Случайный рыцарь - Николь Сноу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ох, Дрейк. Черт, твою мать!
Я сейчас кончу!
Мои внутренние мышцы начинают быстро сжиматься вокруг его горячего ствола, и безумная волна жара медленно катится снизу вверх по всему телу. А потом он прикусывает кожу зубами, достаточно сильно, чтобы осталась отметина. И я кончаю так громко и ярко, что искры сыплются из глаз.
Просто разноцветные звездочки на ослепительно белом поле раскаленного экстаза.
Он глубоко во мне, изливает на меня всю свою силу, вколачивает себя безумным движением поршня, пока его рык дрожью прокатывается по моей коже.
Его оргазм такой мощный и внезапный, что, кажется, от него меня уносит второй раз, волна за волной, заставляя гортанно кричать от сладкого освобождения.
Я цепляюсь за мысль, что должна удержаться, не утонуть, не позволить этому обрушившемуся девятому валу уничтожить меня, пока член Дрейка пульсирует, а сам он хрипит от удовольствия, будучи не в силах остановиться, пока не иссякнет полностью.
Ад и все его грешники!
Мои ногти впиваются в мышцы его спины, когда меня несет цунами по имени Дрейк Ларкин, бог секса.
– Дрейк! – Я снова выкрикиваю его имя, кончая, захлебываясь безудержным удовольствием, от которого вот-вот потеряю сознание. Взлетаю высоко-высоко и мягко скольжу вниз, мягко, как перышко, и тягуче, как патока, а потом чувствую его губы, яростно терзающие мои. И отвечаю с той же страстью.
Позже я думаю, что этот дикий, злой, почти на грани боли поцелуй – наша попытка вернуться на грешную землю. Попытка убедить себя, что, черт, ну не может всего лишь секс быть настолько хорош.
За ночь мы повторяем это трижды.
И даже когда все кончено и каждая мышца моего тела ноет и тянет, обещая отомстить завтра болью, я не знаю, к чему это приведет. Или во что превратится. Сегодня я принадлежу Дрейку, и я счастлива.
Сегодня мы действительно муж и жена.
А завтра? А через месяц? Должны ли мы будем сделать это в последний день, когда истекут отпущенные нам шесть месяцев?
Не могу вообразить, кем бы мы стали друг для друга, если бы не дедушкино завещание, или мои безумные родители, или «Юпитер Ойл». Они связали нас.
Ладно, признаю, возможно, во мне сейчас говорят бурлящие в крови гормоны.
Это не меняет того факта, что я боюсь.
Я так напугана, что никогда не захочу, чтобы Дрейк Ларкин вдруг оказался где-то, но не здесь. Не рядом со мной, обнимающий своими огромными руками. Слишком прекрасная и живая иллюзия, чтобы оказаться всего лишь сном.
* * *
Утром я расплачиваюсь за все.
Никогда в жизни у меня не болели так ноги, даже когда я сдавала кросс по пересеченной местности или ездила верхом на Эдисоне в течение нескольких часов, когда была маленькой девочкой.
Но и утром Дрейк не оставляет в покое. Он снова берет меня, наклонив над кроватью, сотрясая бедную старую мебель так, что она чуть не разваливается.
Он называет это «утренний трах», по его словам – самый сладкий.
И, кажется, я начинаю верить.
Потому что когда я только прогнулась и позволила ему снова наполнить меня, я подумала, что сойду с ума от боли в бедрах.
Но! Сюрприз! Все прошло к тому времени, когда мы закончили. Он, изрыгающий проклятия сквозь зубы, его обжигающе горячая ладонь на моей заднице и жалящий смесью боли и острого удовольствия укус, прямо перед тем, как я улетела второй раз за утро. Мне понадобится ручка и бумага, чтобы сосчитать, сколько раз мы делали это за последние двадцать четыре часа. Приятные воспоминания. Особенно когда я смотрю на мужчину. Вот как сейчас. Он уже на улице, снова чем-то занят. Наблюдаю за ним через кухонное окно.
Мой телефон разрывается трелью, пугая, но я продолжаю следить за Дрейком, когда иду к стойке, чтобы достать мобильный.
Номер кажется знакомым, поэтому нажимаю на значок ответа.
– Алло?
– Привет, Аннабель? Это Энджи Уолкер, сестра Дрейка Ларкина… ты звонила вчера и оставила сообщение.
– Да, это Белла. И да, я звонила. Я внучка Джона Рида. Хотела проверить. Дрейк уже перезвонил тебе? – Я задерживаю дыхание в ожидании ответа и возвращаюсь к окну, чтобы наблюдать за ним.
– Нет, увы, к сожалению. – Она делает паузу перед тем, как продолжить. – Честно говоря, не уверена, что Дрейк это сделает. Он гордый человек, и то, как мы расстались после смерти отца… Это было ужасно. Я должна сделать первый шаг, иногда Дрейк бывает упертым.
Киваю, хотя знаю, что она меня не видит.
– Я в этом уже убедилась.
Еще одна пауза. Потом она говорит:
– У меня необычная просьба.
– Какая именно?
– Ну, завтра у детей начинаются весенние каникулы, так что у меня будет неделя отпуска, и, ну… до Далласа всего три часа езды или что-то около этого от Кинсливилля через границу штата. Я хотела спросить, если бы мы вдруг приехали в…
– Пожалуйста! – Я ловлю себя на том, что практически кричу. – Пожалуйста, Энджи. Приезжайте к нам.
Я улыбаюсь. Дрейк будет рад их видеть.
– О, ты уверена, что все в порядке? В статье, которую я прочитала, сказано, что он был наемным работником, типа помощника? Или компаньона?
– Все верно. Он жил здесь с моим дедом последние четыре года. – Я оглядываю кухню. – Помогал по хозяйству на ранчо и заботился о Джоне, когда тот заболел.
Еще одна долгая пауза.
– В самом деле?
На сердце становится тепло.
– Да, и он справился на отлично. Я так благодарна ему за все, что он сделал, Энджи, я даже не могу тебе сказать…
Дрейк оглядывается через плечо, видит меня и машет рукой. Не желая, чтобы он знал, с кем я разговариваю, я машу в ответ, а затем отворачиваюсь, понижая голос.
– Так когда нам ожидать вас? Тут полно места для детей.
– Не хотела навязываться. Остановимся в отеле в городе, просто подумала, что мы сможем навестить его.
– Разумеется. И подумай еще раз, где вы остановитесь. У нас тут огромный старый фермерский дом. Я обожала его, когда была маленькой девочкой, и держу пари, что твоим детям он тоже понравится. Когда вы приедете?
– Думаю, через несколько дней, нормально?
– Отлично! Я не скажу ни слова Дрейку, но, пожалуйста, Энджи, пока не бронируй номер в отеле. Заезжайте сперва к нам. Здесь редко бывает много людей, так что можно не переживать на этот счет.
– Хорошо, и спасибо, что позвонила. –
