Мечтают ли андроиды об электроовцах - Филип Дик

Майор Парди подбирал расстрелянные артиллерийские снаряды, чистил их, смазывал, а потом снова заряжал ими орудия. Его батарея остановила отчаянное наступление генерала Повелла в 1943 году.

— А братья живы? — поинтересовалась Юлиана.

— Братья были убиты в сорок четвертом: задушены проволокой, которую применяли английские десантники из специальной бригады, действовавшей за линией фронта, на территории, занятой державами Оси. Их фанатизм особенно проявился на последних этапах войны, когда стало ясно, что союзники уже не смогут победить.

— А как ты теперь относишься к британцам? — запинаясь задала вопрос Юлиана.

— Мне бы хотелось посмотреть, поступают ли с ними в Англии так же, как они действовали в Африке.

В голосе его послышались металлические потки.

— Но ведь это было восемнадцать лет назад, — попыталась возразить Юлиана. — Я знаю, что англичане творили особые жестокости, но…

— Вспоминают о зверствах, которые наци чинили над евреями, — проговорил Джо. — Англичане поступили еще хуже. Во время битвы за Лондон.

Он промолчал.

— Эти огнеметы, струи горящего фосфора и нефти. Я видел потом кое-кого из немцев-десантников. Лодка за лодкой сгорали дотла, превращаясь в золу. Эти спрятанные под воду трубы — они прямо-таки поджигали море. А что англичане сделали с гражданским населением во время массированных налетов бомбардировщиков, с помощью которых Черчилль рассчитывал выиграть войну в самый последний момент! Эти ужасные налеты на Гамбург… Эссен…

— Давай не будем ворошить прошлое, — предложила Юлиана.

Она пошла на кухню и включила маленький белый радиоприемник фирмы Эмерсон в пластмассовом корпусе, подарок Френка к дню ее рождения.

— Я сейчас приготовлю что-нибудь поесть.

Юлиана повертела ручку настройки, пытаясь поймать легкую, приятную музыку.

— Подойди ко мне, — попросил Джо.

Он сидел на кровати в комнате, положив свой чемоданчик рядом. Открыв его, он извлек потрепанную, обернутую в газету, зачитанную книгу.

— Вот взгляни. Ты знаешь, что говорит этот человек?

Он улыбнулся Юлиане, взял ее за руку, притянул к себе и усадил рядом.

— Я хочу тебе почитать. Предположим, что они победили бы. Что бы тогда было? Можешь не задумываться: этот человек все за нас продумал.

Раскрыв книгу, Джо начал аккуратно переворачивать страницы.

— Ну хотя бы вот это: “Британская империя контролировала бы Европу, все Средиземноморье. Италии не было бы вообще, как и Германии. Бобби и эти смешные солдатики в высоких меховых шапках с королевством до самой Волги”.

— А разве это было бы плохо? — удивилась Юлиана.

— Ты читала эту книгу?

— Нет, — призналась она, попробовав заглянуть под газетную обложку. “Саранча садится тучей”. Готори Абендсен.

Она слышала об этой книге, многие ее читали.

— Но Френк, мой бывший муж, и я — мы часто говорили о том, что было бы, если союзники выиграли войну.

Джо, казалось, не слушал ее.

— А здесь, — продолжал он, — ты можешь узнать, каким образом победила Англия, как она добила державы Оси.

Юлиана почувствовала, как внутренне напрягся сидевший рядом с ней Джо. Подбородок его подрагивал, он беспрерывно облизывал губы, запуская пальцы в шевелюру. Когда он заговорил, голос его был хриплым.

— У него Италия предала интересы Оси. Италия переметнулась к союзникам, присоединилась к англосаксам и открыла то, что называется “мягким подбрюшьем Европы”. Но для писателя естественно так думать. Мы все знаем, что трусливая итальянская армия бежит каждый раз, едва завидев британцев. Дует вино. Умеет только гулять, а не драться. Этот парень… — Джо захлопнул книгу. — Абендсен. Я не виню его. Он написал эту утопию, вообразил, каким был бы мир, если бы державы Оси потерпели поражение. А как же еще они могли бы проиграть? Только благодаря предательству Италии! — Он заскрежетал зубами. — Дуче был клоуном, мы все это знали…

— Нужно перевернуть бекон, — Юлиана ускользнула на кухню.

Последовав за ней с книжкой в руке, Джо продолжал:

— Штаты тоже выступили после того, как поколотили япошек. А после войны Штаты и Англия разделили мир между собой точно так же, как это теперь сделали Германия и Япония.

— Германия, Япония и Италия, — уточнила Юлиана.

Он взглянул на нее.

— Ты пропустил Италию, — она спокойно выдержала его взгляд. “Маленькая империя на Ближнем Востоке, опереточный Новый Рис”, — подумала она.

Джо с аппетитом принялся за поданный ему на деревянной дощечке бекон с яичницей.

— А чем тебя кормили в Северной Африке? — Юлиана присела к столу.

— Дохлой ослятиной, — ответил Джо, криво усмехнувшись.

— Но ведь это противно!

Джо перестал улыбаться:

— Азимо Морте. Консервы из говядины с напечатанными на банке инициалами A.M. Немцы называли их “Альтер Манн” — Старик.

Подав Джо поджаренные ломтики хлеба, кофе и мармелад, Юлиана бережно взяла в руки книгу.

“Как бы мне хотелось прочесть этот роман, — подумала она. — Долго ли Джо пробудет со мной? На книжке много жирных пятен, страницы порваны, всюду отпечатки пальцев. Водители грузовиков, видимо, читали ее на долгих стоянках, в закусочных. Держу пари, что Джо читает медленно: небось дотошно перечитывал ее несколько недель, если не месяцев…”

Наобум открыв книгу, она прочла:

“Теперь, в старости, он успокоенно взирал на свои владения, которых так жаждали, но не могли достичь древние: корабли из Крыма и Мадрида, и по всей империи одни и те же деньги, один язык, одно знамя. Старый великий Юнион Джек развевался от восхода до заката солнца. Наконец это свершилось: все, что касалось солнца, и все, что касалось флага”.

— Единственная книга, которую я таскаю с собой, — сказала Юлиана, — фактически даже не является книгой. Это оракул, “Книга перемен”. Меня приучил к ней Френк, и я всегда пользуюсь ею, когда нужно что-то предпринять. Я никогда не теряю ее из виду. Никогда.

Она принесла оракула.

— Хочешь взглянуть, спросить у него совета?

— Нет, — покачал головой Джо.

Сев напротив Джо и глядя ему в глаза, Юлиана поинтересовалась:

— Ты, может быть, совсем переедешь сюда, или у тебя есть еще что-то, что тебя держит?

“Начнутся пересуды, сплетни, — размышляла она. — Но он поражает себя своей ненавистью к жизни, в нем что-то есть. Он похож на небольшого, ловкого зверя. — Юлиана всмотрелась в его резко очерченное, узкое, смуглое лицо. — И как это я вообразила, что он моложе меня? Правда, он инфантилен, он все еще боготворит своих старших братьев, майора Парди, генерала Роммеля и, как мальчишка, изо всех сил бьется над тем, чтобы удрать из дому и добить этих Томми. А на самом ли деле они придушили его братьев проволочной петлей? Мы, конечно, слышали об этом, все эти россказни о зверствах, мы видели снимки, опубликованные после войны, — она содрогнулась, — но британские парашютисты давным-давно преданы суду и понесли наказание…”