Антология «Дракула» - Нэнси Холдер

Верхушки пальм, качающиеся на ветру, издавали беспрестанный зловещий шорох. Но процессия забиралась все дальше в джунгли, деревья становились все выше, отчего вокруг вскоре установилась тишина, как очутились в огромном соборе. Кроме звука шагов, шаркающих по подлеску, который запутанной сетью расстилался под ногами, Элисон слышала только периодический стук, словно где-то трудился дятел, и крики каких-то других, незнакомых ей птиц. Время от времени на глаза девушке попадались лежащие на земле морские раковины, мерцавшие сквозь древесный и растительный мусор. Она подпрыгнула, чуть не столкнувшись с летучей мышью, но тут же поняла, что это был всего лишь большой высохший лист, застывший на заостренной ветке в ожидании падения. Девушка ударила его и, когда тот не упал, неожиданно разъярилась, принявшись молотить по нему, словно по боксерской груше. Группа остановилась, и двое африканцев направились к ней с ножами на изготовку. Находясь на грани безумия, Элисон с какой-то отрешенностью посмотрела на возможность того, что сейчас наконец запаникует, а потом застыла, взвешивая свои шансы и разрываясь между инстинктом самосохранения и верностью новым друзьям.

Прежде чем она поняла, что делает, девушка бросилась бежать. Один из подростков, похоже, попытался ее ударить — кончик ножа мелькнул перед ее носом, она не смогла бы сказать точно, понимала только, что должна действовать. Элисон мгновенно пожалела о своем поступке, ведь решение оказалось окончательным, побег не отменишь, а местных ей не обогнать. К тому же она бросила своих попутчиков, а такое, согласно ее представлениям о чести, не прощалось. Тем не менее, хотя в этом девушка была не уверена, они вполне могли воспользоваться шансом. Если европейцы еще хоть как-то соображали, то в суматохе из-за ее неожиданного рывка в джунгли должны были что-то предпринять.

Эти мысли промелькнули в голове, когда Элисон ворвалась в лесные заросли. В ее плоть впивались ветки, кора и большие зазубренные листья, но боли девушка не чувствовала. Адреналин волнами разливался по телу. Преследователей она не слышала, но это ничего не значило. Эти парни вполне могли полететь и сделать с ней что угодно.

Как только они услышали стук, подросток стал нервно озираться. Крейг понял, что Попо выдержит здесь еще максимум минут пять.

— Что такое, Попо? — спросил он его. — Что происходит?

— Мбо. — Больше африканец ничего не ответил, взгляд его метался туда-сюда. — Мбо.

Звук был тихим, пока отдаленным, но узнаваемым. Это не волны бились о берег и не падали на землю кокосы, а чья-то рука отбивала ритм по натянутой коже барабана. По парочке тамтамов, тем самым штукам, на которых играешь руками и сидишь, скрестив ноги. На самом деле Крейг понятия не имел, как они назывались. Что же касается Попо, то он уже убежал, англичанин даже не заметил, когда тот исчез. За сто баксов парень привел его сюда, а большего от него и не требовалось.

Около уха заныл москит. Крейг отмахнулся от него и пошел вперед по направлению к барабанам, двигаясь медленно и осторожно.

Он остановился, когда услышал еще один звук, доносящийся справа. Тоже стук, только более отрывистый, менее музыкальный. Чей-то топот. Крейг заметался, представив, что кто-то бежит прямо к опасности, и уже хотел метнуться вперед, наперерез беглецу, все еще скрывавшемуся за деревьями, когда увидел целое облако москитов, парящее прямо перед ним.

Они беспрестанно двигались, смещались относительно друг друга, словно колеблющиеся молекулы. На какую-то секунду Крейгу показалось, что насекомые сейчас бросятся на него, но потом они как будто почувствовали чье-то сдерживающее влияние и зависли на месте. Из-за шума, издаваемого приближающимся бегуном, англичанин не слышал их ужасающего воя, но легко его представлял.

И неизвестный появился, продрался сквозь растительность, раскинув руки, — молодая девушка, та самая, с террасы «Африка-хауса», понял Крейг, — направляясь прямо в сторону барабанов.

— Эй! Стой! — закричал он, когда москитный рой повернул свою тысячеглазую голову, следя за беглянкой.

Все облако вздрогнуло и выгнулось ей вслед. Она закричала, когда насекомые окружили ее голову: едва ли блондинка могла объявить о своем присутствии еще более вызывающе. Крейг, конечно, понятия не имел, кто или что там барабанит, и не знал, представляет ли оно угрозу, но инстинкт подсказывал самое плохое.

Девушка опережала его. Он бежал так быстро, как мог, но не мог догнать ее. Слишком много обильных ланчей в «Орле». Слишком много упаковок от фастфуда в корзине под рабочим столом. Сердце билось, стукалось о грудную клетку. Он выставил вперед руки, ухватился за ствол дерева и умудрился остановиться как раз тогда, когда англичанка вылетела на широкую росчисть. Москиты следовали за ней по пятам.

Тамбурины остались лежать у его ног, а сам барабанщик, разворачиваясь, выпрямился во весь рост — шесть футов с чем-то кожи и костей, — похожий больше на манекен для студентов-медиков. Европеец, белый, хотя возраст его было невозможно определить. Ступни и нижняя часть ног обнажены, а все остальное тело скрыто одеждой. Крейг протер глаза, которые стали вести себя довольно странно. Может, из-за жары и утомления. Из-за страха, в котором он наконец-то себе признался. Пульс бился с сумасшедшей скоростью. Одежда человека постоянно исчезала из фокуса, как изображение на стереоснимке. Возможно, что-то попало Крейгу в глаза: паутина или выделения каких-то других насекомых свисали с деревьев, затуманивая обзор. Высокий мужчина подошел ближе к Элисон, та сжалась, пытаясь не касаться его. Он уставился на нее выпуклыми глазами, говорящими о расстройстве щитовидной железы. Его плащ почти элегантно свисал с плеч, больше похожих на вешалку. Девушка закричала, и одежда зашевелилась. Элисон ударила мужчину, проделав рукой полосу в живой облегающей ткани из москитов. Какое-то время они роем кружились вокруг головы блондинки, смешавшись с облаком тех, которые прицепились к ней в лесу, прежде чем вернуться к своему хозяину.

Мужчина двигался медленно, словно нехотя. На лице с глубоко запавшими щеками и невероятно бледной кожей не отражалось никаких эмоций. Отойдя от девушки, он подобрал с земли лежащий около тамбуринов белоснежный инструмент из кости, запятнанный кровью, и, как маску, натянул его себе на голову. При движении искусственное жало примерно в фут длиной отвратительно покачивалось, а его основание — оно, похоже, было сделано из человеческой бедренной кости — покоилось у рта мужчины. Мужчина подул в него, издав низкий булькающий свист, от которого москиты немного успокоились, неспешно летая или сидя на коже хозяина. Элисон рухнула на землю в обмороке, а он принялся шумно втягивать носом воздух, склонившись над ее распростертым телом.

Крейг никак не мог решить, что же ему предпринять, когда послышался треск подлеска. Привели друзей Элисон из «Африка-хауса», связанных и ведомых тремя мрачно выглядевшими африканскими подростками, каждый из которых пробормотал нечто вроде приветствия высокому: «Мбо».

Лиф, датчанин, не реагировал на происходящее на протяжении всего пути с пляжа. Его подруга Карин дрожала от страха и продолжающегося шока; Анна просто кричала, как только к ней кто-нибудь подходил. Двое подростков схватили девушек и повалили их на землю. Они обвязали лодыжки жертв высушенными лианами, обмотав их несколько раз, затем пропустили веревку между ног в несколько слоев для надежности. Руки пленников остались свободными. Третий африканец быстро связал Лифа, так же как и остальных. Крейгу пришлось изрядно вывернуться, чтобы увидеть, куда их ведут. По склону вниз, к дальней стороне росчисти. Что скрывалось там, журналист не разглядел.

Бледный мужчина все еще осматривал Элисон, когда один из подростков вернулся и принялся связывать ее. Высокий снова сел на землю, раздвинув ноги, похожие на пару удочек, под туманным плащом, подобрал барабаны и принялся играть.

Воспользовавшись шумом, Крейг отошел от поляны в лес ярдов на двести и обогнул лагерь с другой стороны. Это отняло у него немало времени, приходилось двигаться медленно, дабы не издавать лишних звуков, но он все же туда добрался и только спустя секунду осознал то, что видит, хотя именно это и искал. Ради этого он и приехал в Африку.

Они свисали с веток дерева, как летучие мыши.

Как летучие мыши, они болтались вниз головой.

Как летучие мыши или другие несчастные создания, которых Крейг видел в музее, — со связанными лодыжками. Около тридцати человек.

Из них уже полностью выкачали кровь, тела их иссохли и походили на бомбейских уток[14], которых Крейг ради смеха вечно заказывал с карри. Пустые оболочки покачивались на ветру. Высушенные ветром бомбейские утки. Длинные волосы указывали на то, кто из жертв был женщинами, тогда как более крупные скелеты явно принадлежали мужчинам, но большинство останков уже мало чем отличались друг от друга.