Время – московское! - Александр Зорич

Ну а я… А я стоял, как дурак, в «болоте» и озабоченно хлопал себя по карманам. Куда запропастились сигареты?

Таня была невредима.

Филимонов – легко ранен.

Локшин и Терен тоже живы.

Все гражданские моей группы уцелели!

Погиб только один солдат, ехавший с нами на броне. Ну а сам БТР был смят «Шамширом» – за секунду до того, как я влепил в него гранату.

Из «болота» меня вытащили на удивление легко. Благо, подходящих обломков и ошметков кругом валялось предостаточно, да и от берега меня отделяли всего лишь метра полтора. Терен на пару с Филимоновым притащили и уложили на поверхность обугленное водительское кресло, а поверх него – большой кусок халкопонового брезента.

Я расшнуровал свои высокие ботинки – насколько мог.

Затем мне подали ствол пулемета, за который я и ухватился.

Расчет оказался верным. За счет своей большой площади брезент в аномальную среду «болота» почти не погружался и я, кое-как вывернувшись из ботинок, упал на него и на четвереньках выкарабкался на твердую землю.

– Саша, скорее! Коллекция!

Ох уж эта Таня… Она переживала за Коллекцию с планеты Вешняя сильнее, чем за свою собственную жизнь. Хорошо хоть, ей недостало безумия броситься за ней в горящую машину, позабыв обо мне.

Кстати, это косвенно свидетельствовало о том, на что я даже не смел надеяться. А именно, что возвышенное и прекрасное чувство, которое я испытывал к ней, могло рассчитывать на взаимность…

– Хорошо, хорошо. Коллекция. Сейчас поглядим, что можно сделать… Дайте только я во что-нибудь обуюсь… Товарищ Филимонов, вы не возражаете, если я одолжу у вас ботинки?

Возражать у него резонов не было: химик сидел, зажимая рукой рану, из которой сочилась кровь, и дожидался квалифицированной медпомощи. Посидеть он мог и босиком.

Набор загадочных инопланетных предметов с Вешней оказался при нашей экспедиции как-то сам собой. Практическая и научная ценность всех этих «меонов» и «скрипок» представлялась в нашем деле крайне сомнительной. Но коль уж одна из этих штук, «хвощ», в свое время позволила Тане через чоруга установить координаты Глагола, было решено включить Коллекцию в грузовую легенду, раздел «Возимое научное оборудование», графа «Прочее».

Транспортировалась Коллекция в двух таких же спецконтейнерах, какими в свое время была вывезена с Вешней. На марше ее перевозил БТР номер 204, вместе с сейсмолокационным оборудованием и другим громоздким хозяйством геофизиков.

Бэтээр попал под раздачу и теперь горел.

Когда мы подбежали к нему, двое солдат, вооружившись огнетушителями, уже вступили в схватку с огнем.

– Где осназ? – спросил я у сержанта, апатично наблюдающего за действиями своих подчиненных.

– А?

– Осназ где ближайший, говорю.

– Там. – Сержант махнул рукой вперед.

– А зачем осназ? – спросила Таня.

– Затем, что нужен человек в боевом гермаке. Я же так в огонь не полезу. – Я обвел руками свой комбинезон.

– Может, вызвать по рации?

– А что, вполне своевременная мысль.

У меня на шее болтались позабытые в неразберихе боя наушники. Я воспользовался ими и сразу же удостоверился, что резервный узел связи поднялся и работает исправно.

– Здесь Пушкин, вызываю Свасьяна. Повторяю: Пушкин вызывает…

– Как тебе это понравилось? – спросил Свасьян вместо «здравствуй». «Живой!» – обрадовался я.

– Совсем не понравилось. Товарищ подполковник, возникла проблема…

– Да ну? – Сарказм Свасьяна не знал границ.

Ну еще бы, у лейтенанта Пушкина проблема возникла! Как будто вся наша растерзанная колонна не представляла собой скопища проблем – больших, маленьких и огромных!

– Да. Нужен один боец осназ. В целой боевой экипировке. Нахожусь возле «двести четвертого».

– Из огня что-то тащить? – догадался проницательный Свасьян.

– Точно так.

– Превратили нас в пожарников, чатлах-готверан… Ладно, сейчас будет…

Свасьян на несколько секунд исчез из эфира – отдавал необходимые распоряжения. Затем снова включился:

– Видел, они «Ашкар» сбили?

– Краем глаза.

– Все в лепешку, а Ферван целехонек. Можешь себе такое представить?

– Ну у них же в гимне «Атурана» поется, что егеря Благой Веры сделаны из кварца и стали…

– Надо бы и нам такой гимн… А знаешь, где «Шамширы» прятались?

– Никак нет.

– Разведгруппа только что доложила. В горе этой, В-2, есть огромная аномалия типа «слепая каверна». Помнишь, ты в своем отчете о Глаголе описывал манихейское капище?..

Я помнил, конечно.

И отчет помнил, и само капище. Внешне – сплошная скала, но скала, как оказывается, проницаемая. Подходишь ближе, перед самой скалой инстинктивно зажмуриваешься… и попадаешь в пещеру, наличие которой невозможно заподозрить! Ведь еще за полшага до пещеры базальтовая порода кажется материальной, твердой, как… ну как базальтовая порода!

– Так точно, товарищ подполковник. Неужели такая большая «слепая каверна», что все пять «Шамширов» поместились?

– И не только. Там, с южной стороны подошвы, громадная дырка, просто невероятно большая. Надо там поковыряться как следует, очень…

«Саша, Коллекция!» – умоляли меня Танины глаза.

– Танюша, сюда уже выслан спасатель, – сказал я ей, отжав тангенту.

– …штуковина. Кстати, Саша, ты там самый спокойный на своем участке колонны, слазь осмотри ближайший «Шамшир». Я понять не могу, отчего они плазменные пушки не задействовали.

– И зенитные ракеты тоже. Или я что-то пропустил?

– Какие ракеты?

– Я слышал, у «Шамширов» между башней и трансмиссионным отделением врезана секция с установкой вертикального пуска. Там то ли шестнадцать, то ли двадцать зенитных ракет.

– Так получается, они со своим штатным вооружением могли всех нас по ветру развеять? Вместе с «Орланами»?

– Как-то так и получается.

– Спасибо, буду знать, какой длины свечку в храме ставить.

– Три метра?

Свасьян рассмеялся.

– Примерно так… У меня Колесников на линии, так что извини.

– Всего доброго, товарищ подполковник.

– Всего доброго.

Прибежал боец, присланный Свасьяном для спасения Коллекции из горящего БТР. Я объяснил, что ему следует делать, а сам поплелся смотреть «Шамшир».

Честно говоря, наплевать мне было, почему клоны не задействовали плазменные пушки.

Не задействовали – и слава Богу. Может, снарядов не было, ха-ха.

Мы расположились на краю «болота» – я и Таня. Я курил, держа сигарету большим и указательным пальцами (эту манеру я перенял у «желторожих» – на Х-крейсерах такое считалось комильфо).

Моя Таня неподвижно сидела рядом, закрыв лицо руками.

Позади нас медленно поднимались в равнодушные небеса клубы жирного черного дыма, за ними виднелся до неузнаваемости измененный недавним боем пейзаж.

Было очень тихо.

Таня не плакала, как можно было бы подумать. Она находилась, как я понял, в безмолвном отчаянии, для которого у нее имелись причины достаточно веские. Ведь только что погибла Главная Ценность Таниной Жизни – Коллекция.

Осназовец в жаропрочном боевом гермокостюме, посланный Свасьяном, замешкался, чем, кстати, спас себе жизнь. Ведь средств защиты от свалившейся на голову дейнекс-камеры у осназа нет. И ни у кого нет.

А случилось вот что: при мощнейшем взрыве одного из подбитых «Шамширов» этот злополучный агрегат, наполненный жидким дейнексом, швырнуло на БТР номер 204. Адская машина упала в проем одного из открытых люков на крыше машины и дейнекс полился в пылающее десантное отделение. Дейнекс, будучи в химическом отношении еще более агрессивен, чем чистый фтор, азартно прореагировал со всеми попавшимися на пути материалами. Излишки же дейнекса через несколько секунд начали испаряться, а спустя примерно минуту сдетонировали так, что впечатления от худших часов Города Полковников в моей памяти слегка померкли.

Результат: два высокоученых трупа и один тяжелораненый полутруп (водитель «двести третьего» БТР), впечатляющая своими размерами воронка в земле и гибель контейнера с ксеноартефактами повышенной важности. Одну из стенок контейнера дейнекс прожег, а большую часть его содержимого сожрал еще в ходе химической реакции; оставшуюся работу доделал взрыв.

– Это все из-за меня, – шепотом приговаривала Таня. – Из-за меня. Я не должна была отходить от Коллекции ни на шаг.

– Если бы вы и впрямь от нее не отошли, Таня, сейчас я был бы лишен счастья вести с вами беседу, – заметил я мрачно.

Однако Таня меня, казалось, не слышала.

– А ведь сколько труда вложено… Как мы надеялись… Какие могли бы быть результаты! Ошеломляющие… Невиданные…

– Если бы у бабушки были я… – занудливым тоном закоренелого реалиста начал я, но осекся и припомнил другую, куда более жантильную поговорку. – Если бы да кабы во рту выросли грибы!

– Если бы мы не взяли Коллекцию сюда, а оставили ее в этом вашем Городе Полковников…