Московия - Сигизмунд Герберштейн
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В Литовском княжестве и принадлежащих ему землях три епископства римского исповедания, а именно: Виленское, Жемайтийское и Киевское. Русские же епископства в королевстве Польском и Литве с входящими в их состав княжествами следующие: Виленское, где ныне пребывает архиепископ, Полоцкое, Владимирское, Луцкое, Пинское, Холмское и Перемышльское. Промысел литовцев составляют имеющиеся у них в изобилии мед, воск, поташ, смола и хлеб. Все это в больших количествах вывозится ими в Гданьск, а оттуда в Голландию, где продается и обменивается на соль.
В изобилии Литва поставляет также смолу, доски и лес для постройки судов и других сооружений, а также хлеб. Соли у нее нет, и она покупает ее в Британии. Когда Христиерн был изгнан из Датского королевства, а на море бесчинствовали пираты, соль привозили не из Британии, а из Руссии; и теперь еще у литовцев в употреблении таковая. В наше время у литовцев особенно знамениты были воинской славой два мужа: Константин, князь Острожский, который хотя и был однажды разбит и пленен московитами, но и до, и после того бывал весьма удачлив, одержав не одну победу над московитами, турками и татарами. Мне не посчастливилось повидать его, несмотря на то, что я часто бывал в Литве, когда он был еще жив; и князь Михаил Глинский.
Константин множество раз разбивал татар; при этом он не выступал им навстречу, когда они ватагой шли грабить, а преследовал обремененных добычей. Когда они добирались до места, в котором, как они полагали, можно, ничего не опасаясь за дальностью расстояния, перевести дух и отдохнуть, — а это место бывало ему известно, — он решал напасть на них и приказывал своим воинам заготовить для себя пищу этой ночью, ибо на следующую он не позволит им разводить больших огней. Итак, проведя в пути весь следующий день, Константин, когда татары, не видя ночью никаких огней и полагая, что враги или повернули назад или разошлись, отпускали лошадей пастись, резали скот и пировали, а затем предавались сну, с первыми лучами солнца нападал на них и учинял им полный разгром.
Князь же Михаил Глинский еще юношей отправился в Германию, проявил храбрость на службе у Альберта, герцога саксонского, который вел в то время войну во Фрисландии, и, пройдя все ступени воинской службы, стяжал себе славное имя. Воспитанный в немецких обычаях, он вернулся на родину, где пользовался большим влиянием и занимал высшие должности при короле Александре, так что тот все сложные дела решал по его мнению и усмотрению. Случилось, однако, что у него вышла из-за короля ссора с Иоанном Заберезинским, воеводой трокайским. В конце концов дело это было улажено, и при жизни короля между ними был мир, но по смерти короля Иоанн затаил в глубине души ненависть, так как из-за Глинского лишился воеводства.
Тогда некие завистники обнесли перед наследовавшим Александру королем Сигизмундом как самого Глинского, так и его приверженцев и друзей в преступном стремлении к власти, называя его изменником отечества. Не вынеся такой обиды, князь Михаил часто обращался к королю с просьбами разобрать дело между ним и обвинителем Заберезинским на общем суде, который, по его словам, мог бы снять с него столь тяжкое обвинение. Так как король не уважил его просьб, то Глинский отправился в Венгрию к брату короля Владиславу. Добившись того, что Владислав отправил к брату послов с грамотой, в которой советовал королю разобрать дело Глинского, испробовав все средства, Михаил все же не смог убедить короля рассмотреть свое дело. Возмущенный этим, он сказал королю, что совершит такой поступок, о котором со временем пожалеет и он, и сам король. Но и эти слова были сказаны попусту на ветер.
Вернувшись в гневе домой, он послал одного из своих приближенных, верного человека с письмом к московскому государю. Он писал, что просит сопроводительной охранной грамоты о том, что государь данной на сей случай грамотой с присовокуплением клятвы предоставит ему в Московии в полную и свободную собственность все, что необходимо для жизни, и если это доставит ему выгоду и почет у государя, то он готов передаться ему с крепостями, какими владеет в Литве, и другими, какие он займет силой или уговорит сдаться.
Московит, которому были известны доблесть и искусство этого мужа, чрезвычайно обрадовался такому известию, и грамота, составленная как нельзя лучше, с подтверждением клятвы, была отправлена. Устроив таким образом, как хотел, дела с московитом, Михаил, горя жаждой мщения, собрал своих братьев и друзей, сообщил им о своем намерении и назначил, против кого из друзей Иоанна Заберезинского, находившегося тогда в своем имении около Гродно, чтобы убить их, должен выступить каждый. В этом имении мне пришлось однажды переночевать.
Расположив вокруг дома караулы, чтобы тот не смог ускользнуть, он подослал в дом убийцу, одного магометанина, который, взломав двери в его покоях, напал на спящего Заберезинского в его постели и отрубил ему голову. Друзья же его ничего не исполнили.
Михаил двинулся с войском к крепости Минску — я проезжал мимо него, — пытаясь занять его силой или побудить к сдаче; но обманувшись относительно взятия Минска, он двинулся затем на другие крепости и города. Меж тем, узнав, что на него идут войска короля и понимая, что его силы далеко не равны им, он оставил осаду крепостей и направился в Москву, где с почетом был принят государем, ибо тот знал, что в Литве нет равного Глинскому.
Поэтому у московита появилась твердая надежда занять всю Литву, пользуясь советом, содействием и искусством Михаила, и эти надежды его не совсем обманули. Ведь по совещании с Глинским он снова осадил знаменитое литовское княжество Смоленск и взял его скорее благодаря искусству этого мужа, чем своим войскам. Михаил одним своим присутствием отнял у воинов, которые обороняли крепость и хорошо знали князя Михаила, всякую надежду защитить город, и запугиванием и посулами сумел договориться с ними, чтобы они сдали крепость.
Михаил добивался этого с тем большими смелостью и усердием, что Василий обещал уступить ему навсегда в наследственное владение крепость с прилегающей областью, если Михаилу удастся каким
