Айдол-ян. Часть 4. Смерть айдола - Андрей Геннадьевич Кощиенко

– Что я должна сделать? – насторожившись, спрашивает СонЁн.

Заметив это, ЮСон ухмыляется.

– Во-первых, – закончить работу с альбомом. – начинает перечислять он. – Но тут я помогу, чтобы у тебя было всё нормально, даже если для этого мне придётся стоять на коленях перед ЮнМи. А во-вторых…

СонЁн вопросительно смотрит на сделавшего паузу директора.

– Я знаю, что у вас у всех в группе и у тебя тоже, – хорошие отношения с президентом СанХёном. – говорит он. – Но, тем не менее, вынужден честно сказать, что созданная им в агентстве система управления делами, – совершенно не годится при работе за рубежом. Не стану приводить примеры, чтобы аргументировать, почему я так думаю. Это долго и требует специальных знаний, которых ты, возможно, не имеешь. Просто поверь мне, что это так. Кроме этого, в данный момент, у агентства – финансовые проблемы. Проценты по старым долгам плюс возросшие расходы, связанные с выходом на новые рынки, на которых никто не знает, что и как нужно правильно делать…

ЮСон недовольно морщится.

– Необходимо перестраивать систему. – констатирует он. – Искать специалистов, способных работать не так, «как в Корее», а так, как это делают все нормальные люди. Только на это тоже нужны время и деньги, а акционеры не желают вникать в нюансы. Люди они все, без исключения, уважаемые, но, к сожалению, далёкие от шоу-бизнеса в плане организации работ…

ЮСон печально вздыхает.

– Дошло уже до того, что сейчас под вопросом вся международная деятельность. – снова перейдя на доверительный тон и наклоняясь к собеседнице, жалуется он. – Никто не хочет понимать, почему нужно получать меньше, если у агентства появился новый рынок? Представляешь, – мне ИнЧжон не на что отправлять в Японию. И тебя ведь нужно будет вначале хоть как-то профинансировать, устроить презентацию для французов. Нищенкой тебя же не покажешь, так?

ЮСон с вопросом смотрит на СонЁн. Та, немного помедлив, согласно кивает.

– Самая болезненная тема для акционеров – размер отчислений артистам за международную деятельность. – недовольно цыкнув зубом, рассказывает директор. – Не знаю, кто и зачем написал в контрактах такие проценты, но когда мне с цифрами в руках говорят, что кроме Кореи, вот с такими отчислениями выступать где-то бессмысленно, – мне просто нечего на это возразить! Ты понимаешь?

– Да. – отвечает СонЁн.

– Вот. – удовлетворённо, от того, что с ним согласны, говорит ЮСон. – Главная сейчас моя проблема, это этот вопрос. Если его не решить, то всё может закончиться, толком не начавшись, а мне не хочется подобного исхода. Я вижу потенциал, вижу отдельные персоналии, способные обрести мировой успех и мировую славу. И совсем нет желания потом где-то услышать про себя, что судьба дала ему все карты в руки, а он – не смог!

ЮСон задумывается на пару мгновений, глядя в окно, видимо, представляя подобную сцену. Воспользовавшись моментом, СонЁн задаёт вопрос.

– Господин директор, – говорит она, – та презентация, о которой вы сказали. От меня не потребуется что-нибудь сверх записанного в моём контракте?

ЮСон выходит из задумчивости и переводит взгляд на внимательно смотрящую на него девушку.

– Если ты про историю с ИнЧжон, то – нет. – отвечает он. – С ней вообще по-идиотски получилось. Я, заваленный делами, не ожидал от неё такой наивности, а она, всю жизни прожив в закрытом цветнике, не подозревала, что где-то дуют ветра. Это не твоя ситуация. С тобой я буду действовать как отец, продающий любимую дочку в королевский дворец, где она будет сыта, обута, одета и не будет плакать…

– Я веду дела честно. – говорит ЮСон. – ИнЧжон просила, – я сделал, а она – получила то, что хотела. Пошло ли это кому на пользу, – это другой вопрос. Обещаю, если мне поступит предложение от французов получить что-нибудь «сверх контракта», я скажу об этом. Будешь решать сама. Никаких моих попыток повлиять на твоё решение не будет. Договорились?

– Да, господин директор. – кивает СонЁн. – Договорились.

– Тогда мне нужно следующее. – говорит ЮСон. – Я знаю, ты пользуешься в группе авторитетом. Поговори с другими участницами о своём согласии на моё предложение изменить процент отчислений в сторону уменьшения. Можешь рассказать им, что я говорил о проблемах в агентстве с деньгами и акционерах. Что без их решения международных поездок не будет.

– И каков размер уменьшения процента отчислений? – спрашивает СонЁн.

– Будете получать столько же, сколько получаете в Корее. – быстро отвечает директор.

СонЁн недовольно хмурит лобик.

– Ничего в этом плохого нет. – говорит ей ЮСон. – Сама подумай. До этого момента вы получали по корейской ставке и неплохо заработали за всё время вашего существования. Будете и дальше так же получать, только срок жизни группы у вас продляется, считай, в два раза. Не здесь, а за границей. Словно у вас новый дебют и всё по новой – реклама, участие в шоу, съёмка клипов. В любом случае – никто вам эти невероятные проценты СанХёна платить не будет, не нужно быть такими наивными! По крайней мере, ты же не такая, СонЁн?

– Господин директор, – сделав паузу, произносит СонЁн, – а зачем вы просите меня это рассказать остальным? Ведь вы же можете собрать всех и привести ваши доводы и объяснения, как вы делаете это сейчас?

– Тогда это будет актом административного насилия. – отвечает ЮСон. – Ещё одним потенциальным скандалом, который может некрасиво выглядеть как свидетельство в суде, хотя не знаю, будет он ещё или нет. Это на всякий случай… Потом, я вижу, что в группе есть нездоровый ажиотаж в связи с появлением «нового бога» – ЮнМи, которая написала несколько удачных композиций и теперь ей смотрят в рот и слушают, что она говорит, ожидая – «не даст ли она им ещё чего»? Ей же плевать на группу и на агентство, но к примеру, БоРам этого сейчас не объяснить и, думаю, с ИнЧжон тоже будут проблемы. А ты – авторитет. Тебя выслушают, задумаются, поймут. И всё обойдётся без истерик и скандалов, до которых так падки СМИ. У нас и Франция, и Япония впереди, но денег сразу на всё нет. Мне только новых скандалов сейчас не хватало, чтобы окончательно с ума сойти. Ты,