Мечтают ли андроиды об электроовцах - Филип Дик
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Простите глупость фанатика, — извинился мистер Тагами.
Он тоже направился к двери.
— Философские затруднения ослепили меня так, что я перестал замечать, что происходит с ближним. Сюда.
Он позвал кого-то по-японски, и дверь отворилась. Появился молодой японец, слегка поклонился и уставился на мистера Бейнеса.
“Мой водитель, — догадался мистер Бейнес. — Вероятно, мои донкихотские выходки в полете с этим… как его… Лотце… каким-то образом дошли до японцев через неизвестные мне связи. Жаль, что я разболтался с этим Лотце. Да. Не запоздало ли мое раскаяние? Я вовсе не подхожу для этого, совсем напротив. Ничего общего”.
Но потом он подумал, что швед скорее всего так бы и разговаривал с Лотце.
“Значит, все правильно, ничего не случилось. Я что-то стал слишком осторожен, проецирую свою жизнь на другую обстановку. Фактически здесь я могу очень вольно высказываться о многом. И я должен к этому привыкнуть”.
И все же его воспитание и привычки восставали против этого. Вся его внутренняя суть противилась этому.
“Раскрой рот, — убеждал он себя, — мели что-нибудь, что угодно, высказывай любое мнение. Ты должен, иначе нечего ждать от операции успеха”.
И он выдавил:
— Возможно, ими движут какие-то подсознательные внутренние побуждения, вроде тех, о которых говорит Юнг.
Мистер Тагоми кивнул.
— Да, я читал Юнга. И я понимаю вас.
Они пожали друг другу руки.
— Завтра утром я позвоню, — проговорил мистер Бейнес. — Спокойной ночи, сэр.
Он поклонился, мистер Тагоми тоже поклонился в ответ. Молодой улыбающийся японец вышел первым и что-то сказал мистеру Бейнесу, но он не разобрал, что именно.
— Да? — переспросил Бейнес.
Он снял с вешалки пальто и вышел на крыльцо.
— Он обратился к вам по-шведски, сэр, — объяснил мистер Тагоми. — Он прослушал курс истории Тридцатилетней войны в Токийском университете и был очарован вашим великим героем Густавом Адольфом.
Мистер Тагоми снисходительно улыбнулся.
— Однако совершенно ясно, что его попытки овладеть столь чуждым лингвистическим языком безнадежны. Без сомнения, он пользовался одним из курсов, записанных на пластинки. Он студент, а такие курсы обучения очень популярны среди студентов, вследствие своей дешевизны.
Молодой японец, очевидно, не понял ничего по-английски, поклонился и улыбнулся.
— Ясно, — пробормотал Бейнес. — Что ж, я желаю ему удачи.
“У меня собственные лингвистические проблемы, — подумал он. — Совершенно очевидно”.
Боже, студент-японец по пути в гостиницу конечно же попытается заговорить с ним по-шведски. Мистер же Бейнес едва понимал этот язык, и то только, когда на нем говорили совершенно правильно.
“Он все время будет пытаться использовать свой единственный шанс: вероятно, ему никогда больше не поговорить со шведом”.
Мистер Бейнес тяжело вздохнул. Какие же муки предстоят для них обоих!
Глава 6
Ранним утром Юлиана отправилась за провизией. Наслаждаясь прохладой и ярким солнечным светом, она не спеша прогуливалась по тротуару с двумя бумажными коричневыми пакетами, останавливаясь возле каждой витрины и изучая ее содержимое. Торопиться ей было некуда.
Ее смена в зале дзюдо начнется после полудня, утром у нее масса свободного времени. Устроившись на высоком стуле перед прилавком, она поставила сумку и принялась листать журналы.
В свежем номере журнала “Лайф” была статья, называвшаяся “Телевидение в Европе: взгляд в будущее”. Она с интересом пробежала ее и увидела фотографию немецкой семьи, смотревшей прямо у себя дома телепередачу. В статье сообщалось, что теперь изображение из Берлина передается уже в течение четырех часов ежедневно, а когда-нибудь телевизионные станции появятся во всех крупных городах Европы. К тысяча девятьсот семидесятому году одна такая станция будет построена и в Нью-Йорке.
Один из снимков запечатлел инженеров по электронной технике из Рейха в лаборатории Нью-Йорка, помогающих местному персоналу. Было очень легко отличить немцев от остальных. Только у них всегда такой здоровый, чистый, уверенный и энергичный вид.
Американцы же выглядели как обыкновенные люди. Эти могли быть кем угодно.
На фотографии один из немецких специалистов на что-то указывал, а американцы сосредоточенно пытались вникнуть. “Похоже, что и зрение у них острее, чем у нас, — решила Юлиана, — да и питание последние двадцать лет лучше, чем у нас. Нам когда-то говорили, что они могут видеть такие вещи, которые никто другой видеть не может. Вероятно, это витамин “А” им помогает? Интересно все же: сидеть дома и видеть весь мир на экране маленькой серой трубки. Если эти наци могут летать туда-сюда между Землей и Марсом, почему бы им не завести у себя телевидение? Думаю, что мне бы по душе пришлись эти смешные представления. Великолепно было бы увидеть Боба Хоупа и Дюрана, а лучше смотреть на них, чем бродить по безжизненному Марсу. Может, в этом и весь смысл?” — предположила она.
Юлиана поставила журнал обратно на стеллаж.
У наци совершенно отсутствует чувство юмора, так зачем же им обзаводиться телевидением? Как-никак, а они поубивали почти всех знаменитых комиков. Правда, все они были евреями. По сути, они уничтожили почти всю индустрию развлечений. Интересно, как это еще Хоупу сходят с рук его шутки. Разумеется, он работает в Канаде, а там чуть посвободнее. Но ведь Хоуп действительно говорит слишком смело о некоторых вещах. Вроде этого анекдота о Геринге, где Геринг покупает Рим и велит перевезти его в свою берлогу в горах и выстроить там заново, или же где он возрождает христианство, чтобы его любимцы львы имели что-нибудь на…
— Вы хотите купить этот журнал, миссис?
Маленький высохший старичок, хозяин аптеки, подозрительно оглядел Юлиану.
Она виновато положила на место номер “Ридерс Дайджест”, который только начала перелистывать.
Возвращаясь домой, Юлиана размышляла о том, что, возможно, Геринг станет новым фюрером, когда умрет Борман. Он чем-то отличался от остальных. Бормана выдвинуло на первый план его раболепие, перед которым не устоял Гитлер, доживая свои последние дни. Старый Геринг в это время был, как всегда, в своем дворце в горах.
Геринг должен был занять место Гитлера, потому что именно его Люфтваффе уничтожила сначала английские локационные станции, а затем покончила с королевскими военно-воздушными силами. Гитлер вместо этого, скорее всего, приказал бы разбомбить Лондон, так же как он разбомбил Роттердам.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});