Повести Невериона - Сэмюэл Рэй Дилэни

– Прин же видела перед собой девушку в платье из дорогой ткани, но засаленном и потрепанном, непричесанную, с узкими плечами и широкими бедрами; она бродила между лотками, продев палец в ручку кувшина, и покачивалась в такт только ей слышной мелодии. Когда раб повернул к фонтану, девушка вдруг швырнула свой кувшин наземь, и он разбился! Прин замечала ее еще несколько раз, то в одном ряду, то в другом – она шла, скрестив руки и глядя прямо перед собой. Может, музыку сочиняла, а может, выставленные товары наводили ее на какие-то свои мысли. Однажды у цветочного ларька (между лицедеями и игрушками) она чуть не налетела на великана, сморгнула удивленно, явно узнав его, и ушла прочь. Но раб больше не поминал о ней и продолжал говорить о другом. Прин на этот раз дали две черные сливы, а он даже и не заметил – и торговец, покачав головой, забрал вторую сливу назад. Они с великаном шли будто по разным рынкам в двух разных городах. Но фига, которую ей сунула та первая женщина, сразу навела Прин на мысль, что фрукты задаром здесь раздают далеко не всем.

Что же в ней такого особенного?

Да то, видимо, что ее сопровождает этот огромный раб, о котором она, видимо, чего-то не знает.

– Говоришь, твои спутники искали Горжика-Освободителя? – спросил он и впервые после перехода через мост посмотрел на Прин. – Я отведу тебя к нему, если хочешь. – И улыбнулся, тоже впервые после моста.

– Так это он твой хозяин?

– На твои вопросы ответить куда как трудно, – опять посерьезнел он.

В голове у Прин забрезжило то, о чем вы, конечно, уже догадались; у нее на это ушло больше времени не потому, что она глупей вас – просто для нее это была жизнь, а не литература, и многочисленные истории, сделавшие вас столь изощренным читателем, тогда еще не были написаны.

Они уже покинули рынок, и Прин спросила:

– Разве нам не надо обратно к мосту? Мужчины, с которыми я приехала, спрашивали об Освободителе в большом доме, в пригороде…

– Если тебе нужен Освободитель, иди со мной! – хохотнул великан.

Прин стоило труда приноровиться к его широкому шагу.

– Значит, он не живет в том доме?

– Я научился этой хитрости, служа посыльным у знатного южного вельможи, драконьего барона Альдамира. Многие любопытствуют, где можно найти Освободителя, и я предлагаю им много подобных мест. В открытые схватки со мной Высокий Двор пока не вступал, но шпионов уже подсылали. Любопытство полезней удовлетворять, чем оставлять без ответа.

– Ты на самом деле не раб, верно ведь? – Произнести это было куда легче, чем Прин казалось.

– Я поклялся не снимать железный ошейник, пока хоть один человек в Неверионе носит его.

Они повернули за угол.

– Оппозиция говорит, что я жив потому лишь, что малютка-императрица пока не принимала суровых мер. В больших городах рабов всегда было мало, а теперь еще меньше, но на дорожных, рудничных и сельских работах их до сих пор великое множество, не говоря уже о домашних рабах в поместьях аристократов. Видишь ту старую таверну внизу? В ее подвале как раз и обитает Горжик-Освободитель. – Он снова улыбался своей щербатой улыбкой. – Но прямого пути к ней, как и ко всему, что его касается, нет. Идем.

Переулок, по которому они шли, определенно вел не к таверне. Дух приключения, совсем было сникший, когда всадники бросили Прин на улице, робко поднимал голову. Прин и волновалась, и опасалась. Раньше она к приключениям не стремилась, но была к ним готова. Теперь, несмотря на дракона, она не знала, хочет ли приключений, и не была уверена, готова ли к ним.

– Сюда, девочка.

В этом дворе тоже был колодец с каменной стенкой до пояса. Великан открыл деревянную крышку; на ней болталась веревка, но ведра не было. Кусок известки, брошенный им в колодец, гулко стукнул о днище.

– Видишь? Там сухо. – Он сел на край, спустил ноги вниз. – Полезай за мной. – Он стал спускаться, и его голова пропала из глаз.

Если бы Прин читала или хотя бы слышала упомянутые прежде истории, то в этот миг непременно сбежала бы – что я настоятельно рекомендовал бы любому читателю, оказавшемуся в такой ситуации. Но это было давно, и она попросту не могла их слышать. Мнимый раб, что еще важнее, тоже не мог. Если вспомнить, то она и перед полетом не чувствовала восторга: взнуздывая своего дракона и подгоняя его к краю утеса, она испытывала только гнев и досаду.

Сердитая и раздосадованная, она перелезла через обод. В замшелую стенку колодца были вделаны ржавые скобы. Спускаясь по ним, Прин подумала мимоходом – как наверняка бы подумали на ее месте и вы: а вдруг этот человек совсем не тот, за кого себя выдает? Что, если он порежет ее на куски там, на дне? (Кое-какие истории рассказывались еще и тогда.) Последней скобы недоставало, но великан подхватил Прин, не дав упасть.

– Осторожно. Теперь сюда.

Сверху проникал солнечный свет. На мокром полу валялись битые горшки, деревяшки, кирпичи и какие-то круглые предметы, слишком гладкие для камней. За проломом в стене виднелось что-то вроде пещеры. Великан, чтобы пройти туда, скрючился в три погибели. Прин последовала за ним, держась за влажные стенки; сначала она смутно различала его впереди, потом перестала видеть что бы то ни было. Ну, если он сейчас вздумает на куски ее резать, она вылезет отсюда быстрее его. Она слышала его и свое дыхание, под ногами шуршала галька. Он споткнулся, крякнул, сказал:

– Теперь вниз.

Через пять шагов Прин, все так же на ощупь, ступила вниз. Она не поверила глазам, увидев вдали оранжевый отблеск, но пол под ногами стал ровным, и темная фигура великана замаячила впереди.

Он шел не сгибаясь, потолки здесь были высокие. Прин разглядела, как ей показалось, кучу земли, но это были наполненные чем-то мешки.

Высоко на стене горел факел. В его мерцании чудилось, что шрам на лице великана занимает всю щеку, щербатая улыбка в самый раз подошла бы лицедейской маске, призванной вселять ужас – но Прин перевела дух впервые после того, как они вошли в переулок.

В большой комнате за аркой горело уже с полдюжины факелов, позволявших видеть грязную мозаику на полу. В другую арку вошли мужчина и женщина, неся бревенчатую скамью, и водрузили ее на груду таких же скамеек. Женщина кивнула и улыбнулась спутнику Прин; это показывало, что дружба с ним, вопреки демонической маске, вполне возможна.

Соседнее