Новый Мир ( № 11 2004) - Новый Мир Новый Мир

С этого момента в картину врывается трагическая и бурная, агрессивно-мужская тема жесткой патриархальной морали, тема насилия и мести. Потрясенный отец начинает следить за дочерью и третировать ее неосторожных любовников. Одному он прилюдно дает по физиономии; другого садистски отчитывает в его же собственном доме, на глазах у потрясенной семьи… Жертвы не сопротивляются, педофилия – очевидный грех и позор в глазах самих проштрафившихся отцов семейства. В этом жестоком противостоянии родительского гнева и непреодолимой тяги к запретным удовольствиям ощущается полное взаимопонимание участников поединка: каждый из “Гумбертов” точно так же бушевал бы, если бы героиней скандала оказалась его собственная дочь; и отец Е Чжин столь неуправляемо агрессивен потому, вероятно, что и ему хорошо знакомы подобные фантазии и позывы. Яростный морализм – оборотная сторона глубоко укоренившегося чувства греха. Этот морализм убийствен и разрушителен. Едва выйдя из дома, где он только что опозорил в глазах у жены и детей незадачливого клиента Самаритянки, отец слышит глухой удар упавшего тела, и к его ногам подползают красные ручейки крови пополам с мозгами… Клиент выбросился с балкона.

Третьего любовника Е Чжин отец забивает собственноручно в общественном туалете. И как на грех, дочка видит окровавленный труп мужчины, с которым переспала десять минут назад. Она в ужасе выбрасывает в канаву еженедельник с именами клиентов, осознав, что избранный ею путь жертвенного искупления вины перед Васумитрой пробудил демонов насилия и убийства в душе единственно родного ей человека – отца.

И вот мужчина и девочка, отец и дочь, связанные самыми естественными и прочными в мире узами семейной любви, оказываются под одной крышей, в холодном доме, где поселился затаенный страх и затаенная жажда убийства. Рушится самое главное, на чем держалась их жизнь. Чтобы выправить ситуацию, преодолеть семейную катастрофу, отец готовит поминальную трапезу и везет девочку в горы, на могилу их матери. Долгое путешествие на фоне то ли осенних, то ли весенних хмуро-прекрасных пейзажей составляет содержание третьей части фильма - “Соната”.

Автомобиль медленно тащится по разбитым дорогам, вечер сменяется ночью, ночь – утром; медленно идет время, не обещая ни счастья, ни примирения. У могильного холма они сидят подавленные и молчаливые. Попытка съесть ритуальную пищу вызывает у отца позыв рвоты, девочка заботливо придерживает его за спину…

Рифма к этому эпизоду - глухие ночные рыдания Е Чжин, когда отец и дочь останавливаются на обратном пути в крестьянском доме. Отец просыпается, обнаруживает, что дочки нет в комнате, выглядывает во двор и видит, как она безнадежно и горько плачет в полном одиночестве под темным, холодным небом…

Отец и дочь относятся друг к другу с нежной предупредительностью, чуть преувеличенной – как к серьезно больным. Они действительно любят друг друга, но каждый несет свою боль, страх и беду в одиночку, опасаясь, что любое произнесенное слово добьет другого.

Развязка наступает на следующий день. Машина едет по руслу неглубокой реки. Останавливается в воде. Девочка дремлет. Ей снится, как она покидает машину, бредет к берегу по щиколотку в воде, и вдруг железная рука отца, захватив сзади, сжимает ей горло; она видит, как отец укладывает ее на прибрежную гальку, надевает ей на голову, как всегда по утрам, наушники, засыпает ее тело камнями и трогательно кладет сверху кругленький CD-плеер…

В ужасе Е Чжин просыпается и видит отца, который красит желтой краской речной голыш: “Ты хотела научиться водить машину? Смотри…” - на берегу уже заботливо выложена желтыми камешками учебная трасса… Е Чжин садится за руль, увлеченно и неумело жмет на газ и на тормоз, машина едет рывками, но скоро уже более или менее уверенно вписывается в повороты выложенной отцом дороги… И, оставив дочь, поглощенную этим занятием, отец потихоньку садится в стоящий поодаль полицейский джип: пока Е Чжин спала, он позвонил в полицию и сдался властям. Джип отъезжает, растерянная Е Чжин пытается ехать следом, преодолевая огромные лужи; в одной из них она застревает… Камера взмывает, мы видим разбитую дорогу, изгибы реки, туманные горы, покрытые лесом, – огромный мир, неподвижно-прекрасный, величественный, объятый покоем…

Если бы “Самаритянку” снимал европеец, финал наверняка был бы иным: девочка несмотря ни на что ехала бы вперед, стремясь к неведомой цели – к людям, к новой жизни, к социальной реабилитации… Здесь же – никакой цели, вместо движения – остановка: божественная полнота мира – рядом; и в тишине, в отсутствии страстей и стремлений великая истина бытия сама просачивается в сознание, как влага в землю…

Фильм выстроен так, что зрителю становится ясно: не сама по себе житейская ситуация, сколь угодно скандальная, - источник страстей и страданий, но внедренные в подкорку, навязанные религией и социумом модели ее восприятия. И чем жестче декларируется их “правильность”, тем больше насилия рождается при соприкосновении этих моделей со стихийным напором жизни. Ким Ки Дук использовал в фильме вызывающую коллизию, связанную с педофилией и детской проституцией, не потому, что хотел порадовать извращенцев или подразнить помешанных на политкорректности “гусей”: “Самаритянка” напрочь лишена набоковского “гумберт-гумбертовского” эротизма и, при всей откровенности сюжета, снята более чем целомудренно. Просто педофилия - одно из самых жестких табу современной цивилизации, а тяга к нимфеткам - одно из самых сильных искушений мужской половины рода человеческого. И режиссер использует это мощнейшее противоречие как рычаг, чтобы резким рывком перевернуть наше сознание; он разрушает инерцию восприятия, показывая, что одно и то же деяние кого-то возносит к вершинам блаженства, кого-то ввергает в чистилище, кого-то - в пучины ада. И значит - рай и ад внутри нас самих… Поняв это, испытываешь нечто, похожее на просветление…

WWW-ОБОЗРЕНИЕ ВЛАДИМИРА ГУБАЙЛОВСКОГО

1. Что может принести человеку его профессия? Кроме таких не вполне определенных вещей, как моральное удовлетворение или самореализация, она может дать славу, деньги и власть. Этот короткий список можно, вероятно, продолжить. Но, мне кажется, дополнения сведутся в основном к уточнениям, к тому, что конкретный человек имеет в виду под этими тремя определениями успеха. Есть сколько угодно людей, которым на самом деле (не для виду) абсолютно наплевать на два из трех результатов, но таких, которым безразличны все три, очень мало, а в молодости - просто нет. Или славы, или денег, или власти обязательно хочется, и по тому, как достигается цель измеряется личный успех.

Существует десяток программистов, чьи имена широко известны: Дейкстра, Кнут, Вирт, Страуструп… Но их имена прославили не написанные ими программы, а книги. Существуют десятки тысячи программистов, чьих имен никто не знает, но чью работу знают все: Windows, Linux, Oracle, Delphi... Все остальные программисты - это бойцы невидимого фронта, их мало кто знает, их продукты мало кто использует. Так что вряд ли программирование приносит славу человеку.

Но если труд программиста огромной корпорации практически растворен в громадном объеме кода, то в небольших коллективах вклад каждого вполне конкретен и заслуга ясна.

Четыре молодых израильских программиста, которые организовали в 1996 году фирму “Mirabilis”, решали абсолютно конкретную проблему - интерактивный обмен короткими сообщениями через Интернет. Они эту проблему решили. Они не стали знаменитыми, хотя их имена и выложены на сайте ICQ <http://www.icq.com/company/about.html>. Мечтали они о славе? Возможно. Но не это главное: они бросили свою реплику в бесконечном диалоге. А это разговор не только людей, но и компьютеров. А сколько компьютеров знает ICQ? Наверное, уже миллионов. Может быть, это другая форма славы?

Несколько программистов баснословно разбогатели. Билл Гейтс, например. Очень богатым человеком мог стать Алексей Пажитнов – автор “Тетриса”, если бы он жил в цивилизованной стране и смог отстоять авторские права. Но чтобы по-настоящему разбогатеть, действующим программистам всегда приходилось становиться бизнесменами, а бизнес везде бизнес - и в цифровых технологиях, и в производстве презервативов, хотя и со своей спецификой.

Программирование не делает человека богатым. Адвокат или экономист той же квалификации могут заработать куда больше, не говоря уже о бизнесмене.

Может быть, программирование дает человеку власть?

2. Вы сидите за столом. Горит приятный приглушенный свет. Вы прекрасно выспались сегодня за день, и в холодильнике нашлась баночка-другая любимого легкого пива. Перед вами стоит вечный друг с огромным стеклянным глазом - ручной циклоп. Он смотрит на вас, вы смотрите сквозь него. Он готов ко всему. Тихонечко журчит музыка. Руки ложатся на стол. Пальцы трогают клавиатуру. Так ныряльщик трогает воду. Не холодна ли? Нет, в самый раз. Пора. Где вас будет носить этой ночью, не знает никто. Вы скользите в Сети.