Сирахама - Артур Прядильщик

— Да, именно так и сказала! Старейший, какую решительную ученицу мы вырастили!

— Хо! Надо будет что-то с этим сделать… потом… Зацените тему, детишки: это теперь проблема не моего кукольного театра, а ее будущего мужа! Хо-хо-хо!

— Нет…человека… проблемы… тоже… нет.

— Хо-хо-хо, Сигурэ, ты, как всегда, радикальна!

— Да-да, Старейший. Таки страшно подумать, чему наша Сигурэ научит Мисаки-тян! На мой взгляд — это самый странный способ войти в чужой гарем! Да-с… И не надо тут предметами кидаться Сигурэ-доно! Это таки нарушение техники безопасности!

— Кэнсей, в отношениях моего ученика и прекрасного мастера оружия ты, по-моему, немного неправильно расставил роли «злодей» и «жертва».

— Акисамэ… дам поточить… пару ножичков.

— Хо-хо-хо! Ну чем не театр! «Это просто праздник какой-то», хо-хо-хо!

— Ой… тогда ему ни в коем случае нельзя на вас жениться! — Мгновенно сделала вывод Мураcаки, отступив на шаг. Лин предупреждающе кашлянула, так как Миу подпустила капельку «жажды крови» в эмоции.

— Я рада, что в семье Асамия еще остались благоразумные люди, понимающие это. — Ласково улыбнулась Миу.

Яйой недоуменно посмотрела на Миу, потом — на меня:

— Сирахама-сан! Какие страсти творятся в вашем… хозяйстве. — Издевка была, но запрятана была настолько глубоко, что почувствовать ее, пожалуй, мог только я один.

— Обычный тренировочный процесс, Инузука-сан. — Заметила Ренка. — Обычный тренировочный процесс. Предлагаю совершить еще один заход по горкам…

— Угу. — Кивнула Мисаки, отставляя пустой бокал. — Кенчи-сама так и не успел продемонстрировать нам обещанную «удаль и силушку молодецкую»!

— «Обычный тренировочный процесс», да? — Вздернула бровь Яйой и теперь в ее эмоциях усилилось веселье. — «Кенчи-сама»… Пожалуй, я тоже покатаюсь на горках, раз это так помогает тренировочному процессу…

Домой поехали на такси. В субботу можно было бы и на метро добраться, но после аквапарка и кусочка лета совсем не хотелось под моросящий дождь и холодный пронизывающий ветер со стороны Залива. А хотелось доставки под самые двери… в идеале — сразу в кроватку.

В салоне автомобиля девушки меня облепили… причем, все. То есть, от Миу это было ожидаемо (она завладела правой рукой). От Ренки — тем более (завладела левой). Но когда и Мисаки не пожелала сидеть рядом с водителем, а залезла на заднее сидение и плюхнулась мне на колени…

Представьте себе картину… да-да… руки надежно заблокированы, а на коленях елозит эта ящерка, на которую я любовался всего полчаса назад, стравливая между собой две армии — «здоровые реакции мужского организма в вопросах размножения» и «морально-этические аспекты близкородственных браков».

Таксист — хладнокровный индус — посмотрев в зеркало заднего вида, все-таки не выдержал и вывалился из нирваны, округлил глаза, сбросил скорость и поехал медленно-медленно… Наверно, рассчитывает на утроенные чаевые.

Закрыв глаза, я провалился в медитацию.

— Хитрец, — шепнула Ренка.

Правда, растормошить меня девушки не пытались… во-первых, медитация — это серьезно, во-вторых, похоже, их и самих разморило в теплом салоне.

— Ученичек-ля! Ты мне так сцепление спалишь! — Меня накрыло жаждой крови, я тут же отпустил сцепление (а грузовик сзади чуть вильнул — водителю, видимо, тоже досталось от Сакаки). — Кенчи! Вот насколько у тебя появились успехи в боевых искусствах, настолько же ты ламер в вождении мотоцикла! Может, ну его, а?

Этим вопросом Сакаки терроризировал меня постоянно. Не то, чтоб ему было скучно возиться с «ламером», но, по его словам, это являлось «необходимым элементом психологического давления в рамках тренировочного процесса»… И я даже знал автора этой монументальной формулировки.

— Ни-ни-ни… учиться и еще раз учиться!

Сакаки притворно вздохнул.

— У того магазина тормозни…

Я притормозил у продуктового магазина.

— Балда! — По шлему тут же шлепнула ладонь. — Поворотник за тебя кто будет включать? Дедушка Фуриндзи?

Сакаки слез с пассажирского места, бросил мне свой шлем и, буркнув «Жди!», направился в магазин. Через минуту «мастер сотого дана» появился с небольшим пакетом, в котором что-то многообещающе позвякивало.

— Смотри сюда… Обходить препятствие и обгонять надо без сбрасывания скорости. Едешь-едешь и — вжик! — обходишь. Это ж не машина-четыре-колеса, это — мо-то-цикл! Чуть тормознешь — сядешь на чужой капот — сзади не увидят, что ты притормаживаешь. Особенно ночью — «стоп»-то сзади у тебя только один — по нему водитель расстояние до тебя не определит. Или полетишь дальше отдельно от мотоцикла. Напротив, если резко ускоришься — создашь опасную ситуацию… а ты на дороге не один, прикинь!

Пшыкнула открываемая банка…

— Сакаки-сэнсэй, только не говорите мне, что…

— А что такого! Ты за рулем, а я — пассажир. Давно мечтал! Попадешь в ДТП — затащу в Редзинпаку и отдам на съедение злому Старейшему… он, в последнее время любит по додзё в твоем глупом новогоднем подарке расхаживать. Плетку, кстати, он у Сигурэ другую взял вместо той, бутафорской. Nagayka. Будет рад новому актеру кукольного театра. Ты чем думал, когда ему такой подарок делал, а? Салабон!

Обратный путь в семьдесят пять километров по высокоскоростным трассам и по узеньким улочкам я попытался проделать очень-очень-очень осторожно… Что-то заставляло со всей серьезностью отнестись к угрозе Сакаки сделать из меня Буратино и отдать новоиспеченному Карабасу-Барабасу.

— Шакти-сама, мы договорились? — Напряженно улыбнулся Асамия Орочи.

Разговор происходил в одной из двадцати закрытых лож вокруг Арены. До начала поединка оставалось минут десять-пятнадцать. В огромном зале уже собирались зрители, стоял гул разговоров, звучала «фоновая» музыка… кажется, радио «Счастливчик».

— Это Арена, Асамия-джи. — Ласково пропела собеседница.

Смуглокожая и очень красивая женщина сделала плавный жест рукой в сторону, звякнув многочисленными браслетами. Глава клана Асамия судорожно выдохнул — настолько этот жест был… чарующим и чувственным.

— Да-да, я понимаю, Шакти-сама!

— На Арена мой ученица постараться убить его, да. Но убить ли получиться? Понимать, Асамия-джи, да?

Орочи с готовностью кивнул — это было даже больше, чем то, на что он рассчитывал. И осторожно предложенные деньги (огромная сумма!) были вежливо, но твердо отвергнуты: «Это Арена, Асамия-джи!»

Асамия по-европейски приложился к смуглой ручке, разрисованной каким-то рисунком и несущей тонкий цветочный аромат, а после — почтительно поклонился и вышел из ложи.

Шакти Рахманн посмотрела в сторону пустой пока Арены и усмехнулась.

— Учитель? — Послышалось из-за спины.

— Ты все слышала, Лин. — Безо всякого акцента ответила Шакти. — Нас, видимо, спутали с Гасящими. Все остается по-прежнему. Это — Арена. Это мир боевых искусств… — Она покачала головой и с усмешкой повторила. — Надо же — спутать нас с нашими врагами, Гасящими! Вырвать бы ему сердце за такое, но уж очень у него дочурка миленькая… И как у такой змеи подколодной могло вырасти… такое чудо расчудесное? И реформы в клане уже сколько лет продавливает… Удивительно! Вот, что значит политика! — Шакти встрепенулась. — Ты должна убить своего противника!

— Убить или постараться убить, учитель? — Улыбнулась Лин.

— Умница. Хороший вопрос. Постараться. Я абы кому цветы не дарю.

Лин сложила ладони перед лицом, поклонилась и вышла, направляясь к раздевалке Красного сектора Арены.

В немаленьком зале было тесно. Как шепнул Ниидзима, в зале сейчас находилось порядка полутора тысяч человек, а веб-трансляцию сейчас смотрело примерно полтора миллиона по всему миру. И сколько-то там еще просмотрит завтра!

— Ты уж постарайся не сразу сливать бой, Сирахама! И не умирай сразу… я тут на тебя пару иен поставил.

— Нищеброд! Мог бы и больше поставить…

— Ты не настолько надежен, чтобы я рисковал своими деньгами по-крупному.

Освещенная клетка в темном зале Арены казалась висящей в пустоте. Четыре огромных телевизионных экрана показывали лицо человека, который находился сейчас внутри этой клетки. Конферансье — подтянутый джентльмен, состоящий из фрака с бабочкой, крючковатого носа на худощавом породистом лице и седой роскошной гривы — говорил, картинно отставив руку с микрофоном:

— Дамы и господа! — Глубокий хорошо поставленный голос опытного шоумена легко заводил публику. — Мы знаем, зачем собрались в этом зале! Сегодня, двадцать первого января — прекрасный субботний вечер для смертельного поединка! Сегодня отличный день, чтобы вновь ощутить дух боевых искусств! Узреть мастерство настоящих воинов! Почувствовать силу рискующих жизнью людей! Вновь встретить грудью будоражащий ураган мощи и напора воинского искусства! Встречайте! Люди, которые посвятили боевым искусствам всю свою жизнь… которые сейчас являются носителями воли боевых искусств… которые сойдутся сегодня в смертельном поединке! Те, кто рискует! Те, кто бьется! — Пауза, чтобы переждать овации. — Дамы и господа! Встречайте! Встречайте же!