Дембельский аккорд 1 - Альберт Зарипов

Но виновник уже вылезал из люка и по окончанию моей фразы он даже успел спрыгнуть на землю. Я тоже выбрался наружу, чтобы стоя на броне оценить всю «прелесть» ситуации. На что у меня ушло три-четыре секунды и несколько взглядов! Поэтому я и продолжал костерить разгильдяя. Спускаться вниз не было необходимости… И так уж всё ясно!.. Из-за несброшенной скорости сначала по инерции занесло корму БТРа, тогда как нос уже развернулся вправо. Затем обороты двигателя оказались резко увеличены и бронетранспортёр понесло на железобетонное препятствие правым передним углом… И поэтому столкновение оказалось самым мощным за истекшие полчаса…

Правыми передними колёсами мы очень сильно врезались в железобетонные полосатые столбы, очень уж надёжно ограждавшие подъём на переезд… Если поворотные механизмы БТРа повреждены и повреждены очень значительно, то тогда нам придётся либо тащить БТР обратно на прицепе или же вызывать сюда «техпомощь» из второй роты. Этого мне сильно не хотелось и я всё ещё ругался… Но уже потише…

Тут из будки охраны переезда вышла дородная женщина в оранжевом жилете и обратилась непосредственно ко мне:

— Ну, ты уж не ругай его, командир! Он же молодой совсем…

Какое-либо понижение его общественного статуса почти всегда нежелательно и неприятно любому субъекту нашего социума, однако… Водитель, которому предстояло уволиться через пару недель, вовсе не обиделся на своё внезапное «омоложение». Он по-прежнему возился вокруг двух передних правых колёс…

Ответить железнодорожнице я не успел…

В этот момент нас слева объехал УАЗик с эмблемами ВВ, заскрипел тормозами и остановился. А из правой двери высунулся солидного вида полковник.

— Что-о, опять нажрались?

А ведь всего лишь пару мгновений назад я только-только закончил свою гневную тираду в адрес провинившегося водителя и уже был готов продолжить далее свою воспитательную обработку… И на появившийся слева УАЗик смотрел скорее машинально … Как на досадную мелочь, лишь отвлекающую моё внимание от более насущных проблем… Но после услышанного… Не сколько смысл сказанного, сколько пренебрежительный и высокомерно-барский тон меня окончательно вывели из душевного равновесия. Я на секунду перевёл дыхание и обратился к милиционэру с теми же интонациями, как и ранее к своему водителю…

— Я чего-то не понял! Ты кто такой?

Господин полковник не ожидал наверное такого отпора и отвечал слегка опешившим голосом:

— Я — начальник Моздокской оперативной зоны полковник такой-то…

А командир бронегруппы продолжал свою речь в том же стиле… Решительном и безапелляционном…

— Слышь, полковник, ты куда-то ехал?

Холёный «барин» отвечал вежливо и учтиво:

— Вообще-то ехал…

Все интересующие меня обстоятельства я уже выяснил и больше не колебался в своих дальнейших пожеланиях:

— Ну, и езжай дальше! На х…й к чёртовой матери! Быстро, я сказал!..

Моё пожелание тире приказание оказалось исполненным немедленно: дверца захлопнулась и УАЗик рванул с места аллюром… Проводив его взглядом, я повернулся обратно к водителю.

— Ну, чего там? Что молчишь?

Дородная железнодорожница всё это время стояла снаружи своей будки и наблюдала за происходящим. Она опять громко попросила меня:

— Командир! Ты уж не ругай его сильно! И не…

Я не смог оставить пожилую женщину без своего внимания… Ведь она вышла из хороших побуждений… Поэтому я отвечал ей вполне мирно и доброжелательно…

— Ну, мамаша!.. Если мы тут поломаемся и застрянем, то чем я буду кормить солдат? Мне же обратно в Грозный надо!

Но у женщины оказалась по-настоящему русская душа:

— Не переживай! Накормим вас… всех до единого…

На всякий случай я тут же решил уточнить количество едоков…

— Нас вообще-то двадцать человек будет!

Однако женщина в оранжевом жилете стояла на своём:

— Ерунда! Все двадцать накормим!.. если что, соседи подсобят…

Такая житейская открытость меня конечно удивила… Ведь за последние годы из нас так старательно делали совершенно других людей… Вернее, нелюдей… А тут выясняется, что ещё не всё потеряно в нашем народе…

— Ну, спасибо на добром слове! — сказал я и почему-то по-восточному приложил свою левую ладонь к сердцу.

Вообще-то этот жест символизирует предельную искренность… И максимальное чистосердечие…

А наша задушевная беседа продолжалась…

— Ты его только не наказывай! — попросила меня местная жительница. — Хорошо?

— Ну, ладно! — с улыбкой согласился я.

— Ты точно обещаешь? — она пристально посмотрела мне в глаза.

Словно желая убедиться в том, а не вру ли я.

Но моё настроение уже улучшилось и я совсем не собирался расстреливать водителя за ближайшим углом:

— Обещаю — обещаю… Будьте спокойны!..

Тут на броню влез водитель и сообщил мне приятную новость:

— Всё нормально! Можно ехать…

— Хорошо. — Разворачивайся обратно. — приказал я и крикнул женщине. — До свидания, мамаша! Дай вам Бог здоровья и удачи!

Бронетранспортёр медленно развернулся обратно и мы поехали к месту своей второй аварии, то есть к зигзагообразному повороту. Оглянувшись на всякий случай назад, (А нет ли там ментовской погони?)… Я неожиданно вновь увидел эту женщину. Она по-прежнему стояла снаружи в своём оранжевом жилетике и даже несколько раз махнула нам вслед белым платочком…

«Вот это да-а…»

Я вздохнул и сказал водителю, чтобы он проехал первый поворот и на втором изгибе дороги загнал БТР задним ходом в небольшой просвет меж деревьев. Тогда наш бронетранспортёр будет стоять носом к проезжающим автомобилям и таким образом никому не будут видны наши бортовые номера… Как говорится, чем чёрт не шутит?!..

Ведь повстречавшийся нам, вернее мне, начальник местной оперативной зоны всё-таки является здесь шишкой на ровном месте… И перед тем как захлопнуть дверцу он хоть и поджал обиженно свои губки, но всё-таки глянул на белые цифры на борту нашего бронетранспортёра. А такое делается явно не случайно… На военный аэродром, куда они и умчались, нам пока не следовало соваться… Мало ли чего?.. У данного полкана и свидетелей найдётся предостаточно… Как это завсегда у них бывает… А мне с группой нужно завтра к обеду возвратиться в родной батальон.

В радиоэфире объявился Молоканов с докладом, что они вот-вот подъедут к месту встречи. Я слегка подкорректировал его маршрут и через пять минут вся колонна была в сборе.

— Вы же должны солдата у меня забрать и доставить его в бригаду! Забыли? — выговаривал я вышедшим из кабин прапорам.

— Да нам бы побыстрее отсюда свалить! — честно признался самый старший из ВДСников. — Ну, и где он?

Предназначенный для медицинской комиссии военнослужащий перебрался из моего тёплого БТРа в насквозь продуваемый кузов первого Урала. Единственный его груз — белое солдатское полотенце, как-то сиротливо выделялось на фоне серой шинели и грязных рук.

— А сухой паёк тебе дали? — поинтересовался у него подошедший Молоканов. — Тебе же ещё почти целые сутки ехать.

Но в ответ боец покачал головой. Однако деньги у него имелись и ему разрешили чего-нибудь купить в близлежащем кафе. Мы с прапорами уже направились туда, чтобы подкрепиться горячим… Молоканов пошёл к группе с приказом «обедать».

Мы уже ели всеобжигающий суп-харчо, когда в помещение кафешки вошёл комиссующийся боец. Неуклюже потоптавшись у прилавка, он купил себе несколько батончиков «сникерсов». Затем солдат развернулся к нам спиной, расплатился ещё раз и воровато засунул в карман шинели что-то ещё… Краем глаза я заметил специфически жёлтенькую пробку. Когда ему оставалось всего-то два метра до спасительной двери, я его окликнул и приказал подойти к нам.

— Выкладывай! — коротко приказал я этому «военнослужащему».

Отпираться было бессмысленно… Тяжело вздохнув, солдат достал из кармана шинели бутылку водки.

— Ставь на стол! — насмешливо приказал я, видя всю его нерешительность от предстоящего тяжкого расставания. — Дома пей сколько хочешь…

Послышался ещё один опечаленный вздох… И бутылка скромно примостилась на краю нашего стола.

— Иди! — прозвучала следующая команда.

И донельзя огорчённый солдат ушёл.

Какое-то время мы продолжали есть молча. Затем перешли ко второму блюду и тут меня упрекнули… Мои же сотрапезники…

— Зачем ты так? Пускай с собой забрал бы…

Но я лишь усмехнулся. Пить эту водку я не собирался, а тем паче с ВДсными клерками. Вот поем и верну её продавщице, а деньги отдам этому же солдату.

Но мне облегчил работу этот же боец. Он неуклюже выбрался из кузова и потоптался снаружи у стеклянной стены, затем отважно вошёл в кафе и направился прямо к нам.

— Товарищ старший лейтенант, разрешите я её обменяю на что-нибудь другое? Из продуктов…