Непридуманные истории - Владимир Иванович Шлома
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А деду Николаю очень хотелось, чтобы такой закон ввели. Тогда миллиарды денег высокопоставленные воры вернули бы в казну. Тогда может и пенсионерам жилось бы полегче. Может быть и ему к пенсии какая ни будь прибавка бы была. А то этой несчастной пенсии ни на что не хватает. Вот сделали монетизацию льгот. Обещали, что теперь пенсионеры будут и жить припеваючи, и по всему свету путешествовать смогут, прямо как пенсионеры за рубежом. Ну и где сейчас эти деньги. Приходят ему за эту компенсацию на книжку какие-то две смешные суммы: пятьдесят семь рублей, и сто два рубля. Он уже даже не помнит, что конкретно тогда ему компенсировали, помнит только, что на момент введения компенсации, это были приличные деньги. Он тогда еще подумал, что если на эти деньги купить дрова, то их на всю зиму хватит. Ну и где они теперь, эти деньги? Все инфляция съела! Вот если бы компенсировали дровами, а не деньгами, тогда все было бы нормально. И не приходилось бы ему теперь с детскими саночками и ножовкой бродить по бору в поисках дров. Бор этот очень старый, еще довоенный, и расположен на окраине города, в так называемой Слободе, где он, собственно говоря, и проживает в небольшом частном домике. Несмотря на всеобщую газификацию, газа в его доме нет, отопление печное, на дровах. Вот и приходится им с бабкой ходить в бор за дровами. На отсутствие здесь дров конечно грех жаловаться. То сильным ветром ветки на соснах обломает, то при сильном и мокром снегопаде столько снега навалит на деревья, что ветки не выдерживают и ломаются. Дед Николай эти упавшие ветки распиливает, грузит на детские саночки или в старую детскую коляску и привозит домой. И себе хорошо, и для людей польза, ведь он убирает с бора валежник, и людям легче ходить по бору, не цепляются за упавшие ветки. Дед Николай даже взял себе за правило, после бури, сначала обходит все тропинки бора, и убирает упавшие ветки с них, а уж потом, подбирает упавшие ветки в тех местах, где люди не ходят. Вот и вчера, опять была сильнейшая буря, некоторые деревья в бору вырвало с корнем. Огромная упавшая сосна, на входе в бор, перегородила сразу две тропинки, по которым люди обычно идут на работу. И обходить ее очень неудобно, только через низину, где снега по пояс. Завтра он сходит к этой сосне, и попытается перепилить ствол, чтобы обеспечить людям проход. Это правда будет нелегко сделать ножовкой, ствол толстоват для ножовки. Была бы его бабка поздоровее, тогда можно было бы вместе с ней двуручной пилой распылить, но у бабки на это сил уже нет. Придется одному с ножовкой ковыряться.
На следующий день дед Николай проснулся пораньше, позавтракал чем бог послал, вернее, тем, что бабка приготовила, взял ножовку, саночки, и пошел в бор. Примерил свою ножовку к упавшему дереву возле одной из тропинок. Нет, здесь он ножовкой не распилит, дерево слишком толстое, а вот возле другой тропинки может и получится, там толщина дерева гораздо меньше. По снегу перебрался на другую тропинку. Снег глубокий, пока переходил, уже устал, люди точно не смогут обходить это дерево. Сел на дерево, немного отдохнул, и приступил к работе. Сначала пилил в более тонком месте. Пилить пришлось долго. То ли ножовка тупая, то ли силы уже не те, но, пока пилил, отдыхать пришлось дважды, да и взмок весь. Так и простудиться недолго.
— Далось ему это дерево. Благодетель нашелся, — ругал он себя. — Напилил бы, как обычно, веток. Уже давно бы дома сидел.
Но начатое бросать не хотелось. Не такой уж он и немощный, чтобы это несчастное дерево не осилить. Расстегнул старенькое пальтишко, еще посидел на бревне, в очередной раз отдыхая. Отступил на метр от первого распила, и снова стал пилить. Одного метра для прохода людям будет достаточно. Лучше бы конечно взять подальше, но чем дальше, тем толщина сосны больше, а, следовательно, и пилить дольше придется, а он уже и так сильно устал. На второй распил ушло еще часа полтора. Дед уже не рад был, что решился на эту авантюру. Наконец-то, и второй распил закончен. Бабка небось волнуется, не знает куда он пропал и что с ним случилось, даже к обеду не пришел. Но теперь уже торопиться некуда. Еще с полчаса он отдыхал, сидя на отпиленной колоде. Потом стал грузить колоду на санки. Тяжеловатая зараза, не поднять. Но мастерство, как говорится, не пропьешь, хотя здоровье и можно. Дед положил на санки один конец бревна, потом второй, а потом развернул его вдоль санок, и, придерживая, чтобы оно с санок не скатилось, веревкой привязал его к санкам. На дорожку еще немного посидел, собираясь с силами. Тут на тропинке и показалась какая-то женщина.
— Ну вот и первый человек, который мне спасибо скажет за мой труд, — подумал дед Николай.
— А что это вы здесь делаете? — не здороваясь спросила женщина.
— Да вот проход сделал, чтобы ходить можно было, — объяснил дед.
— А бревно зачем на санки погрузили? — не удовлетворилась ответом женщина.
— Так печку топить буду, у меня газа нет, — добродушно пояснил дед.
— А кто вам позволил государственное имущество разворовывать? — перешла на повышенный тон женщина.
— Вот так «спасибо» получил! — подумал дед Николай. — Плохо, что первой женщина прошла, если бы первым прошел мужик, то все было бы нормально. Не зря считается плохой приметой, если в первый день Старого Нового года, первой в дом женщина заходит. Его соседи в этот день женщин в дом вообще не пускают.
— Вы что, оглохли? Или сказать нечего? — опять заорала на деда женщина.
— Вы чего орете?! — возмутился уже дед Николай. — Я доброе дело сделал, освободил проход по тропинке, а Вы ко мне с претензиями. Вы кто такая, чтобы здесь командовать?
— Я представитель «Русского леса». Вы нам хорошее бревно испортили. Вы знаете, что полагается за незаконную вырубку леса? До трех лет тюрьмы, с конфискацией имущества.
— Да какая же это вырубка леса? Это ведь валежник. Да и конфискация имущества, как я слышал по телевизору, сейчас
