Фаза 3 - Оса Эриксдоттер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Прогулка немного прояснила голову. Селия направилась ко входу в клинический центр. Около велостоянки увидела Эсте – Эсте, должно быть, так и будет выглядеть всю жизнь: студентка колледжа с рюкзачком за спиной и в тренировочных брючках. Сняла шлем, одним движением закрутила волосы в хвост и весело помахала Селии:
– Тайминг – само совершенство.
– Ты что, всю дорогу крутила педали?
Эсте снимала жилье у какой-то тетушки в огромной вилле. Довольно далеко, зато в ее распоряжении был весь верхний этаж. Тетушка, как оказалось, пишет книги. Из тех, что продают в киосках. Есть такие писатели – их книги продают миллионными тиражами, но никаким уважением они не пользуются. Хотя Эсте была уверена, что ее хозяйка – гений. Представь, говорила она, и глаза ее круглились от восхищения, по вечерам она часами играет Шопена на рояле в гостиной!
– Крутила, крутила, – ответила она на вопрос Селии. – Иногда не крутила, если под горку. Около получаса, в хорошем темпе. Нагрузка что надо.
Они прошли в лабораторию. Мохаммед, разумеется, уже на месте. Эсте стянула через голову куртку с капюшоном и осталась в футболке с какой-то надписью по-французски, Селия так и не поняла, что эта надпись означает.
– Сегодня должно быть принято решение. – Селия скептически усмехнулась. – Комиссия по этике никак не может определиться, имеем ли мы право работать с мозгом Ньюмэна. Никто ничего не слышал? Эндрю наверняка начал им названивать, как только проснулся.
– Пока молчок.
– Наверняка откажут. Но тогда пусть, по крайней мере, пришлют детальный протокол вскрытия.
– Они должны были прислать нам мозг сразу, мы могли бы сделать информативные срезы, как в Сан-Диего, – сказала Эсте.
Неудивительно, что именно ей пришла в голову эта мысль: Эсте полгода работала по обмену в Калифорнийском университете, в одной из немногих лабораторий, специализирующихся на изучении срезов мозга. Раньше этот метод использовали только на мышах. Мозг замачивают в растворе глюкозы – давно известно, что таким способом удается выровнять осмотическое давление и избежать неизбежного при замораживании разрушения клеточной структуры. Замораживают уже после замачивания и нарезают на ломти толщиной с оберточную бумагу, окрашивают и помещают на тонкое стекло. Оказалось, что таким старинным и на первый взгляд варварским способом сравнительно легко можно получить детальную картину минимальных повреждений, которые можно пропустить даже на таком сверхсовременном инструменте, как магнитно-резонансный томограф.
– Эсте, если я правильно понимаю, мозг надо препарировать чуть не сразу после смерти?
– Лучше всего – да. Хочешь получить результат – приступай к делу немедленно.
– Есть опасность, что они все же заморозили труп, хотя мы и просили этого не делать. Эндрю только и твердит про это, места себе не находит. Каждая третья фраза у него – наверняка напортачили. Хотел пойти на вскрытие – не пустили. А если мозг все же заморозили, то пиши пропало. МРТ ничего не даст. Как замороженный банан – кристаллы льда взрывают клетки.
Не успели они заняться делом, в лабораторию влетел, даже не влетел, а ворвался Эндрю:
– Проклятые идиоты! Имбецилы!
Физиономия свекольного цвета. Вздумай Мохаммед изобразить его на одной из своих карикатур, обязательно нарисовал бы веер летящих изо рта брызг слюны и клубы дыма из ушей.
– Что случилось?
– Мозга НЕТ! Вы поняли? Нет мозга! Нам дали разрешение обследовать тело, но никакого мозга нет! В помине нет!
– То есть как – нет? Куда он делся?
– Полицейские стреляли в голову. Он вышел из лифта, а они его ждали – видели на камерах, куда он идет. И влепили девять пуль. Все в голову.
– О боже…
– Идиоты, идиоты! – Эндрю буквально трясся от ярости. – Вместо мозга – каша. Теперь мы никогда не узнаем, почему он это сделал.
– Почему никто не сказал сразу? Зачем морочили голову? – тихо спросила Селия.
– Потому что идиоты! Скрыть хотели! Старик давно забыл про свой пистолет, сунул в карман или вообще выкинул… он был безоружен! Полицейские наверняка видели, что у него нет ничего в руках. И начали палить – не в ноги, как по правилам, а в голову! Девять пуль!
– Превышение пределов необходимой обороны, – вспомнил Мохаммед юридическую формулу. – Хотя им и обороняться-то было не от кого. Безоружный старичок, божий одуванчик.
– То-то они и скрывали. Думаешь, в полиции мне рассказали? Как же! Держи карман шире. Патологоанатом поделился. Тот, кто делал аутопсию.
– А что этическая комиссия? – Эсте заметно побледнела – видимо, чересчур живо представила себе картину у дверей лифта.
Действительно – девять пуль. От мозга вряд ли что осталось.
– Что да, то да, – мрачно заявил Мохаммед. – Идиоты во всю спину.
– Послушайте, полицейских можно понять, – возразила Селия. – Он же только что расстрелял детей. Эмоциональный фон…
– Героями хотели себя показать, – перебил ее Эндрю, – вот и весь эмоциональный фон. – Он замысловато выругался.
Наступило долгое, давящее молчание. С этим мозгом было связано много надежд. Оставалось только попытаться найти хоть какое-то решение.
В конце концов сделала попытку Селия:
– Надо посмотреть еще раз его старые данные…
– Еще раз? – мрачно спросил Эндрю Нгуен. – Мы анализировали его картинки тысячу сто один раз. Можем, конечно, заняться этим в тысячу сто второй. Нас не убудет.
– Пробы слюны? – предложил Мохаммед.
– ДНК? – добавила Эсте.
Селия подняла руку – подождите, не фантазируйте, ребята.
– Но протокол-то вскрытия мы получим?
– Можем и сам труп получить, только что нам это даст? – мрачно фыркнул Эндрю. – Голова нам нужна, голова!
– Хоть что-то…
– Идиоты! Имбецилы! – в сотый раз повторил Эндрю и замолк.
Эсте тоже подняла руку, как школьница:
– Психологический портрет. Я вчера подумала – хорошо бы пройти по тем тестам, что парни и девушки проходят при призыве в армию.
Селия пожала плечами:
– Все эти тесты не более чем автопортреты. Мы же не проводим большую пятерку у наших больных.
Пятифакторная модель, или, как ее называют специалисты, большая пятерка, – психологический тест для определения типа личности. Его используют, чтобы выявить психопатию или нарциссистские отклонения.
– Еще есть рисунки, и мы могли… – начала было Эсте, но Эндрю ее оборвал:
– Рисунки? О господи!
Ничего объяснять не стал, но все и так поняли. Да, Ньюмэн что-то там рисовал, но доктор Нгуен вовсе не склонен обсуждать странные, хотя иной раз довольно изящные психологические теории. Дэвид называет их “альтернативными”.
Селия покосилась на Эсте – не обиделась ли? Похоже, нет, уже начала привыкать к холерическим выходкам доктора Нгуена.
Эндрю, не переставая бормотать ругательства, выскочил из
