Цыганка - Лесли Пирс

Когда парни вышли на улицу покурить, Бет снова легла, но их взволнованные пьяные голоса, обсуждавшие устройство будущего салуна, не давали ей уснуть.

Новость взволновала ее, и Бет не сомневалась, что их салун будет построен: Джек с радостью возьмется за это. Она даже считала, что это поможет им всем справиться с болью от потери Сэма, ведь они исполнят его мечту.

Но вот так легко, за одну игру, получить все, о чем они так долго мечтали, — это было странно и казалось невозможным.

В последующие дни, пока парни занимались организацией строительства игорного заведения, Бет часто ловила себя на мысли, что все в этом городе было странным. Солнце, которое светило 22 часа в сутки, невысыхающая грязь, фальшивые фасады салунов и пароходы, почти ежедневно привозящие из Сиэтла и Сан-Франциско шампанское, устриц и прочие деликатесы.

Казалось странным, что каждый из них тащил с собой через горы тонны провизии, только чтобы узнать, что здесь мука, сахар и рис никого не интересуют. Еще более странным выглядело то, что тысячи людей, пожертвовавшие своим имуществом ради возможности совершить это путешествие, рисковавшие здоровьем ради мечты о богатстве, теперь ничего не делали, чтобы найти золото.

Бет, Джек и Тео никогда не собирались становиться золотоискателями. Но почти все остальные приехавшие сюда мечтали об этом. И тем не менее, пришвартовав лодки, которые теперь стояли в шесть рядов вдоль берега, эти люди бесцельно бродили по городу, даже не пытаясь выбраться к ручьям, где нашли золото. Казалось, им было достаточно уже того, что они сюда добрались.

Бет могла понять, если бы они устали, ведь большинство путешественников потратили на дорогу сюда целый год и подверглись немыслимым испытаниям. Многие сожгли за собой все мосты, оставив работу, дом, а иногда и жен с детьми, и истратили на путешествие все свои деньги. Они рисковали здоровьем, рассудком, а порой и жизнью. Но ведь несколько дней отдыха помогли им собраться с силами! Почему же теперь эти люди старались продать все свое имущество, чтобы купить билет на пароход и вернуться домой? Неужели их жажда золота неожиданно исчезла? Или, может быть, золото никогда и не было их настоящей целью и они просто мечтали пережить величайшее приключение в своей жизни?

Поговаривали, что сейчас в Доусоне находится около восемнадцати тысяч человек и еще пять тысяч ищут золото на близлежащих ручьях. Всего же здесь было почти столько же жителей, как в Сиэтле. Когда все места, где можно было разбить палатку или поставить хижину, оказались заняты, прибывающие начали селиться на противоположном берегу реки, в месте, названном Вшивый город.

На берегу возник огромный рынок. Здесь можно было приобрести собак, лошадей, сани и мешки с мукой, заплатанные рубашки, тупые топоры, длинные зимние панталоны, куртки и высокие сапоги. Люди постоянно перебирали этот хлам и, к разочарованию продавцов, желавших уехать домой, в основном отказывались его покупать.

Но с каждым пароходом сюда прибывали сотни людей: танцовщицы, актрисы и проститутки, банковские служащие, доктора и даже министры. Встречались целые семьи: элегантные леди в украшенных перьями шляпках, их мужья с белыми воротничками и во фраках и маленькие дети. Как правило, они приезжали сюда, чтобы просто увидеть этот город, и явно не намеревались намывать золото.

Это было безумное, неистовое место, город беглецов. Некоторые бежали сюда, скрываясь от закона, или от сварливых жен и жестоких мужей, долгов, скучной работы, или от жизни в городских трущобах. Мораль и социальный статус здесь ничего не значили. Мужчины завязывали отношения с танцовщицами, женщины могли выпивать в салунах, когда рядом с ними не было мужчины, и даже к проституткам здесь относились с уважением. Здесь можно было стать тем, кем хотелось: предыдущая жизнь ничего не значила. Удачливые помогали тем, у кого вообще ничего не было. Ступив на этот берег, люди словно сбрасывали старую кожу и облачались в новую, более удобную.

Бет все устраивало. Пока она могла играть на скрипке, ей удавалось забыть о своих потерях и о том, что у нее нет такого места, которое она могла бы назвать домом.

Печаль, поселившаяся в глубине ее души, придавала мелодии новые оттенки. Открыв это, Бет обернула их себе на пользу. Если ее мелодия затрагивала эмоции слушателей, напоминала им о матерях, детях или возлюбленных, они клали в шляпу больше денег. Бет не считала, что давит на жалость. В конце концов, заработанные ею деньги предназначались женщине, которая пекла хлеб, мальчику, торгующему яйцами, и паре из Айдахо, содержащей харчевню. Кроме того, однажды деньги могли помочь ей вернуться домой и увидеть Молли.

3 июля во второй половине дня Бет стояла на Фронт-стрит, глядя, как Джек вместе с парой наемных рабочих строит фасад их салуна. Скорость, с которой возводилось здание, поражала. За неделю Джеку удалось построить каркас здания. К концу второй недели он закончил крышу и укладывал пол на первом этаже. Долгий световой день и огромное количество желающих наняться на работу способствовали строительству. Сейчас здание было практически готово. Оно состояло из трех комнат на втором этаже, большого зала на первом, а также пристроенных сзади кухни и кладовых.

— Дом прекрасен, Джек, — сказала Бет. — Но я надеюсь, ты не собираешься работать завтра? Завтра же День независимости.

Хотя Доусон находился в Канаде, большинство его жителей были американцами, и здесь намечался большой праздник с танцами, запеченным на вертеле кабаном и фейерверками. Бет нашла хорошую портниху и заказала ей новое розовое платье из привезенного шелка.

Джек сделал перерыв в работе и улыбнулся.

— Думаю, один выходной я могу себе позволить! Ты не видела сегодня Тео? Мне бы не помешала помощь.

— Он пошел за почтой, — ответила Бет. — Ты же знаешь, что там творится!

Получение почты в Доусоне было большой проблемой; Ее привозили и увозили на лодках, но часто по ошибке письма оставляли в Джуно, Хайнс-Крик или любой другой из небольших городов, лежащих вдоль пролива Хекате. Благодаря многотысячному населению очереди за почтой были такими длинными, что на них приходилось тратить целый день, и большинство людей уходили разочарованными, так как писем для них не было. Бет не стояла в очередях, потому что единственными людьми, которым она писала, были Лэнгворси, и даже если письмо, отправленное с озера Линдеман, уже дошло, то ответ на него достигнет Доусона только через месяц.

Добравшись до города, Бет написала новое письмо, сообщив о смерти Сэма, но оно, должно быть, еще плыло на пароходе в Сиэтл.

Тео же присоединился к длинной очереди, чтобы отослать своим родным телеграмму и сообщить о своем местонахождении. Он со смехом заявил, что даже если его отцу и старшему брату на это наплевать, то мать и младшие сестры будут рады. По мнению Бет, на самом деле Тео просто хотел похвастаться тем, что дела у него идут хорошо, зная, что эта новость станет известна всем его старым друзьям.

— Если увидишь его, скажи, что я его ищу, — попросил Джек. — Этот лентяй появляется здесь, только когда ему что-нибудь нужно.

Бет промолчала. Тео действительно не перетруждался, но он всегда был таким. Видимо, он считал, что сделал достаточно, выиграв участок и предоставив им деньги на лес и другие материалы. Джеку пришлось взять на себя все, от покупки леса и его перевозки до постройки салуна. Тео редко приходил в «Монте-Карло» по ночам, чтобы послушать ее игру. Бет часто ужинала в одиночестве, а Тео, за редким исключением, возвращался в палатку только в семь или восемь часов утра и весь день спал. Иногда Бет казалось, что он совсем ее не ценит.

Она решила пройтись к почте и посмотреть, насколько продвинулась очередь. Но, свернув с Фронт-стрит, Бет увидела, что Тео идет навстречу, пробираясь через толпу. Она помахала ему рукой. Тео увидел ее, и на его лице появилась широкая улыбка.

Хотя Бет несколько разочаровалась в его характере, почти каждый день она ловила, себя на мысли о том, как он красив. Даже тогда, зимой, закутанному в тяжелую шубу, шапку и шарф, с бородой, закрывающей половину лица, ему достаточно было посмотреть на нее, и этот взгляд темных выразительных глаз заставлял ее сердце биться чаще.

И в Доусоне Тео каким-то образом удалось создать себе имидж английского джентльмена. Он сбрил бороду еще во время плавания и по прибытии в город первым делом подстригся. В желто-коричневой куртке, красном шарфе, повязанном поверх воротника рубашки, и в широкополой шляпе он, казалось, только что вернулся с английского ипподрома. Только грязь на коричневых кожаных сапогах для верховой езды портила впечатление, и Тео, занимаясь чисткой почти каждый день, ворчал по этому поводу.

— Тебе письмо! — воскликнул он, подходя ближе, достал из кармана конверт и помахал им. — Они не хотели отдавать его мне, потому что письмо адресовано мистеру и мисс Болтон, но сдались, когда я сказал, что это девичья фамилия Цыганки из «Монте-Карло».