Фауст. Сети сатаны - Пётч Оливер

– Я сам мог бы нарисовать, – ответил Валентин.

– Ты?

Иоганн взглянул на него с удивлением. Рисование с недавних пор считалось таким же ремеслом, как шитье или кожевенное дело. Появились целые мастерские, в которых по заказу Церкви или богатых горожан создавались картины, подобно тому как плотник мастерил столы на заказ. Иоганн видел такие картины в доме у синьора Барбарезе. Однако он понимал, что ремесло это требовало большого мастерства.

– Так ты умеешь рисовать? – спросил он Валентина.

– Ну, не очень хорошо, но для наших целей сгодится. Вот, посмотри.

Валентин достал из-под кровати несколько смятых листков и робко протянул Иоганну. То были старые книжные страницы, разрисованные по краям. На рисунках попадались звери и люди с пушистыми хвостами или ослиным ушами. У какого-то толстяка вместо носа оказался свиной пятачок, а растрепанный ворон был наряжен в мантию. Иоганн рассмеялся.

– Да это же наши магистры и доктора! Все как на подбор. Партшнайдер, суровый Женьен, толстяк Шпангель и костлявый Ренц… А этот с вороньими крыльями, конечно же, Галлус в своей запачканной мантии.

Валентин ухмыльнулся.

– Точно, ты всех угадал.

– Ты как будто с натуры срисовал! – Иоганн хлопнул в ладоши. – Валентин, это потрясающе! Я и не знал, что ты такой одаренный.

Однокашник пожал плечами.

– Да это же просто пачкотня. Я прячу их под кроватью, чтобы Партшнайдер не нашел. Не думаю, что он обрадуется, если увидит их.

– Пожалуй, ты прав, – Иоганн усмехнулся. – Сомневаюсь, что он оценит твой талант по достоинству. А мне нравится, – он похлопал друга по плечу и подмигнул. – Думаю, для наших опытов мы пока возьмем что-нибудь побезобиднее…

Каждый вечер после лекций друзья погружались в работу, изучали наброски и в сарае рядом с бурсой мастерили короб. Магистру Партшнайдеру они сказали, что делают к занятиям по астрономии устройство для наблюдения за небом. Старик ничего не смыслил в астрономии и поэтому оставил их в покое.

Так пролетели две недели, и наконец-то наступило долгожданное воскресенье.

Иоганн написал Маргарите, что в полдень будет ждать под окном в условленном месте. Ранним утром он проплыл вверх по Неккару и, как в прошлый раз, привязал лодку у причала, недалеко от деревни. Следующие несколько часов юноша в томительном ожидании бродил по лесам и виноградникам. Стояла середина сентября, на убранных полях лежала сухая солома, и крестьяне с вилами забрасывали ее в телеги. Небо было ослепительно-синее, но с востока уже наползали облака. К вечеру ожидалась гроза.

Когда солнце уже подбиралось к зениту, Иоганн направился к назначенному месту. Виноградники подбирались почти вплотную к стенам обители, так что укрыться в их тени не представляло особого труда. Когда колокола прозвонили полдень, юноша дважды просвистел и стал ждать. Никакого движения.

Сердце едва не выскакивало из его груди. Может, еще слишком рано? А если старая монахиня не передала письмо? Или, что хуже всего, сестры распознали секретный шифр и призвали Маргариту к ответу?

Следующая мысль была до того пугающей, что Иоганн сразу ее отринул. Что, если Маргарита прочла письмо, но не желала его видеть?

Иоганн снова просвистел, но по-прежнему ничего не происходило. В конце концов он подобрал несколько камешков и стал бросать их в ставни.

Мгновения превращались в вечность. Потом послышался скрип и на втором этаже, чуть правее, отворились ставни.

Иоганн замер. В проеме показалась женская фигурка. Она прикрылась ладонью, чтобы солнце не било в глаза, но юноша хорошо видел ее бледное веснушчатое лицо. Из-под черного чепца выбивались несколько золотистых прядей. Все те же полные и чувственные губы, но щеки уже не такие румяные, как прежде, и в глазах затаилась печаль. Иоганн запомнил ее совсем другой, но даже теперь она была прекрасна, как и два года назад, в их последнюю встречу.

У окна стояла Маргарита.

Она обшарила взглядом виноградники, но Иоганна так и не заметила. Ему захотелось насладиться моментом – так охотник засматривался на осторожную косулю на лесной поляне. Прошло несколько секунд, и тогда юноша позвал ее по имени:

– Маргарита, я здесь!

Только теперь она разглядела его в зарослях. Губы ее изогнулись в радостной улыбке, но глаза по-прежнему были пусты.

– Иоганн! – прошептала она. – Боже мой, Иоганн… Значит… значит, это был не сон. Это письмо…

Голос ее звучал хрипло, как заржавелый замок.

– Это я написал письмо, – вымолвил Иоганн.

Его трясло от радости. Вновь увидеть ее, спустя два года… это оказалось выше его сил. На него волной обрушились воспоминания.

– Маргарита… – начал он. – Я… так долго искал тебя… я…

Голос ему не повиновался. От одного ее вида у юноши перехватывало дыхание.

– Где ты пропадал? – спросила Маргарита. – Прошло ведь столько времени…

Только теперь Иоганн осознал, что она действительно заговорила. Оцепенение спало, но в ней самой произошла какая-то перемена. Она стояла слишком далеко, чтобы разглядеть как следует, но Иоганн заметил морщинки в уголках ее глаз. Разве это возможно? Ей ведь только стукнуло восемнадцать. Казалось, с последней их встречи минула целая вечность…

– Много чего произошло, – промолвил он медленно. – Мне… пришлось покинуть Книтлинген. Отец не хотел меня больше видеть, а Мартин так и не нашелся. На меня взвалили всю вину, а ты… ты не разговаривала…

– Я знаю. – Она выдержала паузу и вздохнула. – Иногда я что-то вспоминаю, но только обрывки, все как будто в тумане. Шиллингов лес, булыжник с дьявольским ликом, пещера, твои плечи… И этот человек…

– Что за человек? – спросил Иоганн.

– В лесу… – Маргарита резко оглянулась, словно сзади кто-то приближался. – Послушай, Иоганн, что было, то было. Здесь я начала новую жизнь. Мой муж…

– Я знаю, что сделал твой так называемый муж, – резко оборвал ее Иоганн.

– Нет, ты не понимаешь. На самом деле я благодарна ему. Здесь я чувствую себя в безопасности.

– Но что тебе угрожает? – не унимался юноша.

Маргарита снова помолчала; секунды тянулись мучительно долго. Несколько голубей вспорхнули на крыши. Наконец, когда молчание стало уже невыносимым, Маргарита зашептала так тихо, что Иоганн с трудом разбирал слова:

– Я вижу сны, Иоганн, жуткие сны. И в них я вижу, что произошло тогда и что еще произойдет. Зверь пробуждается, Иоганн! Он поднимется из глубин и поглотит землю. Так сказал мне человек в лесу.

– Что за зверь?

– Иоганн, нам нельзя больше видеться… – Маргарита заплакала. Иоганн видел, как слезы скатываются по ее щекам. Голос то и дело вздрагивал. – Я боюсь, страшно боюсь… Не только за себя, но и за тебя, за всех людей… Тот человек сказал, что начинается новая эра. Порой мне кажется, что я одна знаю об этом. Что он сказал это только мне.

Иоганн сжал кулаки. Что это на нее нашло? Может, она и впрямь тронулась умом? Неужели ее пьяный супруг оказался прав?

– Маргарита, прошу тебя! – взмолился он. – Я проделал такой путь, только чтобы вновь тебя увидеть! Не гони меня. Я должен хотя бы понять, о чем ты говоришь. И рассказать, что мне пришлось пережить за эти два года!

Маргарита колебалась в нерешительности.

– В праздник архангела Михаила, – произнесла она наконец. – Я вместе со всеми буду собирать виноград. – Она печально улыбнулась. – Как раньше, в Книтлингене, помнишь? Мы с тобой тогда тоже прятались в виноградниках. Я попытаюсь разминуться с остальными. Может, нам удастся увидеться. Но прошу тебя, Иоганн, ты должен… – Она вдруг запнулась и осеклась. – Кто-то идет! Мне пора, ступай с Богом!

Маргарита закрыла ставни, и Иоганн остался один. Он весь дрожал. На секунду закрыл глаза и вновь увидел ее лицо. Это лицо и ее смех уже дважды спасли его.

Он разыскал Маргариту.

Он вновь увидится с ней, коснется ее и вдохнет ее запах. И все будет хорошо. А что она говорила о своих видениях – то лишь дурные воспоминания, которые возвращались во сне. Его тоже порой мучили такие кошмары.