Серебряный леопард - Ф. Ван Вик Мейсон

Охваченный волнением, Эдмунд незаметно бросил взгляд через плечо на свое воинство. Граф остался доволен. Пять загорелых рыцарей, десять сержантов и двадцать ратников невозмутимо сидели позади него в седлах, не сплевывая, не посмеиваясь и не переговариваясь. Изображения белого леопарда на щитах подчеркивали их единение. Между тем блестящая кавалькада начала подниматься по пологому склону, приближаясь к месту, где ее поджиал отряд Эдмунда. Воины графа с любопытством разглядывали массивную фигуру Боэмунда Могучего, возглавлявшего кавалькаду.

А Боэмунд в свою очередь разглядывал спутников Эдмунда, у которого от волнения пот заструился по щекам. Эти мгновения должны определить его судьбу.

Эдмунд пришпорил коня, поднял его на дыбы, приветствуя подъехавших опущенным в горизонтальное положение копьем.

Боэмунд, должно быть, сразу же узнал его. Его правая рука взвилась вверх, призвав весь эскорт остановиться в вихре поднявшейся пыли.

– Мой государь! Милорд Боэмунд! – с дрожью в голосе воскликнул сэр Эдмунд и выехал вперед.

Челюсти Боэмунда угрожающе сжались. Глаза метали искры.

– Ха! Вот он, наконец, этот английский негодяй! Как ты посмел приблизиться ко мне?!

– Я хотел бы предупредить об опасности, подстерегающей вас в этом городе, – преодолев дрожь, смело начал Эдмунд. – Я хотел бы поставить к вам на службу этот мой отряд. В нем каждый воин отличный боец. Мои люди способны нанести много сокрушительных ударов по неверным.

Легко сдерживая боевого коня, огромного золотистого жеребца, Боэмунд опытным глазом оглядел отряд.

– У твоих воинов вид разбойников и негодяев! – прорычал он. И, неожиданно усмехнувшись, поднял кулак. – Сэр Эдмунд, ты явился с опозданием. Но ты хорошо выполнил поручение, с которым я тебя посылал. И я тебе благодарен, – подмигнул он.

Если бы на голову Эдмунда обрушилась булава, он был бы поражен не больше. Что говорит Боэмунд? Он благодарен за то, что Эдмунд хорошо выполнил его поручение?

Англо-норманн застыл в глубоком смущении. Разразившись хохотом, Боэмунд хлопнул его по бедру.

– Видит Бог, ты оказался умнее, чем я думал, передав фальшивое сообщение о моем маршруте. Как я понимаю, мой дорогой друг Алексей с готовностью проглотил эту наживку. Поэтому мы не обнаружили ни одного византийца в горах Фракии. – Широкое загорелое лицо герцога подобрело. – Ты определенно отточил мозги, общаясь с хитрыми греками.

Эдмунд заколебался. Он лихорадочно соображал, стоит ли рисковать удивительно дружественным поведением Боэмунда, и все же решился.

– Милорд, вы не могли бы сообщить мне что-то о моем оруженосце Герте Ордуэе или о моем верном Друге сэре Тустэне?

Боэмунд лишь рассмеялся и пришпорил коня. Эдмунду оставалось только отсалютовать Боэмунду копьем. Его государь, собрав поводья, бросил:

– Отпусти свой отряд и следуй за мной в город. Когда герцог медленным шагом стал продвигаться к высоким желто-серым двойным стенам и бастионам Константинополя, его со всех сторон приветствовали радостными криками.

Присоединившись к эскорту, Эдмунд узнал нескольких важных лордов, ехавших вслед за Боэмундом. Среди них был Жирар, епископ из Ариано, краснолицый и полный, с золотым крестом на груди и кольчугой под церковным облачением. С его хорошо затянутого пояса свисала булава.

Англо-норманну приветственно кивнул плотный Рейнульф из Принципата. Тот самый, чью рыцарскую щедрость Эдмунд никогда не смог бы забыть. Под тем же красно-зеленым вымпелом ехали чудовищно изуродованный брат Рейнульфа Ричард и русоволосый граф Танкред фиц Танкред, загорелый и надменный. Присутствовали там и более молодые бароны с суровыми загорелыми лицами. Похлопав Эдмунда по спине, каждый из них задавал вопрос о восточных пороках, которые, по слухам, распространены в Византии. Однако это не исключало их уважения к графу. Многим из них, наверное, вспомнилась ожесточенная смертная битва, разыгравшаяся на зеленом лугу под замком Сан-Северино.

Увы, среди них не было ни Герта Ордуэя, ни сэра Тустэна де Дивэ.

Зал приемов Львиного дворца. Длинное и достаточно темное помещение, потолок которого поддерживали стройные мраморные колонны удивительной красоты. Стены были украшены великолепными мозаичными панно, выполненными в красных, золотых и черных тонах. В дальнем конце зала на золотом троне под малиновым ковровым балдахином восседал избранник Бога и христолюбивый император византийцев Алексей Комнин. Он ожидал гостей.

Алексей Комнин был коротконогий широкоплечий человек властного вида. Его большие темно-карие глаза глядели пристально. От темного лица с короткой, вьющейся каштановой бородкой, умащенной благовониями, веяло холодом.

На пышных каштановых локонах императора покоилась императорская корона, сверкающая великолепными каменьями. По обе стороны головы с короны свисали до подбородка пластины, также усеянные драгоценными камнями. Подобающая случаю одежда Алексея состояла из императорской пурпурной мантии, застегнутой на плечах жемчужными брошами. Под нею поблескивала тяжелая, до колен золотая парчовая туника. Широкие ступни императора были облачены в красные с золотом котурны, ничем не отличающиеся от тех, которые носили за тысячу лет до того императоры Август, Тиберий, Калигула и Нерон.

У основания балдахина собрались сенаторы, военачальники, высшие правительственные чиновники, а также несколько длиннобородых патриархов греческой церкви с округлыми золотыми митрами на головах, более богатыми, чем за всю свою жизнь любой норманн мог увидеть в Европе.

Образуя застывший полукруг у края возвышения, стоял ряд скандинавских секироносцев из знаменитой варяжской гвардии. На русых головах этих гигантов красовались увенчанные крыльями бронзовые шлемы, а с массивных плеч ниспадали алые плащи, отделанные золотом. Вдоль стен и в боковых проходах стояли воины из гетерии – имперской охранной гвардии – в посеребренных латах и шлемах. Все это были византийские аристократы, гордые, красивые и совершенно не стыдящиеся того, что щеки у них нарумянены, а губы накрашены.

Сидя на троне, Алексей Комнин хорошо видел всю длинную мраморную палату приемов. Около залитой солнцем входной двери стояли менее важные персоны, гражданские и военные. А также несколько евнухов в красных одеждах, которые принесли с собой особые дощечки для письма и готовы были записывать все, что будет сказано.

Но вот снаружи донеслись топот копыт и громкие возбужденные голоса. Алексей машинально поправил корону. Начальник императорской гвардии, закованный в серебряные позолоченные латы, держа в левой руке шлем с голубым крестом, подбежал к возвышению. Здесь он передал шлем своему помощнику и распростерся у ног своего господина, трижды коснувшись лбом пола.