Песня Вуалей (СИ) - Дарья Кузнецова

— Ну, эмоции её я тебе растолкую, если ответишь на один вопрос, — поджав губы и нахмурившись, Тар уставился на меня. — Ты к ней в каком виде вломился?

— Тьфу, — я недовольно скривился. — Тахир, кто про что… В штанах я был.

— И всё? Ну, вот тебе и ответ. Ты на себя в зеркало давно смотрел? — грустно вздохнул Целитель.

— А, ты про шрамы? — сообразил я. — Думаешь, её это напугало? Мне кажется, после Безумной Пляски…

— Вот ты вроде бы умный, но такой дурак, — снова вздохнул Тар, укоризненно качая головой. — Кто тебе про страх говорил? Ты же сам утверждаешь, страха в ней не чувствовалось. Жалко ей тебя стало. Она добрая девочка с хорошей фантазией; думаю, она просто пыталась понять, как ты вообще выжил. Если угодно, ей было больно за тебя, так будет точнее. А я тебе, между прочим, предлагал с ними разобраться!

— Они мне жить не мешают, — я пожал плечами. — То, что мешает, ты сам сказал, лечению не поддаётся: горло и нога. А полгода валяться в госпитале ради каких-то пятен на коже глупо.

— Ладно, это всё равно вам решать.

— Кому — нам? — устало вздохнул я, поднимаясь с кресла. Разговор ни о чём в тот момент, когда есть огромное количество важных дел, невероятно раздражал.

— Тебе и твоей будущей жене, — глумливо захихикал Тахир. Комментировать подобные заявления я не стал; есть у него настроение помолоть языком, вот пусть и развлекается. Без меня.

— Ты лучше о своих Владыках думай, — отмахнулся я и, попрощавшись, вышел.

На следующий пункт программы надо было настроиться. Ничего конкретного для предъявления Владыке Иллюзий у меня не было, но прощупать почву стоило. Даже благовидный предлог имелся; он ведь тоже наставник госпожи магистра. При ближайшем рассмотрении оказавшийся редкой мразью, но в своей выдержке я не сомневался: к нему я не испытывал ровным счётом никаких эмоций, ни раздражения, ни отвращения, ни презрения.

Находился этот человек не дома, а в Доме Иллюзий, в который меня, разумеется, не пустили. Но к этому я был готов, и совершенно не удивился — правила в Домах приближены к казарменным, и постороннего человека с улицы к Владыке не допустят. Если бы у меня был приказ или подписанное разрешение на обыск, разговор был бы другой. Но сейчас было не в моих интересах портить отношения с Юнусом Амар-ай-Шрусом.

Поэтому, когда меня проводили в небольшую уютную гостиную для ожидания приглашённого Владыки, спокойно присел в кресло, озираясь.

Что ни говори, а вкус у Иллюзионистов был. И средства. Потому что комната была обставлена явно дорого, но при этом неброско. Я не то чтобы разбирался в архитектуре и интерьерах, но отец занимался резьбой по дереву, и я примерно представлял, сколько мог стоить низкий журнальный столик из ценного белого дерева, растущего далеко на юге, в предгорьях.

Владыка Иллюзий проявил вежливость, не заставив меня долго ждать. Хотя мог бы сослаться на очень важные дела и студентов.

— Добрый день, господин Зирц-ай-Реттер, — входя в помещение, мужчина приветственно склонил голову. Я, поднявшись, ответил тем же.

— Господин Амар-ай-Шрус? Рад, что вы выкроили для меня время.

— Ну, что вы, как можно заставлять занятого человека ждать, — тонко улыбнулся он.

Это действительно был довольно обаятельный, открытый и дружелюбный человек. Смотрел проницательно, но не зло. В свои семьдесят восемь он выглядел едва ли на сорок; эдакий благопристойный интеллигентный господин средних лет, с первой благородной сединой на висках. Эмоционально на первый взгляд полностью соответствовал облику: любопытство, лёгкое нетерпение оторванного от дел человека, дружелюбие.

Не люблю Иллюзионистов.

— Вы догадываетесь, что могло меня к вам привести? — осторожно начал я.

— Помилуйте, понятия не имею! Вариантов масса. Может быть, вы вообще хотите меня нанять, — он обаятельно улыбнулся, но несколько скис, не получив привычной реакции в виде ответного расположения. Похоже, он если и общался прежде с Разрушителями, то крайне мало.

— Меня интересует одна из ваших учениц. Точнее — ваше мнение о ней как наставника, занимавшегося долгое время её воспитанием. Лейла Шаль-ай-Грас.

— А что с ней? — очень натуралистично удивился он. Я бы даже поверил.

— Вы не читаете газет?

— Не имею такой привычки, — пожал плечами мужчина. — В них пишут мало интересного и много неприятного. Предпочитаю «Магического вестника», там попадаются интересные статьи по специальности. Ну, и головоломки на последней странице отменные, — он улыбнулся и махнул рукой. — Но я увлёкся. Так что случилось с малышкой Лейлой, и почему она могла попасть в газеты? — посерьёзнел он.

— Она замешана в убийстве Дайрона Тай-ай-Арселя, дора Керца.

— Пресветлая Инина! — ахнул он, всплеснув руками. — Как такое могло случиться?

— Это долгая история, и я бы не хотел отвлекать вас. Я просто хотел поинтересоваться вашим мнением о ней. Как о маге и о человеке.

— Я думаю, Пир… То есть, Пирлан Мерт-ай-Таллер мог бы ответить на ваши вопросы подробнее, он всё-таки её кровник, — нахмурился Юнус.

— Я уже спрашивал его, и остальных кровников госпожи магистра. Но их отношение может быть предвзятым.

— Да-да, я вас понимаю, сложно говорить плохое про друзей, — закивал он, потирая подбородок в задумчивости.

— А вы можете рассказать про неё что-то плохое? — я вопросительно вскинул брови. — До сих пор слышал только хорошее, удивите меня.

— Понимаете, у каждого человека есть психологическая грань, которую он не может переступить. Иллюзионисты, при всех наших талантах, не исключение. Эта грань называется «моральные принципы». Так вот, у Лейлы эта грань… довольно размыта.

— Она беспринципная? — прищурился я.

— Не стал бы это так называть, — поморщился Владыка Иллюзий. — Просто есть обстоятельства, в которых она способна совершить что угодно.

— Я всегда полагал, что такая фраза применима ко всем разумным существам.

— В той или иной мере. Например, возьмём убийство. Кто-то способен на него только в состоянии аффекта, или самозащиты, кто-то вообще не способен ни при каких обстоятельствах, а кто-то, наоборот, невысоко ценит чужую жизнь. Лейла не то чтобы относится к последней категории; скорее, она сможет пойти на убийство во имя каких-то весомых причин. Ради чего-то, что важно лично для неё. До определённой поры это не столь уж плохое качество; взять, например, солдата, выполняющего свой долг. Он убивает не всегда в порядке самозащиты, но во имя цели — за свою страну, за свой долг, или вовсе за деньги. Но в мирной жизни это порой приводит к печальным последствиям. Возвращаясь собственно к Лейле, она очень талантливая девочка, я бы даже сказал, исключительно талантливая. Но своевольная и упрямая — она ведь отказалась вступить в Дом Иллюзий. Не признаёт над собой никакой власти и авторитетов, хотя к чужому аргументированному мнению прислушаться может. Приютские дети почти всегда довольно проблемные, и их тоже можно понять; Шаль-ай-Грас не исключение. В большинстве случаев она очень милая и добрая девушка, но бывают порой случаи, когда проскальзывает что-то… эдакое. Например, показателен случай, когда в неё был влюблён некий юноша из очень приличной семьи. Дело уверенно шло к свадьбе, когда вдруг выяснилось, что основная причина её интереса — деньги. С вашего позволения, я не буду называть имён, потому что дело конфиденциальное, а мне пришлось буквально вытаскивать своего ученика из петли.