Жестокое желание - М. Джеймс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Егор стонет от удовольствия, насаживаясь с уверенностью человека, которому оргазм гарантирован. Он гладит себя то медленно, то быстрее, наблюдая за мной с выражением безудержного вожделения в глазах, и мне кажется, что в комнате заложена тикающая бомба. Как будто, если я хоть немного оступлюсь или не смогу достаточно развлечь его своими танцами, все будет намного хуже.
Он ворчит, когда я поворачиваюсь к нему спиной, выгибаю спину и имитирую скрежет на его коленях, а его рука движется все быстрее.
— Вот так, Девочка. Покажи мне, как бы ты оседлала мой член.
Слезы наворачиваются на глаза, и я думаю, как мне вообще удастся вернуться сюда после такого. У меня бывали плохие клиенты и плохие ночи, но никогда все не было так плохо и не заходило так далеко. Я чувствую себя оскорбленной, будто мне нужно вымыться, будто в обозримом будущем я буду паниковать каждый раз, когда буду входить в эту комнату. Мне нужна эта работа, и я не знаю, как я смогу заниматься ею снова.
— Вот так, да, бля…, — стонет Егор, когда я поворачиваюсь, его взгляд горячо скользит по мне, пока он ищет салфетки, его бедра дергаются вверх, когда он начинает кончать. Все, что я могу сделать, это не дать желчи подняться в горле, чтобы меня не стошнило, когда его член выплескивается в ладонь, а зубы сжимаются, когда он наблюдает за мной.
Он еще раз хрипит, вздрагивая, а затем вздыхает. На мгновение он замирает, его член размягчается, а затем он убирает его обратно и встает.
— Хорошая девочка, — небрежно говорит он, отбрасывая салфетки в сторону. — Может быть, я вернусь и снова поласкаю твою симпатичную попку.
Мне удается не разрыдаться до того момента, когда Егор выходит из комнаты. Спотыкаясь, я подхожу к столу и достаю таблетки, слезы текут по лицу. Я не выдержу до конца вечера, после этого у меня будет красное лицо и опухшие глаза, но я не думаю, что смогла бы танцевать для кого-то еще, в любом случае. Я хватаюсь за край стола, готовая вот-вот рухнуть, все мое тело содрогается от страшных рыданий. Я наполовину боюсь, что он может вернуться в любой момент, и пытаюсь взять себя в руки, чтобы уйти.
Когда я выхожу из комнаты, я нигде его не вижу. Я также не вижу этого куска дерьма вышибалы, который не выполнил свою работу, и на мгновение я задумываюсь о том, чтобы рассказать обо всем Дику. Но я не уверена, что Дику будет до этого дело. Я уже давно считаю, что вышибалы здесь скорее для того, чтобы показать, что нас есть кому защитить, чем для того, чтобы они действительно выполняли эту функцию. Насколько я знаю, Дик получает часть взятки за то, чтобы Егора оставили со мной наедине.
Я, спотыкаясь, возвращаюсь в гримерку и онемевшими пальцами натягиваю на себя одежду. Комната пуста, и я благодарна за это, сейчас я бы не выдержала никаких вопросов. Я хватаю сумку, запихиваю в нее таблетки и спешу к задней двери. Даже дымный, едкий запах задней аллеи за заведения кажется облегчением после приторного аромата одеколона и секса внутри.
Проверяю телефон и вижу, что автобус должен подойти с минуты на минуту. Я начинаю идти к остановке, но мгновение спустя темная фигура преграждает мне путь, встав на моем пути.
Я поднимаю глаза и едва сдерживаю крик, когда вижу стоящего Егора.
— Я решил подождать тебя снаружи, Девочка, — пробормотал он. — Я знаю, что ты лжешь мне о брате Кампано. Но мне хотелось насладиться тобой внутри, и я подумал, почему бы не сделать и то, и другое? Почему бы не насладиться хорошим поглаживанием, пока я смотрю, как ты танцуешь, а потом снова допросить тебя здесь, где нас никто не потревожит? — Он протягивает руку и хватает меня за плечо, его пальцы впиваются в мягкую плоть. — Здесь нет правил, запрещающих прикосновения. Так что будь честной, Девочка, или мы закончим с того, с чего начали. Там. — Он мотнул головой в сторону мусорного бака. — Ты бы хотела этого, Грязь? Чтобы тебя трахнули за мусоркой, где тебе самое место?
Мое лицо краснеет.
— Отстань от меня! — Я выхватываю руку, пульс бешено бьется, страх поднимается во мне, как в диком животном. — Отойди от меня! — Я поворачиваюсь и сильно бью его локтем в грудь. Она твердая, как камень, и я вскрикиваю от боли, но он просто шокирован настолько, что дает мне мгновение, чтобы вырваться.
Я бросаюсь вперед, спасая свою жизнь.
— Сука! Шлюха! — Он ругается по-русски, и я слышу его тяжелые шаги позади себя. Я ускоряюсь, сворачиваю за угол в сторону более ярко освещенной парковки, не посмотрев до конца, куда иду, и моя нога задевает парковочный блок.
Гравий царапает колено и ногу, но эта боль не идет ни в какое сравнение с изматывающей, ослепляющей болью в лодыжке. Мне кажется, я слышу, как она ломается, и я поднимаю взгляд, страх перед травмой борется со страхом перед человеком, который спешит ко мне. Сломанная лодыжка его не остановит, я это знаю. Моя жизнь может закончиться здесь, сегодня, за грязным мусорным баком стрип-клуба, или он сделает со мной что-то похуже, что-то, что заставит меня желать смерти.
Я закрываю глаза и пытаюсь уползти. Мне удается пройти несколько сантиметров, прежде чем я слышу удивленный возглас Егора и внезапный жесткий удар кулака по плоти. Снова и снова, и я открываю глаза как раз вовремя, чтобы увидеть то, что, как мне на мгновение кажется, было моим воображением.
Лоренцо стоит там, рубашка забрызгана кровью, нависая над телом Егора на земле, его руки сжаты в кулаки. Егор скулит в гравии, его кулаки поднимаются, чтобы закрыть лицо, и я вижу кровь и на руках Лоренцо.
Как только я понимаю, что это действительно он, я разражаюсь слезами.
18
ЛОРЕНЦО
От звука плача Милы мне хочется бежать к ней. Но я ни за что на свете не позволю этому ублюдку снова подняться. Я наклоняюсь, хватаю его за рубашку, чтобы поднять и ударить лицом в
