Яблоня - Philo

Профессор Макгонагалл вернулась к учительскому столу. Дамблдор ждал ее.

— Играют в молчанку, — фыркнула женщина. — Поднимусь к ним и узнаю, что происходит.

— Я с вами, — вызвался Дамблдор.

Минерва удивленно изогнула бровь, но в целом выглядела довольной.

Минуту спустя они вышли из камина в гостиной Гриффиндора. Несколько учеников, рано покинувших зал, вскочили на ноги, но Дамблдор знаком велел им возвращаться к игре в плюй-камни.

— Я загляну в комнату мисс Грейнджер, — предложила Минерва.

— Я поищу мальчиков. Встретимся у них?

Спальня мисс Грейнджер не содержала никаких намеков на тему ее нынешнего местонахождения. Комнатка была чисто прибрана и изобиловала книгами и свитками.

У спальни Поттера Альбус беседовал с домовым эльфом. Добби даже директора впустил с неохотой и хорошенько отчитал Дамблдора за плохую заботу о юном волхве.

— Пусть он очень, очень силен, сэр, но все равно нуждается в советчике, а вы ему не помогаете, — строго заметил эльф.

Дамблдор внимательно смотрел, как маленькое существо кусает пальцы и морщится от боли, карая себя за дерзость. Впрочем, несмотря на самобичевание, эльфы нередко поступали так, как считали нужным. Об этом и вспомнил Альбус, спрашивая себя: неужели он и вправду пренебрег нуждами юноши? Ведь у того было столько мощи… и все же Гарри просил директора о наставничестве.

— Ты прав, Добби, — признал Дамблдор. — Пожалуйста, прекрати себя наказывать. Я сдержу слово, как только ему станет лучше.

— Добби благодарен вам, сэр, — кивнул эльф. — Я, конечно, очень рад присматривать за Гарри Поттером, но он не должен нуждаться в этом до такой степени!

Дамблдор прислушался к тихому дыханию молодого человека. Каким миниатюрным тот казался на стандартной школьной кровати! Удовлетворенный увиденным, директор выскользнул из комнаты.

— Добби, ты не видел мистера Уизли?

— Уиззи Гарри Поттера — очень плохой! — гневно объявил Добби. — Он стучал, стучал в дверь… хорошо, что Добби дал Гарри Поттеру снотворное. Добби сказал Уиззи идти и не возвращаться!

— А мистер Уизли говорил, зачем ему нужен Гарри?

— Вовсе он Уиззи не нужен! — выкрикнул Добби. — Уиззи звал госпожу Грейнджер. Как будто ее найдешь в постели Гарри Поттера! Гарри Поттеру вообще ведьмы не нравятся! — торжественно закончил эльф.

Минерва Макгонагалл судорожно закашлялась.

Дамблдор подмигнул ей.

— Все ясно, Добби. Спасибо за помощь.

— Добби вернется к Гарри Поттеру, — сообщил эльф и, поклонившись, исчез.

— Альбус, вы знали… — захихикала Минерва.

— Да! И нечего тут изображать стыдливость, — улыбнулся Дамблдор.

— Ужасно неловко, поступая на работу в школу, обнаруживать, сколько информации доступно служебному персоналу, — покраснела Минерва.

Альбус расхохотался.

— Похоже, Гарри тут ни при чем, а мистер Уизли повздорил с мисс Грейнджер. Если я правильно понял, одного из них утешает мистер Лонгботтом. Беспокоиться не о чем, Минерва, но я хотел бы знать, вернутся ли они в башню до отбоя.

— Проверим комнату Лонгботтома, раз уж мы здесь? — спросила Минерва. — У Уизли вы ведь уже побывали?

— Да. Там пусто, не считая чудовищного количества хлама. Пойдемте.

Предложение было дельным. Дамблдор удивился силе защитных чар, но сломал их и вошел внутрь. Он тотчас понял, что здесь колдовал могущественный маг. Впрочем, в комнате царила тишина, растения пышно раскинули свои листья, постель была аккуратно заправлена.

— Кресла нет, — удивилась Макгонагалл.

Дамблдор щелкнул пальцами, и в комнате появился домовой эльф.

— Минти, не могла бы ты пригласить сюда мисс Падму Патил, и поскорее?

— Да, господин директор, немедленно!

Несколько минут спустя на пороге появилась Падма — маленькая третьекурсница провела ее по лестнице.

— Господин директор! Профессор Макгонагалл! Вы хотели меня видеть?

— Мисс Патил, спасибо, что пришли так быстро. Кажется, совсем недавно вы открыли у себя доселе неизведанные таланты?

Покраснев, Падма кивнула.

— Не подскажете, что за чары применялись недавно в этой спальне?

Девушка вошла в комнату и потянула носом. Раскрыв было рот, она тут же захлопнула его.

— Итак? — произнес Дамблдор.

— Это похоже на… но разве такое возможно?.. На…

— Ну, не тяните! — нетерпеливо воскликнула Макгонагалл.

— Это напоминает…

— Аппарацию, — к неуверенному голоску Падмы присоединился мужской тенор.

Невилл стоял у двери.

— Добрый вечер всем, и простите, — промолвил он. — Кажется, мы заставили вас беспокоиться. Извините! Мы с Гермионой не успели испросить письменного разрешения отлучиться.

— Вы аппарировали из этой комнаты? — стараясь не перейти на визг, переспросила Макгонагалл. Визжать деканам не подобало.

— Да, я очень виноват, — покаялся Невилл. — Нужно обязательно проверить чары защиты. Впрочем, назад они нас не пустили, а ведь это самое главное.

В жизни всегда бывает так: ребенок, которого ты учил, становится взрослым. Сейчас происходило именно это. Впрочем, мистер Лонгботтом по-прежнему оставался студентом.

— С мисс Грейнджер все в порядке?

— Бывало и лучше, — уклончиво отозвался Невилл.

— Насколько я понял, у нее размолвка с мистером Уизли, — добавил Дамблдор.

Не зная, что именно он пропустил, Невилл просто ответил:

— Да, сэр.

— Это не повод, чтобы без спроса покидать школу, — заметила профессор Макгонагалл. — Завтра вы оба явитесь ко мне на отработку.

— Да, мэм, — спокойно кивнул Невилл.

Профессор Макгонагалл заторопилась наружу; Падма последовала за ней. Девушка робко улыбнулась Невиллу, тот ответил тем же. Дамблдор замыкал шествие.

У двери директор обернулся к Невиллу:

— Заглядывали в спасительную гавань, мистер Лонгботтом?

— Да, сэр, — ответил юноша.

Видно было, что Дамблдор умирает от любопытства и сдерживается с огромным трудом. Невилл рассмеялся:

— В Австралию, сэр.

— А-а, да… сейчас там тепло…

Невилл ухмыльнулся.

Вернувшись в кабинет, Альбус налил себе стаканчик портвейна. Огневиски — это хорошо, но иногда директору хотелось чего-нибудь помягче, выдержаннее.

Он был почти рад, что у мистера Уизли и мисс Грейнджер произошла обычная ссора: приключения ребят зачастую изобиловали опасностями, и в будущем их количество грозило лишь увеличиться. Теперешний разлад в отношениях либо сблизит молодых людей, либо отдалит еще больше, но директор знал, что капризы любви отлично помогают формировать характер. Боль — прекрасная замеска для внутренней силы, а любовь — точнее, потеря таковой, — по крайней мере, не влечет за собой телесных повреждений.