Ночной администратор - Джон Ле Карре

Громады облаков обведены золотой каймой, солнечный свет течет в самолет. Они могли бы вместе лететь в рай.

Тэбби сидит в хвосте. Фриски расположился впереди, у кабины пилотов. Двое Макдэнби в середине салона постукивают по клавишам компьютеров.

– Женщины задают слишком много вопросов, правда, Мэгс?

– Только не я, мистер Роупер. Никогда!

– Помнишь, какая у меня была наставница? Мне шестнадцать, а этой шлюхе тридцать, помнишь?

– Конечно, помню, мистер Роупер. Она преподала вам первый жизненный урок.

– Нервы, видишь ли… Девственность. – Они сидели бок о бок и могли исповедоваться, не глядя друг другу в глаза. – Не у нее, у меня. – Опять смех. – Я не знал, как к ней подступиться, и прикинулся этаким серьезным студентиком. Решил, что у нее обязательно должны быть проблемы. «Бедняжка, как же вы дошли до жизни такой?» Думал, что она расскажет мне, что у ее старого отца было только сто долларов, ее мамаша удрала с водопроводчиком, а ей, малышке, было тогда всего двенадцать. Смотрит на меня. Взгляд отнюдь не приветливый. «Как тебя зовут?» – спрашивает. Маленький стаффордширский терьер. Вислозадый. От силы пять футов. «Я Дикки», – сказал я. «Теперь слушай меня, Дикки, – это она мне, – ты можешь трахнуть мое тело, и это будет стоить тебе пятерку. Но ты не можешь трахнуть мою душу, потому что она принадлежит только мне!» Я никогда не забывал этого, а, Мэгс? Чудесная женщина! Надо было жениться на ней. Не на Мэгс. На шлюхе. – И опять подтолкнул Джонатана плечом. – Хочешь знать, в чем суть?

– Если это не государственная тайна.

– Операция «Фиговый листок». Ты фиговый листок. Соломенное чучело, как говорят немцы. Только вся штука в том, что ты даже не чучело. Тебя нет, ты не существуешь. Тем лучше. Дерек Томас, коммерсант современного типа, обычный парень, прыткий, представительный, сметливый. Хорошая репутация в торговом мире, никаких темных делишек в прошлом, положительные отзывы. Это Дикки и Дерек. Может быть, мы уже сотрудничали. Это никого не касается, кроме нас. Я иду к клоунской братии – брокерам, посредникам, сговорчивым банкирам – и говорю: «Здесь очень аппетитный кусочек. Блестящий план, быстрая прибыль, нужна поддержка, строго между нами. Тракторы, турбины, детали машин, минералы, земля, чего только нет. Представлю тебя ему позже, если будешь себя хорошо вести. Он молод, имеет связи, не спрашивай где, очень изобретателен, ориентируется в политической ситуации, умеет заводить нужные знакомства, в общем, такой шанс представляется раз в жизни. Не хочу, чтоб ты его упустил. Удвоим твои деньги максимум за четыре месяца. Будешь покупать бумагу. Если тебе не нужна бумага, не отнимай у меня времени. Мы говорим об облигациях на предъявителя, без имен, никакого беспокойства, никакой связи с другими фирмами, даже с моей. Это еще одна сделка, основанная на доверии. Я участвую, но меня нет. Компания создается в том районе земного шара, где не надо вести бухгалтерские книги, никакой связи с Британией, не наша колония, чужая похлебка. Когда дело сделано, компания перестает торговать. Закрываешь крышку, закрываешь счета, и привет, увидимся еще! Очень тесный круг, как можно меньше народу, без глупых вопросов, либо соглашаешься, либо забудем этот разговор, станешь одним из немногих». Пока все ясно?

– Они верят тебе?

Роупер засмеялся.

– Вопрос поставлен неверно! Сработает ли эта история? Сумеют ли они купить на нее своих клиентов, чтобы те сделали ставки? Придешься ли ты им по вкусу? Приятное ли у тебя лицо на обложке проспекта? Играй правильно, и тебе скажут «да».

– А что, уже есть проспект?

Роупер опять громко расхохотался.

– Этот парень хуже проклятой женщины! – удовлетворенно сказал он Мэг, подливавшей кофе. – Почему? Почему? Почему? Как? Где? Когда?

– Я никогда не была такой, мистер Роупер, – строго сказала Мэг.

– Ты, Мэгс, нет. С тобой можно в разведку идти.

– Мистер Роупер, опять шлепаете меня по заду!

– Извини, Мэгс, я, наверное, решил, что я дома. – И, обращаясь к Джонатану: – Проспекта нет. Это я в переносном смысле. К тому времени, как мы напечатаем проспект, компании уже не будет.

Роупер заканчивал инструктаж, и Джонатан слушал и отвечал, хотя им владели совсем другие мысли. Он думал о Джед, и она настолько живо представлялась ему, что даже казалось странным, почему Роупер, сидевший совсем рядом, не чувствует ее почти материального присутствия. Джонатан ощущал ее руки на своем лице и ее изучающий взгляд и задавался вопросом, что же она в нем увидела.

Джонатан вспоминал о том, как Рук и Берр наставляли его в Лондоне, и, слушая Роупера, расписывающего в красках молодого энергичного управляющего Томаса, понимал, что опять позволяет играть с собой. Когда Роупер сообщил, что Лэнгборн отправился расчищать путь, у Джонатана мелькнула идея воспользоваться этим случаем, чтобы предупредить, что Кэролайн предает шефа у него за спиной, и таким образом заслужить еще большее доверие Роупера. Однако потом он решил, что шефу это и так известно – иначе с чего бы Джед допытывалась о его грехах?

Джонатан стал размышлять, не в первый раз, о том, что оставалось для него непостижимой тайной, – о понимании Роупером добра и зла, и вспомнил слова Софи: «Самый страшный человек в мире еще и моралист, завоевывающий авторитет в собственных глазах наплевательством на свои же убеждения. Он разрушает, наживает огромные суммы и потому считает себя божеством». Ожесточаясь, она говорила парадоксами.

– Апо, конечно, узнает тебя, – говорил Роупер. – Скажите, пожалуйста, тот тип, которого он встретил на Кристалле – еще у Майстера работал, – оказывается, кореш Дикки. Не вижу тут никакой проблемы. В любом случае Апо на другой стороне.

Джонатан быстро повернулся к нему, будто что-то вспомнил.

– Я хотел спросить, что это за другая сторона? В смысле продавать-то, конечно, здорово, но кто покупатель?

Роупер притворно застонал.

– Ну и парень достался нам, Мэгс! Сомневается во мне! Ничего не упустит!

– Мистер Роупер, я ни чуточки его не виню. Когда у вас есть настроение, вы можете быть очень нечестным. Уж я-то знаю об этом! Нечестным и хитрым и очень, очень обаятельным.

Роупер задремал, за компанию задремал и Джонатан, прислушиваясь к щебету компьютеров Макдэнби на фоне рева двигателей.

Джонатан проснулся, когда Мэг принесла шампанского и бутербродов с копченой семгой.

Они еще говорили, смеялись, дремали…

Джонатан проснулся снова и увидел, что самолет делает круги над по-голландски игрушечным городом, окутанным белым туманом. В тумане мелькали вспышки, напоминавшие разряды артиллерийских орудий, – это в трубах Виллемстадского нефтеперерабатывающего завода сгорал избыточный газ.

– Я возьму твой паспорт, если не возражаешь, Томми, – тихо сказал Фриски, когда они шли по мерцающей взлетной полосе. – На время, идет? Как у тебя с наличными?

– У меня их нет, – признался Джонатан.

– Тогда хорошо. Значит, не о чем беспокоиться. Только кредитные карточки, которые дал тебе Корки, они, знаешь ли, больше для видимости. При их помощи нельзя получить слишком много удовольствия, понимаешь, что я имею в виду?

Роупер уже проскользнул через таможню и здоровался за руку с теми, кто уважал его.

Рук сидел на оранжевой скамейке, читая «Файнэншл таймс» в очках в роговой оправе, которые надевал только для дали. Команда девушек-миссионерок, возглавляемая одноногим человеком, пела «Иисусе, Ты отрада» детскими голосами.

Увидев Рука, Джонатан почти спустился с облаков на землю.

Их гостиница находилась на окраине города и представляла собой группку развернувшихся подковой краснокрыших домов с двумя пляжами и рестораном, откуда открывался вид на неспокойное ветреное море. В центральном – самом горделивом доме в анфиладе просторных комнат на верхнем этаже устроилась компания Роупера. Апартаменты шефа – с одной стороны и Дерека С. Томаса, управляющего, – с другой. В гостиной у Джонатана был балкон со столом и стульями, а на кровати в спальне могли улечься четыре человека. На столе его ждала бутылка шампанского, как у Майстера – к приезду дорогих гостей, и гроздь зеленого винограда, который уписывал Фриски, пока Джонатан располагался. В номере был телефон – не зарытый глубоко под землей! – зазвонивший, едва Джонатан распаковал вещи.

Фриски наблюдал за ним, когда он поднял трубку.

Это был Рук – он хотел говорить с Томасом.

– Томас слушает, – сказал Джонатан голосом идеального управляющего.

– Сообщение от Мэнди, она уже в пути.

– Не знаю никакой Мэнди. Кто это?

Пауза.

Рук на другом конце разыгрывает растерянность.

– Это мистер Питер Томас?

– Нет. Это Дерек. Другой Томас.

– Извините, тот, должно быть, в двадцать втором.

Джонатан повесил трубку и пробормотал: «Идиот».

Принял душ, оделся и вернулся в гостиную, где нашел Фриски, ссутулившегося в кресле над очередным порнографическим журналом.