Русская поэзия Китая: Антология - Николай Алл

СИРЕНА

Сидит — поджатые колена,Большие лунные глаза, —Оцепенелая сирена,Как затаенная гроза…

Как много, как ужасно многоЛюдей — в былом, теперь — калек,Толчется у ее порога!Один красивый человекТеперь в нее влюблен. ПечальноОн с ней до сумерек сидит.Она не гонит, но глядитС холодностью необычайной…

А по ночам — она — сирена —Она — сирена — по ночамКрадется в парк: дрожат колена,И косы бьются по плечам,Как перегрызенные цепи…Стоят беседки. Месяц строг.И — ждущий фавн табачный пепелС козлиных стряхивает ног.

ДВА ПОЕЗДА

Ты уезжаешь завтра. Солнце встанет,И на вокзале соберется люд.Ты уезжаешь завтра. Как в тумане,Гремя, вагоны предо мной пройдут.

Свисток… Проклятый уходящий поездУмчит тебя в лазоревую даль.Широкополой шляпой я прикроюсь —Скрыть слезы, замаскировать печаль.

Жить — это ждать, ждать терпеливо, молча,Неделю, месяц, — каждый день, как год…О сердце жадное, о сердце волчье, —В нем никогда надежда не умрет,

Что будет день, день жизни настоящей,Рай на земле, осуществленный сон!..И поезд милый, поезд приходящийСтальной походкой содрогнет перрон!

ДЫМ

Я близок к устьюБольших дорог…Я с той же грустью,Я столь же строг,Я так же занятОдним, одним —Ловлю глазамиБелесый дым…

Туман и сыростьТри дня подряд…Таким я вырос,И что ж! — я радНести все время,Всю жизнь моюСебя, как бремя,В разлад со всеми,И даже с теми,Кого люблю…

И через многоШумящих летЯ столь же строгоВзгляну на свет —Да, он мне ближе,Но — что скрывать? —Ведь я увижу,Что я опятьВсе так же занятОдним, одним…

Мильон терзаний!Белесый дым!..

ГОНГ

Живешь, как говорится, полегоньку…Сплошная трезвость, здравый смысл во всем.Вдруг странный тяжкий звук, как будто гонгаУдар… И все меняется кругом.

Знакомый звук, как мир — больной и старый,Пронзительный, надрывный и лихой…Чайковский ждал такого же удара,Бетховен, будучи уже глухой;Толстой — насупленный, косматобровый,В биеньи жизни звук тот различал,И вздрагивал, и вслушивался снова,И вышла «Смерть Ивана Ильича».

У Чехова «Вишневый сад», у БлокаРасцвел над бездной «Соловьиный сад»…Везде — куда ни глянь! — над одинокойДушой — мечи дамокловы висят…

И я, пигмей, — живу и торжествую.Вдруг грянет гонг, и станет жизнь тесна,И хочется проклясть ее — лихую,Прогнать ее и прыгнуть из окна…

В такие дни влачится тупо время.Живешь в каком-то гулком колесе,Ругаешься и плачешься со всеми —Другой и все-таки такой, как все…

Как все, как все… Нет певческого дара.Ну что ж! приду домой, напьюсь тайкомИ буду до надсады «Две гитары» —Мотив давнишний, затхлый, стертый, старый,Мне в уши занесенный ветерком,Себе под нос мурлыкать тенорком.

ДОСТОЕВСКИЙ

До боли, до смертной тоскиМне призраки эти близки…

Вот Гоголь. Он вышел на НевскийПроспект, и мелькала шинель,И нос птицеклювый синел,А дальше и сам ДостоевскийС портрета Перова, точь-в-точь…Россия — то вьюга и ночь,То светоч, и счастье, и феникс,И вдруг, это все замутив,Назойливый лезет мотив:Что бедность, что трудно-с, без денег-с.

Не верю я в призраки — нет!Но в этот стремительный бред,Скрепленный всегда словоерсом,Я верю… Он был, и он есть,Не там, не в России, так здесь.Я сам этим бредом истерзан…

Ведь это, пропив вицмундир,Весь мир низвергает, весь мирВсе тот же, его, Мармеладов(Мне кажется, я с ним знаком)…И — пусть это все далекоОт нынешнего Ленинграда!

Но здесь до щемящей тоскиМне призраки эти близки!..

МИХАИЛ ЩЕРБАКОВ

НЕИЗВЕСТНОСТЬ

Арсению Несмелову

Упрямо винт сверлит пучины,В каюте сухо и тепло,А рядом пенные вершиныБьют в борт и в толстое стекло.

Еще этап, еще потери,А думал — нечего терять!О, сердце бедное, в безверьиТы вновь обречено стучать…

Ушсса дом манил во мраке,И Пенелопа за станком, —Мы, Одиссеи без Итаки,Каким прельстимся маяком?

Не все равно ли, где оставитьСлед мимолетный корабля:В коралловых морях истаять,Иль резать льдистые поля?

Нам каждый берег будет чуждым,Ненужной каждая земля,Пока под облаком жемчужнымНе заблестят кресты Кремля!

СОВРЕМЕННОСТЬ

Борису Бета

Когда-то царственным венцомВенчался вождь сердец — певец,И свитки пламенных канцонХранил раздушенный ларец.

Теперь же должен ловчий словИдти на грубый лов монет,И сыпать жемчуга стиховВ надменный крик столбцов газет.

Но не пропустит зоркий взорСреди реклам и жирных строкТвоих стихов простой набор,Как в щебне — голубой цветок!

МАГИ

Нет, мы не люди — мы древние маги,В башнях чертившие свой гороскоп;«Было» и «будет» связав на бумаге,Ждем прохожденья завещанных троп.

Варваров орды гудят под стенами,В шлемах у латников волчьи хвосты;Светоч Психеи мерцает над нами:Мы не опустим цепные мосты.

Крошатся глыбы под медью тарана,Кровью запятнаны мышцы гонцов,Но не воскурим чужим истуканамТайными знаньями наших отцов!

Выше, все выше витыми ходами:Бездне и смерти посмотрим в лицо!Светоч Психеи мерцает над нами,Внукам несем Золотое Яйцо!

СООТВЕТСТВИЕ

Взойти ступенями, внизу оставив гам,Промеж гранитных псов и темнохвойных сосен,И вдруг над кленами, чей лист кровавит осень,В сквозистом воздухе — резной на сваях храм.

Амиде ли, Фудо или иным богам,Которых вид свиреп и смертному несносен,Кому ты посвящен? Кому в рассветах весенОт белых пышных груш исходит фимиам?

В ограде лаковой пространство мерит шагомСтарушка в кимоно, свершая свой обет,И звонко падает мольба ее монет.

Так дальний костромич в часовне над оврагом,Соседа постучав по тощему плечу,Направит «к Празднику» семишную свечу.

ЖЕНЬШЕНЬ

Л. А. Зандеру

Того, кто волей тверд и помыслами чист,Проводят гении лесистым Да-Дянь-ШанемВ извилистую падь, к затерянным полянам,Сокрывшим зонт цветов и пятипалый лист.

Но злобны демоны, владыка-тигр когтист:Не торопись звенеть серебряным данномПод вязью вывески торговца талисманом,Где пряных зелий дух и горек, и душист.

Сложив шалаш, постись! Из недр росток женьшеняСбирает старику любовные томленьяИ смертному двоит даренный Небом срок.

А в мглистый час Быка, созвездиям покорен,С молитвой праотцам бери олений рог,И рой таинственный, подобный людям, корень.

ГАНЕША