. А Лэндо только что помог взорвать планету.

Его утешало только то, что ему недолго осталось