Парижская жена - Пола Маклейн

— Хотелось бы сказать, что я удивлена, но это не так. Я встретила Полину на улице перед ее отъездом в Шрунс. Нагруженная свертками, она несла на плечах лыжи и хотя не сказала мне ничего определенного, но было нечто новое в тоне, с каким она говорила о вас. Какая-то уверенность в голосе, словно вы оба в ее власти.

— В ней есть сила. В этом ей не откажешь.

— По словам Зельды, когда они со Скоттом были в «Ротонде», пришла Полина и рассказала, что получила письмо от Хема. Как забавно, что он так много знает о женских духах, говорила она, — неужели никто больше не находит это забавным? Так она насаживала наживку. Вызывала подозрение.

— Может, просто не могла удержаться? Она в него влюблена.

— Уж не сочувствуешь ли ты ей?

— Конечно, нет. Но любовь есть любовь. Она заставляет делать глупые вещи.

— Да простит меня Бог, мне по-прежнему нравится Полина, но тут она не права. Свобода — одно, но муж подруги — табу. Это не подлежит обсуждению.

Погода значительно улучшилась, светло-кремовые цветы каштана напоили воздух сладчайшим ароматом, но я не могла выйти из дома и наслаждаться этой благодатью. Заболел Бамби. Началось все с насморка, но потом поднялась температура. Он был бледный и апатичный, его душил кашель, который усиливался ночью и будил нас обоих. Мы не выходили из дома. Я читала ему книжки и сочиняла глупые песенки, чтобы как-то его развлечь, но делать это было трудно, потому что никак не удавалось забыть, что рушится вся моя жизнь.

Раз в несколько дней от Эрнеста приходили телеграммы. В Мадриде он чувствовал себя несчастным. В городе было холодно и пыльно, а стоящие корриды проходили редко и в отдаленных местах. Быки по непонятной причине все подряд были больные и слабые, и он чувствовал себя тоже как больной бык. Пить было не с кем. Все друзья разъехались кто куда, и ему было очень одиноко. Но писать он не переставал. Как-то в воскресенье закончил три рассказа — творческая энергия не убывала. Он будет продолжать писать и заканчивать старые вещи. Приеду ли я с Бамби? Если приедем, надо поторопиться. Ему нужна компания, иначе он рехнется.

В ответ я написала, что Бамби нездоров и не может сейчас путешествовать. Сама я тоже никуда не гожусь. Я не знала, в каких мы отношениях с Эрнестом, и понимала, что не смогу дожидаться его решения в гостиничном номере — особенно если каждый день буду видеть телеграммы от Полины. Нет, лучше сохранять дистанцию, да и работа у него идет лучше. В трудные времена он всегда писал хорошо, словно боль помогала ему докопаться до чего-то значительного в себе и извлечь истину. Меня не удивляло, что он жалеет себя. Есть мужчины, которые любят одиночество, но Эрнест к таким не принадлежал. Он начинал много пить и переставал спать, а это в свою очередь вызывало из глубин прошлого тревожные голоса и дурные мысли, и тогда он пил еще больше, пытаясь их заглушить. И еще я знала, что он страдает из-за той боли, что принес мне своим романом. Сознание того, что он страдает, терзало меня. Вот так любовь все усложняет. Я продолжала его любить, не могла вырвать из себя желание заботиться о нем, но и не спешила отправлять ответы на его письма. Мне тоже было больно, и никто не торопился помочь мне.

К концу мая кашель Бамби стал заметно мягче, я собрала наши пожитки, и мы отправились на виллу «Америка» Джеральда и Сары Мерфи, расположенную на мысе Антиб. Они пригласили нас пожить в гостевом доме. В тех местах к этому времени собралось уже много знакомых. Скотт и Зельда жили поблизости в Хуан-ле-Пен на вилле «Пакита», Арчи и Ада Маклиш поселились на побережье в небольшой бухточке, всего в нескольких милях. Нас ждали солнце, море, отличная еда, и хотя я чувствовала некоторую неловкость, понимая, что без сплетен не обойтись, но не была такой закоснелой провинциалкой, чтобы вообразить, будто наша история может надолго заинтересовать этот круг. В конце концов, ради Зельды мужчины совершали самоубийства, о чем она с гордостью говорила. Если подумать, случившееся с нами было уже вчерашним днем. В любом случае мне требовалась передышка. Эрнест приедет к нам, когда закончит дела в Мадриде, и я надеялась, что к этому времени возьму себя в руки и сумею достойно встретиться с ним.

Джеральд ждал нас у поезда и на невероятной скорости домчал до виллы в лимонно-желтом родстере. На меня это, как и все остальное, не могло не произвести впечатления. Больше года Мерфи улучшали свою виллу, а сами жили в городском отеле. До того как они появились здесь, это место было совсем не известным. Маленький, сонный городок, короткий весенний сезон. Никто не ездил на Ривьеру летом, но Мерфи любили лето и любили Антиб и придумали, как сделать это место для себя уютным. Они платили владельцу гостиницы, и он ради них держал ее открытой круглый год, а вскоре перестали закрывать и другие гостиницы и начали строить новые. Прежде пляж был затянут водорослями, но Джеральд самостоятельно расчистил несколько ярдов, и теперь берег сверкал чистотой. До появления Мерфи, сделавших это место модным, никому и в голову не приходило лежать под солнцем на пляже. Они изобрели процесс загара, и вообще стоило побыть рядом с ними какое-то время, и вам начинало казаться, что именно эта пара изобрела все лучшее, приятное и цивилизованное в жизни.

Их поместье занимало семь акров располагавшихся террасами садов, повсеместно засеянных гелиотропами. Были также лимон, финиковая пальма, олива и перечные деревья. Росли черный и белый инжир и арабский клен с висячими белесыми листьями. Помимо гостевого дома в поместье были также маленькая ферма, коттеджи садовника и шофера, игровой домик для трех детей Мерфи и отдельная студия для Джеральда. Прежде чем проводить в главный дом, Мерфи вывел нас извилистой тропой на белый-пребелый песок частного пляжа. Там были Скотт и Зельда, они полулежали на широких тростниковых пляжных циновках и пили херес из изящных хрустальных бокалов. Скотти плескалась у берега с детьми Мерфи — все были белокурые и загорелые.

— Выпей с нами, Хэдли, — пригласила Зельда, поднимаясь и целуя меня в обе щеки. — После езды Джеральда тебе это просто необходимо.

— Да, эти прибрежные дороги повергают в ступор, — согласилась я.

— Коктейли Скотта тоже так действуют, но в этом их прелесть, — сказала Зельда, и все рассмеялись.

— Как поживает Хем? — спросил Скотти, прикрыв глаза от солнца, бросил на меня беглый взгляд.

— Думаю, все в порядке. Работа идет хорошо.

— Черт возьми! — весело отозвался Скотт. — Все-то у него всегда хорошо, правда?

— Он так говорит? Не верь.

— Не забывай смотреть, — сказала Зельда, напоминая мужу об их договоренности.