Аллигат 2 (СИ) - Штиль Жанна

— Вы не очень испугались, дорогая? — прижал к себе Уайт вздрагивающую Ольгу.

— Чуть-чуть, — промямлила она, пряча пылающее лицо на его груди. Посмотреть на викария, в его полные сочувствия глаза она не осмелилась.

Дальше всё прошло как во сне: обратное шествие по подземному коридору, церковь, заполняющаяся прихожанами, выход.

Солнце ослепило. Ольга закрыла глаза и вдохнула прогретый воздух полной грудью. В голове слышался гул. Очнулась она у экипажа. Уайт продолжал держать её под руку, вопросительно глядя в лицо.

— Вам, в самом деле, нездоровится?

Ольга окатила его ледяным взором и без его помощи села в экипаж. Обессилено привалилась к спинке сиденья. Чтобы она… ещё… хотя бы раз… Сума под бёдрами, зажатая кринолином, напомнила о себе неудобством — женщина заёрзала.

Заметив её движение, Уайт сказал:

— Можете снять, — и отвернулся.

Ольга долго копошилась и тяжело вздыхала. Запоздавший страх, смешанный с торжеством, сковал руки: юбки выскальзывали из одеревеневших пальцев, завязки путались. Корсет мешал, кринолин раздражал. Викторианская мода вызывала отвращение.

Она положила суму рядом с мужчиной и удивилась тому, с какой небрежностью он вытряхнул из неё на сиденье небольшую потрёпанную книжку.

Молитвенник? — удивилась Ольга. В доме миссис Фармер она видела похожий в дешёвом тряпичном переплёте.

Уайт подхватил молитвенник и отбросил в угол сиденья. Заметив удивлённый взгляд онемевшей спутницы, пояснил:

— Кто-то из прихожан забыл его на скамье, — и довольным тоном произнёс: — Что ж, испытание вы прошли, ma chère (фр., моя дорогая).

Он проверял меня! — дошло до Ольги. У неё не было слов. Она кусала губы, сдерживая себя от желания вцепиться в самодовольное лицо жулика, расцарапать его или дать мужчине пощёчину. Он заставил её испытать страх, стыд, унижение! Он потешался над ней! Хорошо, что «подопытным» предметом стал молитвенник, а не булыжник, подвернувшийся под ноги в склепе.

— Не сердитесь, — сказал Уайт, остро почувствовав её настроение. — Я должен был удостовериться в вашем умении владеть собой. Вынужден признать — вы превзошли самые смелые мои ожидания. Теперь к делу.

Он медлил.

Ольга молчала. Она не видела смысла в том, чтобы требовать от мужчины объяснений или упрекать его в непорядочности. Чем она лучше его? Она попросила у него помощи. Он нужен ей. Взаимовыгодные отношения строятся на ответном использовании одного другим.

Экипаж остановился у дома Сондры Макинтайр.

Убедившись, что леди в состоянии его выслушать, Уайт сообщил:

— Завтра я заеду за вами в девять утра. Будьте готовы. Поедем в Бриксворт. Поездом. Вернёмся вечером.

— Дело снова будет происходить в церкви? — уточнила Ольга обыденно. — Не желаете посвятить меня в детали?

— Указания будете получать шаг за шагом перед каждым действом, как и в этот раз.

— Указания? — выгнула она бровь. — Я бы предпочла видеть полную картину прес… эмм… предстоящего общественно опасного деяния.

Под кожей щёк Уайта заходили желваки. Он недовольно сощурился и переспросил:

— Опасного деяния? — помог леди выйти из экипажа и задержал её руку в своей. — Мне, как и вам, ещё рано болтаться на виселице. Ваше участие вслепую оправдало себя. Теперь вы знаете, чего от себя ждать.

— Надеюсь, вы всё предусмотрели и ваш план безупречен, — подавила вздох Ольга. — Мне всего лишь хотелось просчитать вероятность успеха.

— Доверьтесь моему опыту, ma chère, — мужчина приподнял котелок в знак прощания. — Не бойтесь, мисс Табби. Я всё продумал.

Легко сказать, — расстроилась Ольга. Роль марионетки её не устраивала, но ничего не поделаешь, придётся потерпеть. Отступать поздно. Сделав несколько шагов в сторону калитки, обернулась:

— И ещё... больше не присылайте мне цветы, — и, отвернувшись, неслышно добавила: — От вас одни неприятности.

Она не оглянулась на понукание кучера и не посмотрела вслед удалявшемуся экипажу. Ольга смотрела вперёд, где на крыльце сидел рыжий кот, яркий, как майское солнышко.

Она устало села на его стул и взяла великана на руки:

— Мистер Дух, почему мы не можем жить так, как нам хочется? — гладила его шелковистую шерсть. — Не можем всегда поступать честно, не ходить по лезвию бритвы. Не можем любить, кого хотим, и рассчитывать на взаимность. Знаете, я бы очень хотела вернуться домой. Нет, не в поместье Фалметт, где чужая вздорная женщина указывает мне, что и как делать. Хочу вернуться туда, где всё ясно и просто. Хочу туда, — ткнула она пальцем в небо.

Кот заурчал и, вздумав перевернуться на спину, заскользил вниз по гладкой ткани платья с колен постоялицы, как с горки.

Придержав его от падения, Ольга рассмеялась:

— Какой же вы неуклюжий, Мистер Шуг, — на что тот недовольно задёргал хвостом. Женщина старательно пригладила на нём длинную взлохмаченную шерсть: — Красивый неваляшка, — сделала комплимент, разыскивая ключи в ридикюле.

Дверь в гостиную была закрыта и Ольга без задержек прошла в свою комнату. Время близилось к ленчу, значит, скоро придёт Эшли.

Она стояла у окна и жевала печенье, когда крупное красное пятно, движущееся под окном, привлекло её внимание. Ольга уставилась на посыльного с большим букетом цветов. С участившимся дыханием наблюдала, куда он свернёт.

— Нет, нет, только не сюда! — сорвалась она с места, когда парень взялся за кованую ручку их калитки.

Открыв дверь в коридор, леди остановилась и прислонилась к дверному косяку. Закрыла глаза — кружилась голова.

Громкий стук во входную дверь застал её на площадке между этажами. Не успела.

Дверь открыла Гризель. Сондра, опёршись на трость, стояла в ожидании у распахнутых створок в гостиную.

— Для миссис Сондры Макинтайр, — зычно сообщил посыльный, вручая прислуге букет алых роз.

Гризель захлопнула дверь и повернулась к хозяйке.

— Карточку, — нетерпеливо тыкала та пальцем в цветы.

Служанка осторожно перебирала бутоны:

— Так нет её.

— Как… нет? Дай сюда, — раздражённо гаркнула генеральша, забирая розы. Перевернув букет, безжалостно затрясла: — Они для меня? — косилась на постоялицу, застывшую на верхней ступеньке лестницы. — Ты верно расслышала?

— Вы сами слышали, — поджала губы Гризель. — Вазу нести?

Ольга, вспомнив имя тайного воздыхателя миссис Макинтайр, в адрес которого «ушли» ландыши и шоколадные конфеты, подсказала:

— Наверное, от мистера Чапмана, — после чего удостоилась мрачного взора Сондры.

— Поставь в вазу, — всучила генеральша цветы прислуге и, стуча тростью, скрылась в гостиной. Хлопнула дверью.

— Хозяйка не в духе, — тихо сказала Ольга, следуя за Гризелью в кухню, из которой вкусно пахло жареным мясом. — Что-то случилось? — поинтересовалась она, сглотнув набежавшую слюну. Обычно Сондра закрывалась в гостиной, когда была в дурном настроении.

— Не знаю, — пожала плечами женщина. — Скоро ленч. Поест — сразу подобреет. Сегодня её любимая запечённая утка с соусом из крыжовника. И велела принести из подвала бутылку джина.

— А этот… мистер Чапман. У них с хозяйкой отношения? — осторожно поинтересовалась Ольга.

Гризель задумчиво посмотрела на неё и потёрла подбородок:

— Да кто ж их поймёт? Но цветы не от него. Он уже дня четыре как уехал к сыну в Бексли.

Ольга не сдержалась от улыбки: неужели это проделки её французского «мужа»?

Выходит, Эшли продолжает наушничать? — озадаченно вздохнула она.

[1] Кринолин. Французское слово «кринолин» образовано от двух корней — «crin» (конский волос), восходящего к латинскому «crinus», и «lin» (плотный лён), от латинского «linum». Первоначально, в XVIII веке, кринолином называли специальную ткань для пошива жёстких нижних юбок с таким же названием, изготовленную из конского волоса в переплетении с льняной или хлопковой нитью.

Глава 40

Ольга спала, когда в комнату осторожно вошла Эшли.